Если суммировать все написанное в комментариях на «Альтернативе», то вырисовывается следующий круг вопросов и тезисов:
1. Как же можно ни за кого не голосовать, ведь тогда к власти придут националисты? Дальше возможны варианты:
— голосовать за ПР, потому что у них больше шансов и есть «вертикаль»;
— голосовать за КПУ, потому что коммунисты честные и у власти не были;
— голосовать за ПСПУ, потому, что Наташа лучше Пети;
— голосовать за Славянскую партию (вариант Лузана).
2. Доживем ли мы до 2015 года, если будем строить партию из расчета 2013-го? Нас задушит Тягныбок.
3. Зачем создавать еще одну русскую партию, если полно старых, дискредитированных? Новая будет такой же.
4. Русскую партию вообще нельзя создавать. Потому, что присутствие слова «русский» в названии партии — это фашизм (только русский). Как вариант, русскую партию нельзя создавать, поскольку «народ не поймет» (он, видите ли, весь давно украинский).
5. Ну и, как обычно, — надо срочно придумать идеологию, желательно левую. Потому, что без идеологии партий не бывает.
Начнем «разбор полетов» с конца. Поглядеть по сторонам, так у нас нет ни одной партии, поскольку ни у одной нет идеологии, кроме идеологии «дерибана». Даже КПУ является условно идеологической партией, поскольку методы диалога с электоратом и реальная политическая деятельность отличаются диаметрально. Даже «Свобода» условно идеологична, поскольку набор этнических и социальных лозунгов не есть идеология.
Да, они чувствуют духовное родство с гитлеровским национал-социализмом. Об этом свидетельствует их преклонение перед коллаборантами, в том числе служившими в вермахте и СС, об этом говорит набор их «исторических личностей» и «памятных дат» и даже признание ими 9-го Мая трагедией, а не победой свидетельствует об этом же. Во Второй мировой войне (этапом которой являлась Великая Отечественная) было две стороны: Третий рейх с союзниками и Антигитлеровская коалиция (Объединенные Нации). Для Объединенных Наций 8–9 Мая (в зависимости от часового пояса) — день Победы. Для наследников Гитлера — величайшая трагедия.
Но ведь «Свобода» отказывается публично признать свое родство с национал-социализмом. Они даже говорят, что социал-национализм и национал-социализм — не тождественны. А можно ли считать достаточно идеологизированным фашиста, если он боится (стесняется) признать себя фашистом? Ведь это значит, что он в глубине души признает, что его политическая деятельность в чем-то позорна.
Можете себе представить Сталина или Камо, отрекающихся от участия в «эксах», Ленина, утверждающего, что он не марксист, Азефа, осуждающего эсеровский террор, Гитлера, стесняющегося надеть коричневую форму штурмовика и т. д. Идеологические силы не стесняются своего выбора. Наоборот, они пытаются навязать свой выбор другим.
Только «идеология» — это не способ агитации, не набор истин, даже не стройная система. Любая идеология, от «Манифеста Коммунистической партии» до «Майн кампф», — набор штампов, заблуждений, прозрений и комплексов «вождя» — признанного гуру узкой группы политически озабоченных личностей. Не случайно китайцы, сменив вождя (с Мао Цзэдуна на Ден Сяопина), легко «подкорректировали» идеологию, не оставив ничего общего с маоизмом, кроме заявлений о преемственности. Да и сами маоизм, ленинизм и прочие измы как варианты марксизма, далеко разошедшиеся в повседневной практике, убедительно подтверждают — у нового «вождя» новая идеология. Вспомните хотя бы СССР с его переходом от ленинизма к сталинизму с последующим разоблачением «культа личности», затем с разоблачением хрущевского волюнтаризма и уж напоследок с борьбой с застоем. Минимум пять идеологий в одной.
Так что если кто-то хочет заняться написанием «Майн кампф» — флаг в руки. Но в этом отношении прав Лузан, утверждающий, что есть же идеология «славянофилов». Ежели дело только в идеологии и кому-то хочется вести бесконечные споры о том, что первично — курица или яйцо, Александр Васильевич и его «Славянская партия» держат двери открытыми и до сих пор надеются вырастить в ходе своих дискуссий новых хомяковых и аксаковых. Бог в помощь.
Я же позволю себе двинуться по пунктам вверх (от последнего пятого к предпоследнему четвертому) и скажу, что не вижу ничего крамольного в создании русской партии на Украине. Во-первых, те же регионалы, коммунисты, та же «Славянская партия», та же ПСПУ и прочие базируют (или базировали) свою агитацию, в первую очередь, на пророссийских лозунгах. И тот факт, что регионалы стабильно собирали в разы больше голосов, чем КПУ, делая акцент именно на языке, восстановлении экономического сотрудничества с Россией, отказе от прозападной внешней политики, — свидетельство востребованности более пророссийских, чем голых социальных лозунгов. Кстати, социальные лозунги Тягныбок выдвигает грамотнее и последовательнее, чем коммунисты, но что-то я не видел среди наших левых жаждущих проголосовать за Тягныбока. Так что объединяет нас скорее советское (или имперское) прошлое, понимаемое как русскость, чем мечта о социальной справедливости.
