Поздно ночью приняли шифрованную радиограмму следующего содержания: «Почему до сих пор не сообщается количество? И кто будет брать?» Не зная, на той ли волне или на другой надо давать ответ, решили отстучать на той же: «Сообщим завтра».
На рассвете 21 ноября, подготовив три мощные автомашины с открытым верхом, полиция выпустила из голубятни одного голубя. Предусмотрительность представителей власти оказалась как нельзя, кстати, так как, несмотря на принятые меры, две автомашины, в конце концов, потеряли из виду голубя и только последней, третьей, удалось заметить, где он «приземлился». Это был уединенный дом в нескольких километрах от Берлина.
С пистолетами в руках полиция вошла в дом, где ее встретил внешне вполне спокойный хозяин дома. Он представился: венгерский подданный инженер Иотек Немет. Полицейские поспешили надеть на него наручники и приступили к обыску не только в квартире, но и во всех прилегающих к дому постройках. Он длился 22 часа, но ничего не дал. Правда, обнаружили такие необычные объекты, как ангар с двумя (!) одномоторными самолетами, а также гараж, в котором стояли три гоночные автомашины: В самом доме: радиостанция, а на чердаке — голубятню с семью почтовыми голубями. Судя по всему, широкая асфальтовая дорога, углубляющаяся от дома в далекий лес, служила самолетам своеобразной взлетно-посадочной полосой. Инженер И. Немет заявил, что он является представителем одного из металлообрабатывающих заводов, расположенных в Винер-Нойштадт, недалеко от столицы Австрии — Вены, и не имеет ни малейшего понятия о фальшивых деньгах.
Полиция так ничего и не обнаружила и вынуждена была покинуть дом, но наблюдение за ним продолжалось. Через несколько дней вновь произвели обыск, но и он не дал никакого результата. Тогда, если верить газете «Берлинер Тагеблатт», на которую ссылается уже упомянутый нами журнал «Суд идет», полиция решила… разобрать этот деревянный 10-комнатный дом. Десять дней продолжалась необычная операция. В конце концов в полу обнаружили ход в бетонированный подвал. Дверь туда открывалась и закрывалась с помощью электричества.
Вооружившись карманными фонарями (электричество было выключено) с пистолетами в руках полиция спустилась в подземелье, находившееся в десяти метрах от поверхности земли. Вступив в коридор, они шли по нему почти 300 метров. Но вот впереди оказалась металлическая дверь. Звонков не было. Постучали. Вскоре послышались шаги, и дверь открылась. Как оказалось, их встретил директор фабрики фальшивых денег венгерский инженер Ласло Шеллингер. Он познакомил своих «гостей» с оборудованным по последнему слову техники в буквальном смысле слова подпольным монетным двором. Но больше всего полицейские были поражены, когда узнали, что Шеллингер жил здесь, не выходя, уже целых два года…
Берлинские судьи, рассматривавшие это необычное дело, испытывали серьезные затруднения из-за того, что на скамье подсудимых оказались в основном иностранцы. Хотя подпольный монетный двор наводнил Германию, Австрию, Францию и ряд других западноевропейских стран фальшивыми банкнотами, его организаторы отделались в конце концов весьма незначительным наказанием.
При внимательном знакомстве с удивительной историей подделывания денег невольно бросается в глаза одно обстоятельство.
Карающая рука закона достает в конце концов до таких преступников, как Маккартни, Бойд, Баллард, Шеллингер и иже с ними.
Ну, а что до лиц, облеченных властью и вознесенных в высшие правительственные сферы общества, она никак не может дотянуться, хотя эти люди совершают куда более тяжкое преступление, используя в противозаконных целях находящихся на государственной службе лиц, государственное имущество и т. д.
ОДИССЕЯ КНЯЗЯ ВИНДИШГРЕЦА
Так случилось, что о похождениях этого международного авантюриста известно очень мало. А жаль, ибо знакомство с одиссеей Людвига Виндишгреца может помочь лучше представить себе порядки, которые царили в Венгрии двадцатых годов, в том числе и в ее правоохранительных органах.
Это произошло в конце декабря 1925 года в Гааге. Элегантный полковник венгерского генерального штаба Янкович подошел к окошку одного из банков и, протянув кассиру тысячефранковую банкноту, попросил обменять ее на гульдены. Мило улыбаясь, кассир взял бумажку и, бросив на нее мимолетный взгляд, сказал:
— К величайшему сожалению, наличных у меня сейчас нет, и поэтому я вынужден покорнейше просить вас чуть-чуть подождать, пока я принесу очередную партию разменных денег. Это займет буквально две-три минуты.
