почему он не шёл по удобной дорожке, а продолжал двигаться через сугробы. Расстояние между ними было небольшое и Флёр не решилась сразу его преследовать. Она хотела отпустить его на небольшое расстояние, как тот вдруг остановился. Мужчина подошёл к дереву и остановившись начал справлять нужду. Девушка, решив, что это шанс вышла из своего укрытия, натянула тетиву лука и пустила стрелу прямо в ногу незнакомцу. Не сомневаясь в попадании, Флёр было бросилась к пришельцу, но тут же остановилась. За секунду до того, как стрела вонзилась в ногу незнакомца, лишая его подвижности, тот успел сделать шаг в сторону. Флёр потеряла драгоценные секунды, не веря своим глазам, двигаться с такой скоростью человек не мог. Но он двигался. Мужчина развернулся и увидев девушку побежал в её сторону. Придя в себя, Флёр собиралась было бежать, но поняла, что по глубокому снегу, после долгой охоты ей далеко не уйти. Достав вторую стрелу она тщательно прицелилась, сейчас сугробы играли ей на руку, замедляя противника и сковывая его движения. Девушка хладнокровно выждала, когда незнакомец будет пробегать прямо между двух деревьев и выпустила стрелу, зная, что на это раз ему некуда будет уклониться, каким бы быстрым он не был. И вновь мужчина прервал её ликование. На этот раз он просто поймал стрелу на лету и отбросив её продолжил движение. Расстояние между ними стремительно сокращалось и времени на третий выстрел оставалось всё меньше. Флёр судорожно достала последнюю стрелу, от былого хладнокровия не осталось и следа, однако годы тренировок сделали своё и руки сами наложили стрелу, натянули тетиву и пустили её в цель. Между Флёр и магом было уже не больше пятнадцати шагов, и она смогла разглядеть его лицо. Он смеялся над ней, зная, что, и с третьего раза ей не удастся попасть. На этот раз Флёр не стала дожидаться, когда мужчина поймает её стрелу и уже потянулась к ножу, висевшему у неё на бедре. Но ей наконец повезло. В момент, когда мужчина был уже готов поймать стрелу нога его то ли запнулась об корень, то ли попала в яму, но он неловко завалился вперед и стрела угодила ему прямо в горло.
Флёр бессильно опустилась на колене, не веря до конца в свою победу. В десяти шагах от неё лежал мужчина. Он громко хрипел, а кровь пульсируя вырывалась из его шеи отвратительно булькая. Девушка изумлённо смотрела на него. Она не собиралась никого убивать. Хотела лишь задержать нарушителя их границы. Привести его к Седому, что бы тот разобрался, что с ним делать. Теперь мужчина лежал недалеко от неё в стремительно разрастающейся луже собственной крови. А она даже не могла пошевелиться. Быть может ему ещё можно было помочь, но Флёр так и не смогла заставить себя встать, продолжая стоять на коленях и иступлено смотреть на него.
Прошло еще около получаса после того как, мужчина перестал хрипеть, а руки его прекратили беспорядочно шарить по земле и сжимать снег. Казалось он пытался нащупать шею и зажать рану, но у него это никак не получалось. Наконец Флёр решилась встать. Ноги окоченели от холода и неподвижности. Перед глазами всё плыло, но она смогла уговорить тело сделать несколько шагов вперед, затем ещё несколько шагов. Когда до тела оставалось всего несколько метров она услышала какой-то звук.
Проведя последние сорок минут в полной неподвижности, в практически бесшумном зимнем лесу, Флёр настолько была ошарашена этим звуком, что он показался ей практически громовым раскатом. Обернувшись в ту сторону от куда он доносился, она увидела ещё одного мужчину. Он сидел, скрестив ноги на черной, никогда не покрывающейся снегом тропинке, и хлопал в ладоши. Губы его были изогнуты в добродушной улыбке, голова слегка склонена на бок, а голубые глаза пристально изучали Флёр. Закончив аплодировать, мужчина поднялся. Флёр попыталась схватить нож, который не успела применить в предыдущем противостоянии. Но в этот момент мужчина сделал едва уловимое движение рукой, будто бросил в неё что-то. Флёр приготовилась уклониться, но в неё так ничего не полетело. Она вновь потянулась за ножом. Ей потребовалось несколько секунд для того чтобы осознать, что что-то не так. Рука оставалась на месте, как бы она не старалась. Флёр попыталась сделать шаг, результат тот же, ноги не двигались. С ужасом она поняла, что полностью парализована. Между тем мужчина в сером плаще приближался к ней.
Глава 11. Предложение от которого нельзя отказаться.
По комнате глухо разносилось ритмичное постукивание. Ложка методично опускалась на столешницу выбивая незамысловатую мелодию. Девора смотрела на кашу со смесью отчаянья и презрения. С тех пор как её освободили из застенков Тульса прошло уже два месяца, большинство ран практически затянулось, за исключением, конечно, самых серьезных. Да раздробленные кости пальцев так и мне стали прежними, не вернули былую гибкость и подвижность, не смотря на то что Девора регулярная пыталась ими пошевелить. Всё это время лекари пичкали её чрезвычайно полезной, крайне питательной, но при этом абсолютно пресной и до тошноты не вкусной едой.
Первые дни Девора помнила слабо, она провела их в бредовом забытье, постоянно теряя сознания и приходя в себя лишь на краткие мгновения. В то недолгое время, когда Фарелл находилась в некоем подобии сознательности, её настигала такая боль, что она могла думать только о том, как бы побыстрее покинуть собственное сознание. Спустя дни, когда время бодрствования постепенно сравнялось со спасительным сном, Девора поняла, что её лихорадит. Организм отчаянно отказывался принять то искалеченное состояние в котором её оставили практики Тульса, а мозг всеми силами пытался забыть произошедшее. Несмотря на старания врачей некоторые раны воспалились, и лишь благословение Матери, или вмешательство еще кого-то из богов, помогло сохранить все её конечности в целости. Затем, когда Девора начала верить в то, что боль не останется с ней навсегда, а рано или поздно пройдет, пришло время снимать швы. И боль снова вернулась в каждую часть её тела. Каждый день девушки из храма Матери выносили из её палаты ворохи бинтов, пропитанных кровью, сочащейся из множества её ран. Но всё заканчивается. И теперь спустя месяцы, единственным свидетельством побоев осталось лишь немного ноющее плечо, да постоянно чесались раздробленные пальцы. И каша. Её неизменная спутница на пути выздоровления.
В дверь постучали. Девора оторвалась от ставшей привычной жалости к себе, посмотрела на кашу и, предвкушая недовольство лекаря, пригласила его войти. Врача за дверью не оказалось, это был
