– Как интересно! – проговорил не без сарказма следователь. – Раненый бандит, пусть будет так, не имея возможности убить уже захваченную жертву, бросает ее, поворачивается и находит в себе силы поднять для броска тесак.
– По-вашему, я просто добил его? – сощурил глаза Возрин.
– По-моему, Коригов говорит то, чему научили его вы.
– Ну, знаете ли.
– Так, довольно! – Поднявшись, следователь повернулся к командиру отряда: – Извините, товарищ подполковник, но я вынужден задержать ваших офицеров.
– На каком основании?
– А что, мне нечего им предъявить? Хотя бы превышение допустимой самообороны? Защищаясь, дважды в нападавшего не стреляют, причем первый раз в спину, а второй в грудь. И любой суд выдаст мне постановление об аресте офицеров. По крайней мере, стрелявшего – точно.
– Мое разрешение вам не требуется?
– Нет. У нас в республике действуют законы Российской Федерации. Единственное, что я должен сделать, так это получить постановление на арест офицеров, сообщить вам об этом в письменной форме с приложением копии постановления.
– Заблуждаетесь, господин следователь, – покачал головой Сорокин. – Никого без моего разрешения вы не задержите.
– Вызовите сюда свой отряд? Примените силу против представителей законной власти республики, игнорируя законы государства? Давайте. В результате вместе с подчиненными пойдете под суд.
– И опять вы заблуждаетесь. Применять к вам силу нет никакой необходимости. У вас есть допуск для ознакомления с документами, имеющими гриф «Совершенно секретно»?
– Разумеется, иногда приходится изымать всякие документы.
– Тогда ознакомьтесь вот с этим. – Командир отряда достал сложенный вчетверо бланк с большой красной печатью.
Следователь начал читать, и по мере чтения от его бравады не осталось и следа. В специальном секретном приказе Главнокомандующего Вооруженными силами служащие отряда специального назначения наделялись практически неограниченными полномочиями на время исполнения служебных заданий. Правительственные же органы всех уровней обязывались к полному содействию, а при необходимости и переподчинению командиру отряда. Бойцам разрешалось применение оружия на поражение по обстановке.
Дочитав приказ, Каримов вернул его Сорокину:
– Значит, вы, по сути, вне закона?
– Мы на его страже, господин следователь. А теперь мы уезжаем. Удачного вам расследования. – Командир повернулся к своим офицерам: – Всем на выход!
На улице Веселов обратился к Сорокину:
– Юрий Викторович, киллер приехал на машине. Она должна стоять где-то рядом с базаром. Надо бы найти и осмотреть ее. До того, как автомобиль обнаружат люди Каримова.
– Ты успокоишься, в конце концов, Дима?
– Так точно! Разрешите начать поиск?
– Двадцать минут вам! – вздохнул Сорокин и посмотрел на часы. – Ровно в 13.30 выезд в часть! Пойдем колонной, так что жду!
– Есть, товарищ подполковник!
Офицеры быстро нашли внедорожник «Форд».
– А ты оказался прав, неизвестный ездил на «американце», – подмигнул Возрину Веселов, – и это та же машина, что стояла за Чизуром. Быстро осматриваем ее.
Требин нашел в кейсе между передним и задним сиденьями спутниковую станцию, но больше ничего, заслуживающего внимания, спецназовцы не обнаружили.
Забрав станцию и аккуратно упаковав ее в целлофановый пакет, офицеры перешли к машине командира отряда:
– Ну, что, специалисты? Нашли что-нибудь?
– Так, ерунду, товарищ подполковник, – улыбнулся Веселов, – всего лишь современную мощную спутниковую станцию.
– Ну, что ж, по машинам и домой!
Колонна из двух автомобилей прошла контрольно-пропускной пункт войсковой части в 14.05. Остановилась у штабного модуля, напротив плаца, где стоял «Ми-8».
– Вылет «вертушки» через двадцать пять минут! – напомнил Сорокин.
– Да мне только сумку забрать.
– Забирай, я оповещу командира экипажа, что вылет состоится по графику.
– Одна просьба, Юрий Викторович.
– Ну?
– Мы изъяли в поселке две станции. Разрешите мне забрать их с собой?
– Ничего себе просьба, а не жирно ли тебе будет, Дима?
– Эти спутники местным мог передать только снайпер, следовательно, он мог и пальчики свои оставить. А мне просто необходимо установить, что это за банда и почему устроила на меня охоту.
– Изъятие документально оформлялось?
– Нет, конечно!
– Тогда я не понимаю твоей просьбы. О каких станциях ведешь речь?
– Благодарю, товарищ подполковник.