— Пожалуйста, прошу вас…
И действительно, буквально через несколько минут… два дюжих полицейских взяли посетителя под руки и отвели в участок. Конечно, полковник возмущался, кричал, размахивал дипломатическим паспортом. Но ничего не помогло. И хотя в участке стало известно, что Янкович не просто какой-то военный, а особа важная, поскольку он является сотрудником военной канцелярии главы венгерского государства адмирала Хорти, тем не менее его обыскали, изъяли из бумажника еще две тысячефранковые бумажки того же «производства», а затем приказали раздеться.
Это была необычная сцена. Полковник вначале остолбенел, затем с воплем набросился на полицейских, которые, тем не менее, проявили удивительную настойчивость, требуя, чтобы Янкович снял одежду, ибо в противном случае они это сделают сами и без всяких церемоний.
Настойчивость полицейских, судя по всему, была не случайной: полковник, оказывается, носил высокие черные фельдеперсовые женские чулки, которые держались с помощью голубой подвязки. А под ней была еще одна поддельная тысячефранковая бумажка…
Пока в участке разбирались с полковником, другие полицейские арестовали в злачных местах двух ничего не подозревавших его коллег — Манковича и Марсовского. Последний был не только фальшивомонетчиком, но и одним из самых известных исполнителей чарльстона. В этот же день о поимке фальшивомонетчиков стало известно в Париже. И вот уже оттуда в Будапешт спешат три полицейских агента, которые буквально в течение нескольких дней выходят на главаря банды фальшивомонетчиков — известного венгерского аристократа князя Людвига Виндишгреца.
Здесь автор просит разрешения на небольшой исторический экскурс, в ходе которого, как он надеется, читателю скучать не придется.
Итак, перевернем несколько страниц истории — почти на двадцать лет назад — и перенесемся в далекую Маньчжурию, на поля сражений русско-японской войны. Именно там, в зарослях гаоляна русские солдаты захватили в плен странного японца. На нем была форма японского офицера, но всем своим внешним видом он был похож на европейца. Более того, попытка войти с ним в контакт ни к чему не привела: по-японски он не говорил. В конце концов, ему надоело запираться, и на чистейшем французском языке он попросил немедленно препроводить его к генералу Куропаткину. Это был Людвиг Виндишгрец в пору своей юности.
Как он попал к японцам и почему оказался на поле брани — не известно. Впрочем, следует сразу же оговориться — бесконечные «как» и «почему» будут нас постоянно сопровождать во время краткого знакомства с уникальной биографией этого авантюриста.
В самом деле, князь очень недолго пробыл в плену. Вскоре юный Людвиг появляется в Нью-Йорке, в самом логове американских гангстеров. Как ему удалось удрать из плена? Почему его занесло на американский континент? Не найдя ответов на эти вопросы, нам остается предположить, что здесь он прошел весьма полезную для его дальнейшей деятельности школу.
Все эти факты из биографии юного князя стали известны его отцу, и когда блудный сын вернулся в Будапешт, отец пригрозил вычеркнуть его из своего завещания, если он не перестанет компрометировать их доброе имя.
Именно ему, кстати, принадлежит крылатая фраза, которая лучше, чем что-нибудь, характеризует спесивость князя: «Человек начинается с барона». Своего сынка он, конечно, считал не просто человеком, а еще и «порядочным человеком». Поэтому легко понять его возмущение, когда оказалось, что Людвиг занимается черт знает чем. В качестве наказания старый князь отправил сына в ссылку в… Африку. Здесь зреющий уголовник развлекался охотой на львов и скучал в обществе зулусов.
Сейчас точно не известно, кто к нему приехал из Вены — столицы Австро-Венгрии, однако есть сведения, что Людвиг Виндишгрец, встретившись где-то в районе горы Килиманджаро с неким господином, имел с ним не один раз беседы с глазу на глаз. После чего князь инкогнито уехал в Австро-Венгрию для того, чтобы уже под другой фамилией пробраться во вражескую Сербию и там поступить на работу в одно из белградских кафе в качестве официанта. Вскоре его уже заметили в другом кафе, на этот раз в сербском городе Ниш, вблизи военного объекта — крепости.