Думаю, что это естественно. Россию Путина сложно назвать страной победившего социализма, но Россия Путина — естественный союзник не только имперских, но и левых сил на Украине (не в китайское посольство Витренко и Симоненко за поддержкой ходили). И Россия без Путина — это и наше поражение. В первую очередь, наше поражение. Потому что Россия, пережившая Ельцина, потенциально может пережить еще одно смутное время, а мы уже не переживем. Не будет цели объединения с Россией, не будет и политического смысла в существовании русских движений, но не будет смысла и в КПУ, поскольку социальные инициативы коммунистов (даже если считать, что они действительно планируют их когда-то реализовать) реализуемы только в едином государстве, только с опорой на совокупный потенциал. А что может Украина в одиночестве, показали годы правления Ющенко и Януковича.
Коммунисты талантливее, честнее? И поэтому в 1991–1992 годах сами (имея большинство в парламенте) отдали власть, а после этого стабильно, от выборов к выборам, теряли поддержку? Поэтому в 2004 году людей было легче убедить голосовать за никакого Януковича, чем за Симоненко?
Мне левые не мешают. И КПУ не мешает. Не помогает, но и не мешает. Странно, правда, что тесное сотрудничество с КПУ не помешало газете «2000» печатать в своей типографии и затем рекламировать «литературные» проекты Анны Герман (об истории с «пропавшей» книгой Януковича умолчим). Странно и то, что вместо журналистов, отстаивавших идеи русско-украинского единства и даже социальной справедливости, в «2000» появился активист Болотной площади Галкин. Но КПУ и Кичигину виднее. Пока они говорят правильные вещи или в основном правильные вещи, их мелкие личные проблемы меня не особенно волнуют. Точно так же меня не волнует кто, кому, за сколько, когда и как пытался продать или не продать «Славянскую партию». Я уверен, что как клуб славянофилов они бесперспективны, но в качестве агитаторов и пропагандистов русского мира делают полезное дело.
Меня не волнует цвет кошки — пусть ловит мышей. Так вот, если мы выступаем с лозунгами русской Украины, то не важно, будет ли слово «русская» в названии партии, но отрицать свою русскость и пророссийскость мы не можем. Иначе у нас будет, как у Тягныбока, — вроде, верим в справедливость своего дела и правильность своего выбора, но где-то стесняемся признать, что мы именно такие, а не иные.
Я не боюсь, что народ нас не поддержит, что выросло новое поколение. СССР воспитал несколько поколений. И все это было сломано за пару лет пропагандой жалкой группки конъюнктурщиков и предателей. При этом они даже не перетянули на свою сторону большинство населения. Они вначале создали видимость массовой поддержки, парализовали своих простодушных оппонентов, получили власть, а потом уж стали «воспитывать молодежь». В сравнении с тем, что было у них в 1990–1991 годах, наше положение значительно лучше. У нас просто больше сторонников. А сам факт открытой пропаганды наших идей (что больше всего бесит «патриотов») выводит их с позиций чего-то маргинального, о чем нельзя говорить и показывает миллионам, которые думают так же, но боятся сказать, что в русскости нет ничего стыдного или запрещенного. Умным и здоровым быть не стыдно, стыдно гордиться тем, что ты глуп и болен.
Тем более никто не может отрицать и не отрицает того, что при вступлении в Таможенный союз нам предлагают идеальные условия, выводящие нашу экономику из состояния ступора и избавляющие нас от необходимости судорожно искать кредиты (которые нам никто не дает), находясь под постоянной угрозой дефолта. Никто не отрицает и не может отрицать того, что в России уровень жизни выше в три-четыре раза. Российская провинция опережает украинскую, Москва оторвалась от Киева навсегда, а Санкт-Петербург — на порядок. Никто не может отрицать того, что пока у нас было единое государство, население Украины росло, а с обретением независимости стало сокращаться, как во время войны. Это экономический и социальный базис нашей позиции. Пусть нацисты честно говорят народу, что предлагают ему вымирать в автаркичном государстве под галицийское щебетание, в то время как мы предлагаем развитие, но при двуязычии и при принятии российских интеграционных предложений. В глухих украинских селах всегда говорили на суржике и всегда будут на нем говорить. Какая им разница, в каком городе у них столица и как зовут президента. Их интересуют закупочные цены на зерно, мясо и молоко, стоимость бензина, газа, электроэнергии, воды и удобрений, а не филологические изыскания нацистов и не вступление в НАТО.
