участвуешь в преступлении, но даже если и так – я уже много лет сохраняю всех моих людей на свободе, хотя им приходилось делать вещи и гораздо хуже, чем какое-то несчастное ложное заявление. Полиция тебе не навредит, Авалон. Я тебе обещаю.
Все мыслимые и немыслимые сценарии проносятся у меня в голове. Я представляю маму на месте Сета и Лолу, которая, несмотря на нашу дружбу, ничего не делает, чтобы ей помочь. Да, я могла бы это понять. Однако какая-то часть меня навсегда сохранила бы на нее обиду. Что же касается того, что меня станут ненавидеть какие-то студенты, то мне на это в высшей степени наплевать. Конечно, если речь идет о нескольких десятках тысяч человек, это другое дело. Человеческая жестокость не требует доказательств.
Как можно продолжать учебу, когда ты враг номер один для всего кампуса?
– Хорошо.
Я так и стою, неподвижно застыв и пристально глядя в глаза Картеру, но у меня в голове бушует настоящая буря.
Учиться, ни на что не отвлекаясь, и идти прямо к диплому? Щас, разбежалась, я же лезу в неприятности, вот что!
На его лице появляется удовлетворенная ухмылка.
Картер первый, кого я ненавижу в этом городе. Главарь банды, готовый рисковать жизнью своих людей ради денег и манипулирующий мной для достижения своих целей.
– Мои люди будут на Нолсон-стрит, но ты скажешь Биллу, что они будут на Вест-Стадиум-бульвар, за парком Пайонир Вудс, сегодня вечером, в девятнадцать часов.
Я просто киплю от злости на него, но вдобавок и на себя саму – за то, что так легко позволила себя одурачить. Однако я думаю о Лоле, которая любит своего брата и боится за него каждый день. Я думаю о Сыновьях Дьявола, находящихся в подчинении у этого первостатейного мерзавца. И, кроме того, я думаю о своей учебе, которую надеюсь благополучно завершить – это единственное, что я могу сделать, прежде чем умру.
– Но после этого забудьте обо мне.
Глава 6
Я выхожу из кабинета, не глядя на его владельца. Сердце оглушительно бьется у меня в груди. Становится невыносимо и видеть этот дом, и чувствовать его запах. Хочу, чтобы меня раз и навсегда оставили в покое и не впутывали во все эти истории!
Я прохожу коридор большими шагами, торопливо стуча каблуками по мрамору, и снова оказываюсь в вестибюле. Кларк тут же прекращает разговор с Джастином, который оборачивается ко мне с тревожным любопытством.
– Отвезти тебя в полицейский участок? – предлагает Кларк.
У меня вырывается пронзительный, полный неприязни смешок.
– Подумать только, что я тебе поверила, когда ты разыгрывал невинность! Тебе не нравится, когда я тебя оскорбляю? Так знай, что не пройдет ни дня, чтобы я не назвала тебя самой большой сволочью на свете!
Бросаю на него ненавидящий взгляд такой силы, какая только может существовать, показываю Джастину на прощание средний палец и выхожу из дома, разозлившись еще больше.
Кларк идет за мной, и мы садимся на его мотоцикл, не обменявшись больше ни словом. Мне стоит немалых усилий заставить себя обхватить его тело руками. Я больше не в состоянии ни видеть его, ни прикасаться к нему.
Мы трогаемся с места, и из-за свинцовой тяжести в желудке создается впечатление, будто я направляюсь прямиком на виселицу. Никак не могу прийти в себя от того, что меня просят дать ложные показания и втягивают меня в незаконную деятельность. Никогда в жизни я бы не поверила, что способна такое сделать, но меня поймали в ловушку, и впервые за долгое время мне хочется оказаться в объятиях матери и поплакать у нее на груди.
Картер останавливает мотоцикл в нескольких кварталах от полицейского участка, чтобы не рисковать, что кто-то увидит нас вместе. Я слезаю с «Харлея» и ухожу, даже не взглянув на него. Он без зазрения совести посмеялся надо мной, и это как кость в горле. Ни за что на свете мне не следовало соглашаться идти с ним после лекций.
