Древнейшее описание Сциллы принадлежит Гомеру. Он сообщает:
Страшно рычащая Сцилла в пещере скалы обитает.Как у щенка молодого, звучит ее голос. Сама же —Злобное чудище. Нет никого, кто б, ее увидавши,Радость почувствовал в сердце, — хоть если бы бог с ней столкнулся.Ног двенадцать у Сциллы, и все они тонки и жидки.Длинных шесть извивается шей на плечах, а на шеяхПо голове ужасающей, в пасти у каждой в три рядаПолные черною смертью обильные, частые зубы.
Аполлодор добавляет Сцилле женскую голову; он пишет: «У нее были лицо и грудь женщины, а по бокам шесть собачьих голов и двенадцать собачьих ног». Вергилий приписывает чудовищу сходство с обитателями моря:
Сверху — дева она лицом и грудью прекрасной,Снизу — тело у ней морской чудовищной рыбы,Волчий мохнатый живот и хвост огромный дельфина.
Современник Вергилия, Овидий, не находит у Сциллы ни рыбьего, ни какого-либо иного хвоста. Он ограничивается в своем описании тем, что у Сциллы было «девье» лицо, при этом «свирепые псы опоясали черное лоно».
Наиболее рационалистической версии придерживается Гигин, который сообщает: «Сцилла, которая была сверху женщина, а снизу собака и имела шесть рожденных ею псов». Это, кстати, единственное (насколько известно авторам настоящей книги) сообщение о возможных детях чудовища, если не считать еще одного упоминания в том же тексте Гигина — он пишет о том, как Одиссей прибыл к Сцилле, у которой «верхняя часть тела была как у женщины, а нижняя от паха как у рыбы. У нее было шесть рожденных ею собак». Но поскольку ни муж, ни какие-либо сожители Сциллы в бытность ее чудовищем не известны, а образ жизни она вела крайне замкнутый, есть основания полагать, что Гигин ошибся и зачислил в детей чудовища тех собак, которые были его неотъемлемой частью. Тем более что описание Сциллы у самого Гигина крайне противоречиво: нижнюю часть тела своей героини он описывает то как рыбью, то как собачью. Родителей Сциллы он в разных главах своих «Мифов» тоже называет разных: сначала он пишет, что Сцилла родилась от гиганта Палланта и загробной реки Стикс, потом — что от Тифона и Ехидны, и наконец — что отцом Сциллы была река Кратеид (напомним читателю, что греческие божества рек — мужчины):
«Сцилла, дочь реки Кратеида, была, как говорят, очень красивой девушкой. Ее любил Главк, а Главка Цирцея, дочь Солнца. Поскольку Сцилла привыкла купаться в море, Цирцея, дочь Солнца, из ревности испортила воду снадобьями, и у Сциллы, когда она вошла в нее, из живота выросли псы, и она стала свирепым зверем. Она отомстила за себя, похитив спутников проплывавшего мимо Улисса».
Схожую версию передает и Овидий. Он рассказывает о том, как прекрасная дева Сцилла отвергла любовь морского божества Главка. Деву можно понять, поскольку
Главк, несмотря на всю свою божественность, имел «синеватую бороду», «громадные синие руки» и «оконечности ног, как рыбьи хвосты с плавниками». Но волшебницу Цирцею, к которой Главк обратился за приворотным зельем, прельстила экзотическая внешность бога, и она вместо зелья предложила ему свою любовь. Главк отказался, Цирцея обиделась и отправилась к затону, в котором любила купаться Сцилла.
Этот богиня затон отравляет, сквернит чудодейнойСмесью отрав; на него она соком зловредного корняБрызжет; темную речь, двусмысленных слов сочетанье,Трижды по девять раз чародейными шепчет устами.Скилла пришла и до пояса в глубь погрузилась затона, —Но неожиданно зрит, что чудовища некие мерзкоЛают вкруг лона ее. Не поверив сначала, что сталиЧастью ее самое, бежит, отгоняет, страшитсяПесьих дерзостных морд, — но в бегство с собою влечет их.Щупает тело свое, и бедра, и икры, и стопы, —Вместо знакомых частей обретает лишь пасти собачьи.Всё — лишь неистовство псов; промежности нет, но чудовищСпины на месте ее вылезают из полной утробы.
Иоанн Цец в одиннадцатом веке передает подобную историю, но уверяет, что Сциллу превратила в чудовище морская богиня Амфитрита, жена Посейдона, которая приревновала к красавице своего мужа.
