— Боже мой, что ты со мной делаешь? — простонала неожиданно для себя я.
— Грязные вещи для такого прекрасного чуда, как ты. — ответил полицейский, крепко сжимая своими наглыми руками мои ягодицы раздвигая их только сильнее.
Меня охватило совершенно новое ощущение, ведь я вся дрожала, дрожала готовая взорваться от похоти прямо сейчас, не дожидаясь, пока полицейский пронзит меня своим жезлом власти. Его ладони…Боже мой, крупная с сильными пальцами. Мужчина легко вводит в меня один палец….мои мышцы расслаблены и я без труда принимаю без смазки один палец до конца. Не могу сдерживаться, чувствуя, как всю меня выворачивает сладким стоном от его рук, от его прикосновений.
— Тебе нравится, милашка? — прорычал полицейский прожигая меня своим взглядом.
— Ещё… — простонала хрипло я. — ещё один палец, пожалуйста…
— Уверена? — улыбнулся полицейский.
Я не могу сдержать восторженной улыбки, но улыбка гаснет, когда я вижу его пронзительный взгляд. Дрожь по телу пронзает моё чувственное тело, как острые, пропитанные ядом стрелы. Желание давит на живот заставляя его нервно дёргаться, наверное, он видит все, что я сейчас ощущаю. Коготки царапают обивку, как же мне хочется его прикоснуться. Он обжигает мою кожу своим огненным дыханием. Опираясь ладонями о сидушку, втянула глубоко грудью воздух…Резко…До конца на его пальцы. Бедра дёрнулись и полицейский медленно, игриво, вытаскивает свою ладонь.
— О, Боже, нет, пожалуйста, ещё палец… — заскулила покраснев я.
— Быстро или медленно? — его взгляд буквально сжал мои жабры перекрыв доступ к кислороду. — быстро… — снова повторил его рычащий голос. — или медленно?
— Бы…быстро… — тяжело дыша прошептала я.
Боль горячей волной пронзила моё возбуждённое тело, и я смогла только тихо взвизгнуть сквозь сжатые зубы. Сладкая боль….я снова насаживаюсь на его руку, но уже гораздо легче, и боль стихает уступая место сладкому, тянущемуся словно сладкое, расплавленное мороженое удовольствию. Удовольствию…животному удовольствию…закрывая глаза я откидываюсь на спинку не в силах сдерживать накатывающий, словно снежный ком, сладкий, пронзительный стон. Пальцы ходят в задке и дырочка горит под напором этих движений. Все моё тело вздрогнуло услышав его ухмылку.
— Да ты течёшь, малышка. — он резко опустил ладонь на мою огненную промежность и снова ухмыльнулся поймав моё на секунду ставшее спокойным дыхание. Одно резко движение и три пальца оказываются внутри моей киски. От неожиданности я резко поджала к груди своим ножки. — очень сильно течёшь, девочка. — полицейский водит пальцами и смазка стекает по ним. Внутри меня все хлюпает и я не в силах сдержать стыда. — я скучал по этому женскому запаху, крошка. По запаху распаленной киски, милашка.
Мужчина склоняется над моей промежность и языком слизывает весь выступивший сок. Смазка смешивается с его слюной и он не останавливаясь просто лижет всю мою девочку делая её ещё более мокрой. Его пальцы блестят от смазки и остановившись, мужчина трёт между собой два пальца показывая мне, как красиво можно течь. Секунду спустя он не сводя с меня своего взгляда резко вводит пальцы в киску и я с ума схожу, как легко входят в меня его крупные пальцы…Я смогла невнятно что-то промычать в ответ от спутавшегося напрочь сознания, когда услышала, как зашуршала обёртка презерватива.
Мужчина опустился на колени предо мной и резко схватив за щиколотки он поднял вверх мои ноги так, что на секунду мне стало больно. Руки быстро перемещаются от щиколоток к коленям и мужчина плотно прижимает колени к моей груди. Я смогла только тихо ахнуть. Его член ровный, толстый и блестящий от резинки сводил меня с ума своим размером, формой. Всего одним пальцев он ловко надавливает на ствол члена направляя его между моих мокрых насквозь розовеньких губок. Словно ток первое касание…по телу судорога. Одним резким движением полицейский вгоняет свой крепкий член в меня заполняя собой всю меня до отказа…В наслаждении прикрывая глаза и со стоном царапая обивку я закатываю от удовольствия глаза позволяя его жезлу властвовать во мне. На секунду остановившись, он ухмыльнулся и одним резким ударом коснулся головкой члена моей матки заставив истошно застонать от пронзительности и лёгкой боли. Я не могу ждать большего…мне нужно кончить. Одна его ладонь прижимаем моё колено к груди, как вдруг вторую он кладёт на мою вспотевшую шейку. Пальцы не сильно сжимают горлышко, но он двигает рукой вверх касаясь большим пальцем нижней губы. Я пытаюсь поймать губами его палец, но он снова сжимает моё горлышко.
— Скажи мне, девочка, что ты хочешь? — улыбнулся полицейский небрежно шлёпнув меня по щеке.
С силой навалившись на меня, он не дождался ответа. Его движения становились с каждой секундой только сильнее, глубже и глубже с каждым разом. От каждого удара я напрягаюсь и все моё тело, словно струна, натянуто до предела. Коготками сжирая кожу обивки, я не дышу, а только наслаждаюсь ударами, что выбивают из меня последний воздух. Ещё удар…удар о матку…и ещё…
— Я больше не могу… — прокричала не сдерживаясь я.
— Тогда кончай! — прорычал полицейский прожигая меня своей ухмылкой.
Последний удар и мы замираем так, что судороги проходят по нашим телам. Киска чувствует, как горячая сперма заполняет презерватив обволакивая теплом и успокаивая всю меня изнутри…успокаивая мою наконец-то насытившуюся плоть..
Глава 7
*Гера
«…чтобы добиться близости с невинной девушкой, Зевс превратил себя в маленькую, трепещущую от холода маленькую, невинную птичку, над которой склонилась Гера, чтобы согреть своим теплом замёрзшее от холода бедное создание, и Гера поместила её на свою пышную, горячую грудь. Тогда-то Зевс сбросил обличье птицы представ перед девушкой в своём мужском облике и попытался силой овладеть девушкой. Его усилия не увенчались успехом. Гера сопротивлялась его любовной, настойчивой силе, сопротивлялась томящим юное тело прикосновениям, его сладким прикосновениям, возбуждающим домоганиям до тех пор, пока Зевс не сдался и не пообещал жениться на ней, но снова и снова изменял ей вызывая мстительную ревность…но ярость Геры устремлялась не на неверного супруга, не на Зевса, а на соблазненую Зевсом…Но гнев и мстительно не были её единственными реакциями. В некоторых случаях, Гера просто удалялась с Олимпа на край: земли и моря, в течение которых она окутывалась глубоким мраком, отделяя себя от Зевса, отделяя себя от его любви. В одном мифе Гера вернулась в горы,
