– Тот, кто отправляет вагоны, – показал он, – должен составить обязательную накладную с указанием груза, пункта назначения и того, кто получит груз, будь то организация, предприятие или частное лицо. В случае пропажи вагонов документы поступают в наш отдел претензий. Дела с претензиями я вчера уже показывал вам, товарищ Скворцов. Кроме того, в шкафу находятся акты утрат всякого рода поклажи – сумок, баулов, чемоданов, саквояжей.
Полдня мы со Скворцовым методично копались в претензионных делах. Не сразу, но нашлись накладные, из которых явствовало, что вагоны по иному пути со станции отправляло неизвестное лицо, и, что любопытно, на предъявителя. То есть, оприходовать вагоны мог кто угодно. Поражали автографы получателей – настоящие каракули! Поди, разбери! Выяснилось, что пропавшие вагоны с хлебом и макаронами были перенаправлены в Козлов, переживший налет белоказаков Мамантова. Получатели груза – союз пекарей-хлебопашцев и кооператив лудильщиков. Скворцов хлопнул по накладным и ухмыльнулся.
– Проглоти меня кашалот, если в Козлове когда-нибудь были такие организации! Но груз-то получен!
– Настоящая афера, – покачал я головой.
– Ну, дык… А тебя, Данила, я неспроста с собой прихватил. На станции пропали еще два вагона, один с мануфактурой, другой – с рисом и гречкой. И, похоже, они где-то поблизости. Прошел слушок, что некто по сходной цене сбывает целые рулоны материи и мешки с продовольствием… Берут как наличными, так и посредством перевода денег со счета на счет. Развернулись, ворюги, открыли счет в госбанке, бушприт им в рыло!.. Мы вот, что сделаем. Ты сейчас прогуляешься до станционного ресторана, посидишь в нем за графинчиком коньяка и изъявишь желание купить, мелочиться не будем, двадцать рулонов для пошива одежды и десять мешков продовольствия. Если кто клюнет, представишься сотрудником кооператива швейников. Вот удостоверение, вчера вечером выправил! Швейники, в случае чего, будут говорить, что ты у них месяц как в штате. Распишись в поле «подпись владельца»!
Я раскрыл удостоверение и прочитал: «Дано сие удостоверение Нечаеву Даниле в том, что он состоит в Петродарском швейном кооперативе в должности заместителя начальника снабжения». Информация, честь по чести, заверялась печатью. Поставив свой автограф, я положил удостоверение во внутренний карман пиджака.
– Денег у нас с тобой чуть, – напутствовал меня Скворцов. – Поэтому предлагай безналичный расчет. Сегодня, мол, приехал просто разведать, завязать нужный разговор, подписание официального соглашения – завтра. Держись просто, показывай, что ты обычный служащий, рассчитывающий заполучить нужный товар.
Я покинул контору и прогулялся по станции. Солнце жарило не по-осеннему. Пахло креозотом, которым были пропитаны шпалы, углем и жареными семечками. Везде толчея, люди снуют в разных направлениях, словно муравьи. Вагонам нет конца, звучат гудки, слова прощания, всхлипывания. Пройдя мимо группы крестьянок с громоздкими баулами и торговок семечками, я вошел в здание вокзала. Один в нем зал был просторным, другой – простеньким, тускловатым. К услугам пассажиров – почта, телеграф, парикмахерская, лавка для продажи мелких вещей.
Оглядев красочные картины, развешанные по стенам, я направился в привокзальный ресторан. Публика в нем была самая разношерстная – какие-то служащие, военные, женщины с детьми, бородатые, еще крепкие старики. За буфетной стойкой торчала длинная фигура в темной жилетке с полотенцем через плечо. Лениво протирая стаканы, остроносый буфетчик скользнул по мне равнодушным взглядом. Перед ним парил и урчал медный блестящий самовар с костяными ручками, лежали пирожки, ватрушки, калачи, связка баранок, на полках за его спиной теснились бутылки с коньяком и вином.
– На вокзале не протолкнуться, – сказал я как бы, между прочим, облокотившись на стойку. – Прямо, переселение народов.
– Обычная история, – хмыкнул буфетчик, протирая стакан. – Каждый день люд снует туда-сюда. Вы тоже, небось, куда-нибудь едете?
– Нет, делишки здесь, на станции.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Да?
