смотрит на экран и с внезапным интересом выпрямляется – так, будто он считал, что до этого я ему лгала. Но теперь он уверен, что нет. Еще немного, и я сдам Сыновей Дьявола полицейским на блюдечке с голубой каемочкой. И если мне не удастся их предупредить, я никогда себе этого не прощу.
– Где они будут? – нетерпеливо спрашивает Билл.
Проходит несколько долгих секунд, но я не в состоянии ответить.
План Картера оборачивается против него самого, и я лучше всех могу это видеть. И хотя я всего лишь пешка в этой шахматной игре, однако меня гложет чувство вины. Мне не нравятся эти парни, но это совсем не значит, что я хочу видеть их за решеткой. Неужели то, что они делают, настолько ужасно, что они представляют собой реальную опасность? Я в этом не уверена.
Лицо полицейского искажается от ненависти, он яростно стучит кулаком по столу, так что я чуть не подпрыгиваю.
– ГДЕ ОНИ БУДУТ?
Мне нужно было ответить «Вест-Стадиум-бульвар», но не это место назначили Сыновья Дьявола.
Я закрываю глаза и перестаю дышать.
– Нолсон-стрит.
С большим трудом сдерживаю набегающие на глаза и готовые вот-вот пролиться слезы. Я отказываюсь верить, что все уже потеряно.
– Во сколько? – продолжает он допрос, и мне отвратителен сам звук его голоса.
– В девятнадцать часов.
Полицейский в последний раз бросает взгляд на экран, а затем кричит Касси, что группа захвата должна готовиться на выезд. Решительными шагами он идет к двери и, перед тем как выйти, с силой хлопает по ней ладонью и вопит:
– МЫ ВОЗЬМЕМ НАКОНЕЦ ЭТИХ УБЛЮДКОВ!
После этого он исчезает, но я слышу, как за дверью раздается его громогласное приказание:
– Нейт, выпусти Лопес в девятнадцать часов, ни секундой раньше! И она не имеет права никому звонить по телефону!
Какой-то человек – очевидно, тот самый Нейт – входит в комнату. Он пытается завести разговор, отпустив пару банальностей, на которые я не отвечаю, и отсоединяет провода от прибора, чтобы меня освободить. Когда он требует отдать ему мой телефон, я прошу у него разрешения сначала позвонить соседке, чтобы предупредить ее о моей непредвиденной задержке. Он отказывает мне – любезно, но категорически. Тем не менее я настаиваю, упирая на мою болезнь и необходимость своевременно принимать лекарства, но он обещает принести мне все, что нужно, в течение получаса. Неизбежность катастрофы повергает меня в состояние какого-то ступора. Нейт что-то говорит мне, но я его не слышу. Он улыбается мне, однако я не в состоянии даже различить черты его лица.
Ребята направляются прямиком в ловушку, и я не могу их предупредить. Никогда, никогда в жизни мне не удастся избавиться от чувства вины. Своими действиями я только что лишила шестерых парней свободы и отправила их на немалый срок за решетку. Шести семьям придется оплакивать долгое отсутствие одного из их членов, а моя подруга будет страдать без старшего брата.
Череда моих мрачных мыслей внезапно обрывается, когда вдруг открывается дверь и входит Нейт. На моих часах ровно девятнадцать. У меня екает сердце: может быть, еще не слишком поздно и Сыновья Дьявола по-прежнему на свободе.
Полицейский протягивает мне наконец мой телефон.
– Можете идти.
Я хватаю сумку и выбегаю из комнаты с такой скоростью, с какой никогда еще не бегала раньше. Едва выскочив из полицейского участка, звоню Лоле и попадаю на автоответчик.
– Гадство! – кричу я. – Лола, перезвони мне как можно скорее, это срочно!
Торопливо подзываю такси и ныряю в салон.
– Университет, пожалуйста.
Водитель кивает, и мы катимся по улицам города.
От нетерпения я притоптываю ногой по полу, прошу его ехать побыстрее, нервно ломаю пальцы и уже чуть ли не десятый раз пытаюсь дозвониться до Лолы. По-прежнему безуспешно.
Если бы только у меня был номер Картера или Кларка!
И тогда я молюсь норнам, чтобы они повалили дерево на пути Сыновей Дьявола и таким образом помешали им устремиться прямо в ловушку.