– Не за что. Беги за своей сумкой, я ребят соберу. Попрощаемся по-человечески, все же не через один бой вместе прошли. Поспешай, Дима, поспешай!
В 14.15 офицеры отряда, выпив на скорую руку по сто граммов спирта прямо из фляжек, попрощались с Веселовым, и через пятнадцать минут «Ми-8» медленно поднялся над плацем войсковой части, беря курс на северо-запад.
В 18.30 Дмитрий вышел на бетонку, где грузился транспортный борт «Ил-76» на Москву. В грузовой отсек солдаты внесли ящик с гробом погибшего испанского оператора Гонто Солиса. Веселова догнала Мэйт Буэно:
– Скажите, капитан, мы полетим вместе с Гонто?
– А вы имеете что-нибудь против?
– На этом самолете места для пассажиров предусмотрены?
– Скамейки.
– Кошмар!
– Вы с господином Маркесом можете выехать в Ростов и оттуда добраться до Москвы на комфортабельном лайнере.
– Нет уж, пусть на этом самолете, лишь бы побыстрее отсюда. У вас ужасная страна, ужасные люди, ездить по вашим дорогам все равно что пытаться перейти пропасть по канату без страховки и балансира. Повсюду поджидает опасность. Скажите, капитан, вам никогда не хотелось покинуть Россию? На Западе вы устроились бы на хорошее место. Профессионалов у нас ценят.
– Вы предлагаете мне лететь с вами в Испанию?
– Почему нет? Здесь же просто нельзя жить.
– Это для кого как, госпожа Буэно, – серьезно посмотрел на испанку Веселов. – И потом, улечу я, улетят другие, кто будет противостоять терроризму? Защищая свою страну, мы защищаем и Запад. Представляете, что боевики, которых сейчас мы бьем на Кавказе, придут к вам в Испанию? И тогда ваша ныне цветущая страна превратится в сплошной кошмар. Куда дальше бежать? В Америку? Или на Антарктиду? Вот туда террористы точно не сунутся, хотя черт их знает, может, задумают расколоть льды и затопить весь мир?
– Странный вы народ, русские. Имеете огромную территорию, несметные природные богатства, а живете, как дикари.
– Как умеем, и закончим этот беспредметный разговор. Поднимайтесь по трапу и занимайте место на борту, а то придется на каком-нибудь ящике сидеть.
Веселов отошел от самолета и набрал номер Воронова. Послышались длинные гудки, затем молчание, прерываемое треском и гулом:
– Ворон? Валера?
В ответ все то же молчание и усилившийся треск, но Воронов телефон не отключал.
– Валер? Я тебя не слышу. Если ты слышишь меня, то запоминай, в 19.00 сегодня я вылетаю в Москву, на военный аэродром. Завтра в любое время жду у себя. Отзвонись перед приездом. Все, мне пора на борт, привет Бестужевым передай, скоро увидимся.
Веселов отключил телефон.
Как ни пытался он успокоить себя, чувство опасности не проходило. Офицер буквально ощущал ее и подсознательно готовился к встрече с ней. А до встречи оставалось не так уж много времени.
Глава шестая
Москва. 26 апреля, четверг
Сергей Бестужев после работы заскочил в небольшой табачный магазин, купил несколько блоков привычной «Явы», в соседнем павильоне взял бутылку водки и поехал домой. Предстоял трудный разговор с Ларисой.
Супруги встретились у подъезда, приехав почти одновременно, поднялись в квартиру, и еще в прихожей Сергей с ходу заговорил, еле сдерживая злость и раздражение:
– Сколько тебе заплатили за наезд на фирму, где твой муж работает телохранителем шефа.
– Я взяток не беру, Сережа! Ты знаешь это, – удивленно ответила Лариса.
– Сейчас не знаю. Не уверен, что у тебя не открыты счета в наших, а возможно, и в зарубежных банках.
– У меня нет счетов, кроме того, о котором ты прекрасно осведомлен. Точнее, наш общий счет.
Бестужев разделся, прошел на кухню, достал из пакета бутылку водки, сорвал пробку, сделал из горлышка два больших глотка, на треть опустошив тару. Прикурил сигарету.
Лариса стояла в дверях и с печалью в глазах смотрела на мужа. Он повернулся к ней:
– Чего встала? Проходи. Присаживайся. Отдохни после трудов тяжких. Поговорим.
– Хорошо, поговорим. А может, сначала поужинаем?
– Я сыт.
– Ладно, не будем ужинать, значит, не будем. Поголодать тоже иногда полезно. Я слушаю тебя, дорогой.
Бестужев, прикурив без перерыва очередную сигарету, наклонился к жене:
