на меня.
В какой-то момент я не смог найти очередного копья и вызвал удар молнии во флагшток, который возвышался на самом верху атриума. Флагшток треснул и со свистом воткнулся в арену прямо рядом со мной. Я, выдернув импровизированное копье, тут же отправил его в строй гвардейцев. Именно это действо вызвало неподдельный ужас на лицах моих врагов. Они начали пятится, спотыкаясь.
Использовать молнии я не хотел, но не произвольно вызвал к жизни грозу. Тучи нависли над Анкором пролили из себя крупные капли на землю. Раз пошла такая пьянка, режь последний огурец. Я устроил не опасное, но эффектное шоу. Демонстративно поднял руки к небу и несколько ударов молний сломали флагштоки по периметру атриума.
На трибунах началась паника и давка. Я подбежал к охраннику, отвечающему за гладиаторские ворота. Тот закрыв лицо руками валялся на земле, тихо скулив. Вот что животный страх может сделать с человеком. Хотел приказать ему открыть ворота, но понял, что бесполезно. Сам с пояса стащил связку и подобрал подходящий ключ.
Моя цель была Лурдик. Я спустился в подвал и нашёл их сидящими за столом и напряжённо вслушивающимися в доносившийся шум.
— Что там происходит? Ты победил? — Сразу меня осыпали вопросами.
— Победил, — Без эмоций ответил я, — Там сейчас страшная паника, и вы можете уйти. Но я хотел бы попросить вас остаться со мной. Я хочу тут захватить власть.
Естественно, все замолчали, переваривая. Они не могли понять, откуда такая наглость в ничем не выдающимся человеке. Но два момента не давали сделать однозначное суждение. Во-первых, если человек говорит так самоуверенно, может какие-то основания у него есть? Во-вторых, я вчера показал врачебные способности, которые, в местном обществе сравнимы с волшебством.
— Я пойду с тобой, — сказал Ивон.
К нему присоединились четверо. Остальные решили бежать домой.
Выйдя на поверхность, люди Лурдик вместе со мной наблюдали апокалиптичную картину. Небольшой смерч посередине арены захватывал и закручивал вверх легкие обломки, песок и мусор. С трибун давя друг друга зрители пытались прорваться к выходам, находившимся на среднем уровне. Военных не было видно совсем. Скорее всего они уже первыми убежали. Императорская ложа была тоже пуста.
— Идём за мной во дворец, — Уже почти приказывающим тоном сказал я моим новым товарищам.
26
Через ворота для солдат мы вышли с арены и, минуя некоторые закоулки в подвале атриума, выбежали на улицу.
Хаос продолжался и за пределами гигантского древнего стадиона. Было до конца не понятно: это только я шороху навел или ещё не прекращающаяся гроза. Кстати дождя не было, только ураган, местами сопровождался небольшими смерчевыми воронками. Грохот был где-то над морем.
Мы пересекли несколько улиц и двигались все более в гору. На холме с достаточно крутыми подъемами к нему располагался императорский дворец. Те гвардейцы, что не были в курсе событий в атриуме, продолжали верно нести службу и передовой дозор пытался нас задержать.
Я не хотел застрять тут даже на пять минут. Не было сомнений, что пятеро Лурдик сломают десятерых гвардейцев, но время дороже. Поэтому они просто сползли вниз по очереди, один за одним, словно заснули. Это я применил приём нервно-паралитического нелетального отключения, как тогда с Исулом. Я изменял реальность закрыв глаза и выставив руку. Все это было видно моим бойцам.
Лурдик, видя такое, чуть отстранились и шли за мной скучковано на расстоянии метров трёх. Времени на вопросы, а тем более на ответы не было. Но я знал, глядя в их головы, что они меня уже приняли в число их многочисленных богов, спустившихся с неба.
Все дозоры около и внутри большого здания с колоннами мы прошли похожим образом.
В одном из коридоров увидели сидящую на коленях женщину в одежде прислуги, опустившую низко голову, как в мусульманской молитве. Я тихонько задел ее плечо:
— Где он?
Она не говоря ни слово приподняла своё заплаканное лицо, закрыв рот руками и показала рукой в конец коридора.
Небольшое помещение в конце коридора было личными покоями императора. Там было мало света. На кресле напротив дверей сидел старик. К его чести, он не испытывал страха. Только какая-то звериная ненависть. Хотя, если копать глубже, она тоже — следствие страха перед неизвестным.
— Такое предложение, — Без малейшей паузы начал я, когда наш отряд вошёл, — Императором вы остаётесь, мне управлять местным хозяйством не требуется. Сколько там сартиров на душу населения — вам виднее будет. Но настоящая власть будет принадлежать мне, когда это мне понадобиться.
— И кем же мне вас представить моему народу? — чуть менее злобно спросил лысеющий император, поняв что умирать сегодня не будет.
— Богом, конечно! Кем же ещё.
Я видел, как он внутри борется с собою. Невероятная гордость и тщеславие постепенно сдаёт позиции рациональным доводам.
— Хорошо.
Император позвал дергая колокольчик прислугу. Из соседней комнаты влетели двое мужчин в белых туниках.
— Пригласите всех в зал. Пусть поторопятся.
Через два часа ожидания, в большой зал, где, скорее всего, проходили официальные мероприятия собрались высшие чиновники империи. А также семья Феодина. Супруга императора Астра была моложе его лет на сорок. Кто она, стало очевидно, когда поправляла намеренно зауженную тунику для демонстрации своего внушительного бюста. Взрослый сын Феодина Серпий, думаю, соответственно относился к свой мачехе.
На данном высоком собрании меня представили как Бога Андрея. Я сообщил коротко о себе, без подробностей конечно, а также изложил более детально суть моих изменений в государственное устройство империи. Вообще опыт проведения презентаций у меня был.
— Я не буду вмешиваться в ваши дела до того момента, как сочту это важным, но не думаю, что это будет часто.
Меня слушали, как я видел, с нужным мне вниманием. Это хорошо. Для закрепления результата требовался символический финал.
— Сейчас каждый подойдёт ко мне и поклянётся в верности. Я в любом случае буду знать: искренне это или нет.
Лурдик, что стояли сзади как-то забеспокоились. Я повернувшись к ним подмигнул, вроде как, это их не касается. Я не тщеславный абсолютно, просто опыт работы в крупных компаниях говорит, что обряд личного посвящения цементирует коллектив. Плюс ко всему, я познакомлюсь с каждым.
Ко мне подходили по-очереди и клялись в верности все латины, что были здесь, начиная с императора. В один из поклонов ко мне подошёл достаточно молодой человек, который в мыслях говорил следующее: «хрен тебе козёл, не читаешь ты никаких мыслей».
— Ты точно уверен, что не читаю? — Спросил я его, — Больше чтобы я тебя не видел.
Дикий ужас застыл в его глазах. Прочие же ничего