Минут через десять выскакиваю из такси и пулей мчусь в свою комнату. Взлетаю по лестнице, перескакивая сразу через три ступеньки и рискуя сорваться, и наконец вставляю ключ в замочную скважину. Распахиваю дверь, молясь, чтобы увидеть сидящую на своей кровати Лолу, но вместо этого вижу нечто неожиданное на своей собственной.
Закинув руки за голову, на ней растянулся Кларк.
Сумка валится у меня из рук на пол, и из моей груди вырывается вздох облегчения. Но я успокаиваюсь лишь на мгновение: паника возвращается так же быстро, как и прошла. Ведь остальные наверняка прямо сейчас рискуют попасться в руки полиции!
– Кларк, случилась ужасная вещь!
Даже глазом не моргнув, он лишь вопросительно поднимает брови. В его взгляде читается отвратительное равнодушие.
– Меня проверили на детекторе лжи, и мне пришлось сказать правду! Они знают место, где происходит доставка, и уже помчались туда, чтобы сцапать вас с поличным.
От нервного напряжения я запускаю пальцы себе в волосы и с силой дергаю их вверх. Но этот мерзавец никак не реагирует на мои слова, оставаясь равнодушным как мрамор.
– ТЫ СЛЫШИШЬ, ЧТО Я ТЕБЕ ГОВОРЮ? – воплю я.
Нет ответа.
Я хватаю подушку и уже собираюсь швырнуть ее ему в голову, чтобы заставить его хоть как-то отреагировать, но в последний миг вдруг застываю на месте. Мозг вскипает, и я пристально смотрю на Кларка.
В голове все внезапно проясняется и встает на свои места. Паника сразу улетучивается, и на ее место приходит ярость, которая готова вот-вот прорваться, ожидая лишь его подтверждения.
– Подожди… Только не говори мне, что… Нет, вы бы не посмели этого сделать…
Подушка вываливается у меня из рук, и я отступаю на пару шагов назад. Я ясно чувствую, что стала жертвой манипуляции. Жертвой предательства.
– Только не говори мне, что вы знали, что меня будут проверять на детекторе лжи… Не говори мне, что вы мной манипулировали! Вы назвали мне адрес, который я считала настоящим, ради того чтобы заманить туда Билла… чтобы, избавившись от него, развязать себе руки где-то в другом месте, в то время как я была уже уверена, что вас бросили в тюрьму?
По-прежнему никакой реакции. Он даже и бровью не ведет. Только смотрит на меня непроницаемым взглядом, лишенным всяких эмоций.
– ВЫ МЕНЯ ИСПОЛЬЗОВАЛИ!
Я уже отчаялась добиться от него хоть какой-то реакции и поэтому отшатываюсь от удивления, когда он внезапно соскакивает с кровати. Одним прыжком он оказывается рядом, нависая надо мной, такой высокий.
Не говоря уже о ширине его плеч…
– Да, мы использовали тебя, мы тобой манипулировали. Благодаря этому мы все еще на свободе, и я не собираюсь за это извиняться, это уж точно. Считай, что проехали!
Его презрительный, неприятный тон заставляет меня окончательно выйти из себя. Я замахиваюсь, но прежде, чем успеваю дать ему пощечину, Кларк перехватывает мое запястье. Вся зелень из его глаз исчезла, оставив лишь тьму, поглотившую свет.
– Даже не надейся, что ты когда-нибудь сможешь дотронуться до меня без моего разрешения, – рычит он глухим голосом.
Он еще крепче сжимает мне запястье – достаточно сильно, чтобы лишить меня всякой возможности сбежать, но не настолько сильно, чтобы причинить боль. Наша близость, наша взаимная ярость насыщают воздух электричеством, атмосфера становится удушающей, и от того, что я чувствую его дыхание у себя на лице, явно не становится легче дышать.
– Завтра вечером Картер устраивает вечеринку у себя дома. Ты приглашена и можешь взять с собой кого-нибудь для компании.
Сквозь плотно сжатые губы у меня вырывается нервный смешок.
Мне с ними уже и так все понятно!
– Скажи своему боссу, чтобы он катился к черту!
Кларк отпускает мою руку и направляется к выходу.
– Тебе придется сказать ему это самой, я тебе не сраный почтовый голубь.
– А кто тогда? Может, послушная собачка?
Кларк резко останавливается. В голове раздается пронзительный сигнал тревоги, и я в оцепенении наблюдаю, как он медленно поворачивается ко мне с недоброй улыбкой.
– Бесполезно
