С двумя полными сумками спустился в гараж и загрузился в один из трех своих колесников: не самый скоростной, не самый броневой – как раз посредине. Звался он «болид», хотя на своих гоночных тезок походил мало. Крутарские машины нынче напоминают истребители-перехватчики. Таранные бамперы, броневые стекла и корпус, выдвижной пулемет по центру носа стали нормой; некоторые добавляют гранатометы по бокам и тыловую пушку. Двигатель помещается сзади – для надежности. А по недавней моде, заимствованной у Бэтмена или еще у кого, мой «болид» снабдили реактивным мотором. И хотя на наших дорогах особо не полетаешь, разгонялся он с бешеным ускорением. И кресла, как в космолете, – с такими креплениями, амортизацией, наклоном, что позволяли пережить даже лобовое столкновение. Конечно, своим машинкам, «рожденным ползать», я предпочел бы турбореактивный универсал, недавно проклюнувшийся в Океане, даже предпринял шаги в этом направлении – к примеру, заинтриговал Аскольда, вывел на производителя. Но пока их сюда доставят!
Ворота гаража разъехались, открыв впереди сияющую голубизну, словно бы распахнулись в небо. Из подвала я плавно взмыл на узкую дорожку, извивающуюся вдоль ручья. Торжественный выезд отшельника из берлоги – событие чрезвычайное. Во всяком случае, редкое.
Сейчас же очнулся и замигал индикаторами бортокомп, вступая в неслышный диалог с Дворецким. Теперь связь не прервется до моего возвращения – тем более я не поленился установить антенну на вершине ближней горы. В случае чего Дворецкий не постесняется меня вызвать, но до этого пока не доходило. А вот я обращался к нему частенько – за сведениями либо консультацией.
Теперь жарило крепко: не меньше сорока в тени. На небе ни облачка, ветер отсутствовал вовсе – и слава богу, от него только хуже. В такие дни лучше не вылезать из морской глуби, меняя баллон за баллоном, но и в своем холодильнике на колесах, затенив окна, я ощущал себя комфортно. Миновав ограду и проехав по коротенькому шоссе, я вырулил на шестиполосную магистраль, еще сохранявшую былое величие. Но транспорта по ней катило куда меньше, чем в прежние времена, и почти сплошь то были фуры, забитые под завязку. Машины в большинстве старые, однако модернизированные в духе времени: борта усилены бронещитами, спереди наварены решетки из рельс. А в каждой кабине припасен огнестрел, если не два. Остановить такую махину сложно. К тому ж гильдия дальнобойщиков славится взаимовыручкой. И покровительство Аскольда стоит немало: кто захочет связываться с его Семьей?
Я отыскал на кишащем станциями укавэшном диапазоне мелодийку поприятней и только затем прибавил скорость. Магистраль плавно изгибалась по-над берегом, а между ними, за полосой непролазных кустов, скоро возникла высоченная стена с надстроенным поверх нее проволочным забором. Что творится за стеной, с магистрали не углядишь – тем более сразу за оградой высятся кипарисы, посаженные в несколько рядов. А через редкие ворота, больше похожие на крепостные, без приглашения не пропустят даже копов. Охрану тут организовали на совесть, как в образцовом лагере, – кстати, привлекали вохровцев для консультаций. А дело в том, что все прилегающее к городу побережье занято под коттеджи новых богатеев, более или менее уживающихся друг с другом. Разумеется, меж участками они тоже настроили оград и всячески стереглись соседских подлостей, но настоящие разборки устраивали редко – своеобразное «водяное перемирие».
По другую сторону магистрали, выше по склону, уступами поднимались делянки земледелов. Эти тоже заслонились от дороги стеной, хотя не такой внушительной, и чужаков отваживали всеми способами. За свое кровное пахари рвали глотку любому, а беспредельщиков, время от времени наведывавшихся сюда, лупили смертным боем, смыкаясь в немалые отряды. Многие вели хозяйства родовыми общинами, у некоторых и семьи разрослись настолько, что вполне заменяли клан. Общая кровь сплачивала земледелов не хуже, чем сицилийских мафиози, – даже крутари избегали задевать их обозы, приезжавшие на городские рынки. И слава богу, что губернские власти оставили село в покое, – без их опеки защищать себя стало легче.
Еще выше и глубже в скалы, где почва уже не так плодородна, издавна селились муселы. В горах жизнь не сахар, зато и добраться туда трудно – вытворяй, что захочешь. Вот муселы и вытворяли, под шумок возродив рабовладение. Поначалу захватывали туристов, кто глупей (умные в горы не сунутся), а потом и вовсе принялись красть подряд, даже из городов. И прежняя профессия возродилась – торговля живым товаром.
Как-то я расстрелял мотор дальнего катера, через подзорник углядев на палубе связанных людей. Пришлось истратить ракетку с лазерной наводкой, а потом несколько минут держать на прицеле главаря работорговцев – пока они темпераментно решали: то ли шустрее сбегать на моторке, то ли утопить добычу и попытаться выдать себя за рыбарей. К счастью, возобладал если не гуманизм, то благоразумие, и они поспешили убраться из зоны обстрела, бросив суденышко на произвол стихий. А уж я затем догнал его на своем катамаране, отбуксировав к берегу.
Пару раз и ко мне подкатывали абреки. Ну как же, дом на отшибе, охраны не видать – такой заманчивый кус!.. Чем они думали, интересно? Надеюсь, надолго запомнят свои визиты и детям закажут.
До города оставалось уже немного, когда, обогнув очередной выступ горы, я увидел пролом в дорожной ограде, будто кто-то из ехавших впереди не справился с управлением. Это ж как надо боднуть, чтобы прошибить такую стенку!.. Невесть откуда успела набежать публика, сгрудившись возле обрыва. А вот машин затормозило немного, словно бы у водил хватало своих забот.
Выбравшись из «болида», я протолкался к обочине. Разбитое авто валялось метрах в двадцати ниже по склону, рухнув крышей на приземистые деревца. Судя по всему, она спикировала туда, пробив ограждение на немалой скорости, будто водитель даже не пытался тормозить. А если прикинуть число ротозеев, произошло это не меньше получаса назад. Однако спуститься к машине не удосужился ни один. Вряд ли опасались взрыва – это в кино не бывает крушений без пламени, – просто всем плевать. Мне, в общем, тоже, но есть же правила!
Перемахнув заборчик, я встал снаружи, примериваясь, куда спрыгнуть. И тут кто-то ухватил меня за рукав: дескать, не порти шоу, паря, а вдруг все ж полыхнет? Не глядя, я крутанул рукой назад, поймав наглеца в болевой захват. Однако суставы крушить не стал: он ведь не нападал, – просто отпихнул прочь, подальше в толпу. И даже на лицо не взглянул – зачем?
Сбежав по крутому склону, я продрался через заросли к машине, сквозь разбитое окно заглянул внутрь. Водила оказался один – совсем еще молодой парень, довольно смазливый, шикарно выраженный. Обмякнув на ремнях, он висел вниз головой. Лицо окровавлено, хотя повреждений не видно, а кровь натекла скорее всего с груди. Она и сейчас сочилась из раны – едва-едва. Правая рука сжимала рацию, будто он говорил с кем-то в момент аварии либо пытался звонить уже потом. Кривые упругие стволы смягчили удар, иначе бы крыша вмялась в сиденья, – но водителя это не спасло. Возможно, после падения он еще жил некоторое время, но в такой позе и здоровый долго не продержится.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