Я кивнул. Решив пока помалкивать о рисе и гречке, закинул удочку:
– Говорят, тут можно разжиться мануфактурой. Я представляю кооператив швейников, люди у нас сидят без работы.
Буфетчик окинул меня быстрым оценивающим взглядом.
– Пошивом, выходит, занимаетесь?.. Поговорите вон с теми грузчиками. – Он указал на столик у окна, за которым сидели двое парней. – Может, и подсобят.
Те, на кого он показал пальцем, были неприметной парочкой. Одетые в одинаковые серые костюмы, худощавые, горбоносые, с запавшими глазами они со скучающим видом пили пиво с воблой и поглядывали в окно, перекидываясь короткими замечаниями.
Когда я подошел к их столику, оба подняли на меня темные подозрительные глаза.
– Тебе чего, гражданин? – cпросил тот, что постарше, прожевывая кусок соленой рыбы.
– Да я слышал, что на станции можно прикупить разных тканей, – проговорил я. – Не поможете отыскать нужных людей?
– Ну, присядь, коли слышал.
Я сел на стул и, не зная, что сказать, глубоко вздохнул.
– И откуда же такого сюда занесло? – cпросил молодой грузчик, прощупывая меня взглядом.
– Из Петродара.
– Ясно, что не из Москвы!.. Зачем тебе ткань-то?
– Не мне, кооперативу швейников, – пояснил я. – Могу показать удостоверение.
Cтарший грузчик допил пиво, сделал знак своему товарищу и сказал мне:
– Минут через пять к тебе подсядет человек. Ему все и объяснишь.
Они вышли из ресторана, а я решил побаловать себя коньячком и закуской. Молоденький официант быстро справился с заказом. Не успел я опрокинуть первую рюмку и закусить бутербродом, как передо мной выросла полноватая фигура в светлом костюме-тройке, голубом жилете, светлых брюках и начищенных полуботинках. Он мне смутно кого-то напомнил. Кого?.. А, ну да, толстого приятеля Алекса! Было что-то общее между ними, натурально.
– Добрый день, – сказал он, присаживаясь напротив. Его одутловатое лицо, с зеленоватыми глазами, толстыми губами и щегольскими усиками источало благодушие. – Мне сообщили, что вас интересуют ткани?
– Да, я бы прикупил рулонов двадцать.
– Вы, как я понял, не частное лицо.
– Представляю швейный кооператив.
– Позвольте взглянуть на документик!
Он повертел в руках удостоверение, прикусывая нижнюю губу, вчитался в написанное.
– Швейный кооператив «Бойкая игла», – сказал он, посматривая на меня. – Что, фирма испытывает недостаток в сырье?
– Его у нас почти нет! Ждем новых поставок, как манны небесной!
– Хм-м, не одни вы испытываете трудности. Везде разруха, военные действия буквально рядом, это негативно отражается на работе предприятий. Но мы постараемся вам помочь. Сколько рулонов хлопчатобумажных и льняных тканей вы хотели бы приобрести?
«Благодетель, да и только!» – подумал я, а вслух сказал:
– Двадцать… Я слышал, что на станции можно также разжиться рисом и гречкой. Понимаете, работники и их семьи живут впроголодь, слезно просили меня похлопотать. Мы бы купили мешков десять.
– Поможем и с этим. У нас есть возможности. Оплата наличными или через банк?
– Через банк. Я здесь сегодня для того, чтобы только, так сказать, прощупать почву. Завтра готов буду заключить обоюдное соглашение.
– Хорошо. Соглашение будем писать на официальных бланках на совершенно законных основаниях.
Выпив по рюмке коньяка, мы во всех подробностях обговорили условия сделки. За сим и расстались, довольные друг другом.
«Ну, и лопух!» – подумал я, провожая взглядом толстобокую фигуру афериста. – «Ничего, похоже, не заподозрил!»
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Скворцову итоги моей встречи c представителем станционных расхитителей заметно подняли настроение.
– Отлично, Данила! – Он дружески стукнул мне по плечу. – Завтра мы сделаем все, чтобы окучить эту шайку-лейку!
Глава 9
Вернувшись в город под вечер, мы со Скворцовым расстались. Он отправился на Коммунальную площадь, давать отчет Светловскому, я же поспешил в столовую. Но просидев в ней допоздна и не дождавшись узколицего дворянчика, пешком прошелся по городу. Не дойдя до своего дома метров сорок, вдруг услышал какую-то возню возле угла здания и девичий вскрик. Я прибавил шагу.
