смертный.
— Я не думаю, что ты рассказываешь ему всю историю, милая. — Я убрал руку с ее плеча, чтобы взять ее таинственный белый коктейль и сделать глоток. Во вкусе был кокос, подгоревший зефир и джин. — Расскажи ему, почему мы действительно оказались в затруднительном положении на Фиджи.
Она открыла рот, чтобы остановить меня, но я зашел слишком далеко, движимая местью, гневом и чем-то еще, что я не мог точно назвать, но от чего у меня закипела кровь.
— Как твое имя, еще раз? — спросил я мистера Богатого Туриста.
— Брендан.
— Итак, Брендан, я здесь, недавно вышла замуж на Фиджи, безумно счастлива и глубоко влюблена… в своего кузена.
На этот раз я небрежно поцеловал Теннесси в макушку. Я почувствовал, как она напряглась рядом со мной. Даже ее волосы были горячими от стыда.
Она притворилась, что обняла меня за талию, а на самом деле вонзила когти мне в живот, желая крови.
Я проигнорировал боль, продолжая:
— Я хотел сделать ей сюрприз, подарив ей ожерелье из черной жемчужины. Нет лучшего места для их поиска, чем Фиджи, верно?
— Жемчуг не мой любимый, — Теннесси демонстративно рассматривала свои чудовищно длинные ногти. — По сути, это волдыри от устриц. Ребята, вы это знали? Устрицы производят их, чтобы облегчить боль, когда мусор застревает в их телах.
— Пожалуйста, извините ее, — я победно улыбнулся, поглаживая ее плечо. — Мою невесту вырастили волки. Она не умеет вести вежливую беседу. Так или иначе, моя жена сказала мне, что будет ждать меня в отеле. В то время об этом не думал.
— Ты должен был, — непреклонно сказала Теннесси. — Я пыталась сбежать от нашего брака пять или шесть раз к этому моменту.
Я проигнорировал ее, посмеиваясь и покачивая головой, как будто это было не более чем наша обычная шутка.
— В любом случае, вот я и покупаю ей большое ожерелье из черной жемчужины, чтобы дополнить ее большое черное сердце. Я поднимаюсь наверх в нашу комнату, и о чудо… она не одна.
Теннесси закатила глаза, скрестив руки на груди, убедившись, что налила достаточно крови под мою рубашку.
— Это был ремонтник. Мой любящий муж устроил беспорядок и забил унитаз после того, как накануне вечером поел морепродуктов.
Я продолжал, чувствуя себя безрассудным, расстроенным и совершенно не похожим на себя впервые за многие годы.
— Милая, я не знаю, что он тебе сказал, но то, что я застал его за этим, не имело никакого отношения к прочистке унитаза, а имело отношение к тому, чтобы сделать тебя узким местом.
Старый добрый Брендан подавился пивом, закашлялся и выплюнул немного пены и горохового васаби. Подошел бармен и протянул нам три высоких стакана воды. Брендан выпил менее чем за две секунды.
— Ты изменила ему? — он ткнул большим пальцем в мою сторону, и его лицо заблестело, когда он увидел Теннесси.
Она неопределенно пожала плечами.
— Он изменил первым. С моей сестрой.
— Может быть, и так, но именно ты привела в наш брак третьего участника.
Она повернула голову и бросила на меня свирепый взгляд.
— Ты был тем, кто хотел секса втроем! — она ткнула пальцем мне в грудь.
— Я говорю о гонорее.
— Тогда хорошо, — Брендан встал, похлопывая себя по карманам, чтобы убедиться, что его бумажник, телефон и достоинство все в одном месте. — Я сейчас пойду в свою комнату. Вам явно нужно кое-что решить, и, честно говоря, уже немного поздно, а у меня был большой обед. Было приятно познакомиться с вами, мистер и миссис… Вайнер.
Последнее имя было произнесено с поморщиванием.
Я отмахнулся от него с улыбкой.
— Конечно. Может, как-нибудь сыграем в гольф.
— Ага. Не знаю. Я не очень хорошо играю в гольф.
Он уже был по другую сторону барной стойки. Самая маленькая в мире скрипка для этой лианы.
Я обхватил Теннесси рукой и сжал ее, моя улыбка стала шире.
— Попрощайся с ним,кузина .
— Я убью тебя, — пробормотала она.
— О, милая, только если я убью тебя первым.
ГЛАВА 7
Теннесси
Для протокола, я не болтала с Бренданом в баре.
Я даже не должна была быть в баре с самого начала.
Я направлялась к променаду, погрузившись в свои мысли и едва справившись с очередным потоком слез и икоты, когда заметила с другой стороны палубы, что в огромном баре работает только один бармен.
Он был взволнован, немного старше двадцати трех, с двумя огромными пятнами пота, украшающими его подмышки.
Помощь другим всегда давала мне чувство направления и успокаивала мою душу. Видеть кого-то, кто может быть более напряженным, чем я в тот момент, означало, что я могу сделать что-то лучше для кого-то, если не для себя. Кроме того, у меня не было никаких других дел, пока Круз Костелло, без сомнения, был занят, рассказывая всему миру, какая я идиотка.
Кроме того, я все еще носила свою форму официантки.
Если это не судьба, то я не знаю, что.
Бармен — Стиви — почти поцеловал меня, он был так благодарен за помощь. Судя по всему, обе барменши, которые должны были работать с ним в эту смену, заболели, и он ждал, пока их заменят, чтобы одеться.
Я помогала ему всего двадцать минут, прежде чем двое барменов-ветеранов пришли спасти положение. Я была почти разочарована, когда они появились, так как я давала довольно точные советы и отвлеклась от испытаний Элатон/Экстази.
Я даже сделала мысленную пометку попробовать найти работу в круизах до того, как Бир пойдет в колледж, чтобы я могла позволить себе отправить его туда. Черт, та же работа, но не в городе, который меня ненавидит? Где был минус?
Чтобы выразить свою признательность, Стиви начал присылать мне всевозможные причудливые коктейли — те, за которые нужно платить и которые не даются бесплатно в пакете «все, что ты можешь выпить».
И вскоре мне пришлось раздать некоторые из них окружающим, чтобы избежать отравления алкоголем. Один из них, Брендан Макгинн из Луизианы, решил завязать со мной разговор.
Все шло хорошо, и я действительно начала немного успокаиваться, пока не ворвался Круз и не выставил нас обоих склизкими извращенцами.
Хуже всего было то, что я была ошеломлена его поведением.
Он никогда раньше так не поступал. Не сейчас. Не в старшей школе. Черт возьми, даже когда мы оба были малышами-бугерами в местном питомнике.
Я знала, что Круз никогда не опозорит себя (и меня) таким образом в черте города Фэрхоупа. Но теперь, вдали от нашего города — от нашего штата — очевидно, все