Приблизившись к полицейскому участку, я делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться. Рассерженный взгляд исчезает, меня перестает трясти. Я захожу с фальшивым намерением помочь сцапать Сыновей Дьявола. И даже если какие-то чувства меня выдадут, инспектор спишет это на страх перед возможным наказанием.
Я направляюсь в приемную и прошу о возможности поговорить с Биллом, который не заставляет себя ждать. После того как я сообщаю ему, что у меня есть информация, которая могла бы его заинтересовать, он пару секунд пристально смотрит на меня, а затем делает мне знак рукой следовать за ним.
Мы проходим в комнату для допросов, где стоят только стол и два стула. Я занимаю место прямо напротив полицейского. В течение долгого времени он ничего не говорит, только внимательно меня разглядывает. Я решаю начать разговор, чтобы убраться отсюда как можно скорее.
– Я знаю, где будет происходить следующая доставка груза банды Сыновей Дьявола.
Полицейский не отвечает. В комнате воцаряется молчание, во время которого он не спеша и тщательно меня изучает. Он ждет малейшего знака, который бы меня выдал, но я справляюсь с собой, и в моем поведении нет ничего подозрительного. По натуре я горячая голова, храбрая и умею хорошо лгать. Как мой отец, который, по словам матери, был крепким орешком.
– Из какого источника ваши сведения?
– От самого Картера. Я слышала, как он говорил об этом своим людям после той утренней встречи.
Снова наступает молчание. Билл берет телефон и подносит его к уху, не отрывая от меня подозрительного взгляда.
– Касси? Принеси мне детектор лжи.
Он разъединяется, и сердце замирает у меня в груди. И когда до меня окончательно доходят слова, которые он только что произнес, меня обдает волной паники.
Детектор. Лжи.
Я часто моргаю, чтобы не подать виду, что по позвоночнику у меня течет холодный пот. Я по уши в дерьме и потоплю с собой Сыновей Дьявола. В настоящий момент я понимаю это с полной ясностью.
Дыхание у меня учащается, но я делаю все, чтобы изучающий взгляд Билла не заметил во мне ничего необычного. Из-за охватившей меня паники я чувствую, будто мой желудок вывернут наизнанку, а мозги свернуты набекрень.
Клянусь Локи, это полный кошмар!
Время тянется ужасно медленно. Я смотрю на свои руки, которые еле заметно дрожат. Пытаюсь придумать путь к отступлению, но, похоже, ни одно решение не способно помочь мне выбраться из этой задницы и спасти Сыновей Дьявола. Я только что заявила полиции, что должно произойти преступление. И меня никогда не выпустят отсюда без выяснения деталей… Если я буду хранить молчание, то меня посчитают сообщницей, и я не смогу расчистить путь для доставки бандой ее груза… Но если буду говорить, то буду вне всех подозрений, и останется лишь предупредить ребят, что им нужно все отменить.
Наконец входит долгожданная Касси, неся с собой какую-то сложную аппаратуру. Она улыбается мне, а затем устанавливает передо мной принесенный прибор. Когда он приведен в действие – другими словами, когда при помощи подключенных к нему проводов у меня измерены сердечный и дыхательный ритмы, температура тела и кровяное давление, – Билл с решительным видом выпрямляется.
Все происходит теперь как в замедленной съемке. Я часто моргаю и пытаюсь контролировать дыхание. Голос полицейского неприятным эхом раздается у меня в мозгу.
– Хорошо. Давайте начнем. Представьтесь, пожалуйста.
– Меня зовут Авалон Лопес. Мне девятнадцать лет, и я учусь в Мичиганском университете на направлении «Филология».
Он смотрит на экран прибора, потом снова переводит взгляд на меня. В этот момент я мечтаю о том, чтобы со мной случился обморок и допрос прекратился. Я не смогу солгать так, чтобы себя не выдать. Но у меня нет другого выбора, кроме как подчиниться.
– Вы знаете Сыновей Дьявола?
– Знаю, но не знакома с ними лично, как я вам уже говорила.
Он снова смотрит на экран, а затем его внимание снова возвращается ко мне.
– Вы знаете, где будет происходить следующая доставка груза банды Сыновей Дьявола?
Сердце болезненно сжимается, по спине опять бежит холодный пот, и я с трудом подавляю слабый возглас отчаяния.
– Да.
Он