Впрочем, многие авторы считают, что Сцилла с самого начала родилась чудовищем, по крайней мере, Гомер ни о каких превращениях ее не сообщает, а просто пишет, что у нее была мать по имени Кратеида (в некоторых переводах Кратейя). Кто такая Кратеида, не вполне понятно (само имя значит «сильная» или «мощная»), некоторые авторы отождествляют ее с богиней Гекатой. Аполлоний Родосский пишет, что «Ночная Геката, чье имя Кратейя между людьми», родила Сциллу от морского бога Форка. Аполлодор тоже полагает, что Сцилла была дочерью «Кратеиды и Триена (или Форка)». Приписываемая Гесиоду поэма «Великие Эои» называет ее дочерью Гекаты от Форбанта. Поэт шестого века до н.э. Стесихор считает Сциллу дочерью чудовищной Ламии (о которой мы еще поговорим в главе «Жители Ойкумены»).
Но каково бы ни было происхождение Сциллы, известно, что она обитала на берегу узкого пролива — многие авторы уверены, что это был Мессинский пролив, отделяющий Сицилию от Италии. Некоторые современные исследователи оспаривают это мнение: так, Тим Северин, экспериментально проверивший возможный маршрут Одиссея, помещал Сциллу и ее соседку Харибду в Северную Грецию, на берега узкого пролива между материком и островом Лефкас, рядом с которым и теперь существует мыс Сцилла.
Гомер сообщает, что Сцилла жила на вершине крутого утеса, настолько гладкого, что
Смертный не мог бы взойти на утес иль спуститься обратно,Даже когда двадцатью бы руками владел и ногами…
Вершина утеса была всегда окутана черными тучами. Здесь, в пещере, обращенной «входом на мрак, на запад, к Эребу», на огромной высоте, недостижимой для стрел, сидела Сцилла.
В логове полом она сидит половиною тела,Шесть же голов выдаются наружу над страшною бездной,Шарят по гладкой скале и рыбу под нею хватают.Тут — дельфины, морские собаки; хватают и большихЧудищ, каких в изобильи пасет у себя Амфитрита.Из мореходцев никто похвалиться не мог бы, что мимоОн с кораблем невредимо проехал: хватает по мужуКаждой она головой и в пещеру к себе увлекает.
Охотиться Сцилле было тем более легко, что на другом берегу пролива обитала не менее опасная для всего живого Харибда, всасывавшая в себя воду со всем, что в ней находилось, включая корабли. Если все это действительно происходило в Мессинском проливе, то Харибда вершила свои черные дела на сицилийской стороне, а Сцилла, вероятно, на итальянской, близ города Регия (ныне Реджо-ди-Калабрия), — по крайней мере, здесь уже в историческое время существовал мыс, носивший ее имя. Правда, ширина пролива (по крайней мере, сегодня) составляет около трех километров, поэтому не вполне понятно, как умудрялись два чудовища контролировать его полностью. Впрочем, в пятом веке до н.э., когда уже не было ни Сциллы, ни Харибды, Фукидид писал о Мессинском проливе: «Из-за узости и стремительного течения бурных вод, вливающихся туда из двух больших морей — Тирсенского (оно же Тирренское. — О. И.) и Сицилийского — этот пролив справедливо считается опасным». Вероятно, трагедии происходили из-за того, что пылкое воображение моряков преувеличивало реальные возможности Харибды. Опасаясь быть затянутыми в ее водоворот, кормчие направляли свои суда к итальянскому берегу, предпочитая потерять шестерых членов экипажа, а не весь корабль, — именно так по совету Цирцеи поступил и Одиссей. Сражаться со Сциллой было бесполезно, волшебница предупредила итакийца:
Знай же: не смертное зло, а бессмертное Сцилла. Свирепа,Страшно сильна и дика. Сражение с ней невозможно.Силою тут не возьмешь. Одно лишь спасение в бегстве.Если там промедлишь, на бой снаряжаясь со Сциллой,Я боюсь, что снова она, на корабль ваш напавши,Выхватит каждой своей головою по новому мужу.Сколько есть силы гони, и притом воззови к Кратеиде,Матери Сциллы, ее породившей на пагубу смертным:Сциллу удержит она, чтоб вторично на вас не напала.
Но, несмотря на теоретическое бессмертие чудовища, и на Сциллу в свое время нашлась управа. Схолии к Гомеру упоминают, что за несколько десятилетий до Одиссея рядом с местом обитания Сциллы проходил Геракл, гнавший в Микены завоеванных им коров злосчастного Гериона. Геракл сумел уничтожить «бессмертное» чудовище, но Форкий воскресил его, предварительно сжегши труп. Это, кстати, наводит на мысли о том, что именно Форкий был отцом Сциллы, — трудно представить, чтобы кто-то, кроме ближайшего родственника, был заинтересован в оживлении монстра.
