воротником и меховой подкладкой. Обычные штаны закинул в сумку, а на себя натянул утеплённые. Перед быстрой скачкой нужно приготовиться, тем более сегодня на улице холодный ветер.
Тут же нашёл свой келемитовый меч и кинжал, всё это было на перевязи. Застегнул набор на поясе и проверил как сидит — ничего не мешало, всё давно подогнано под меня. Осталась шапка ушанка и походные сапоги. Всё это было внизу куда я и направился.
Здесь уже почти все оказались в сборе — девушки сменили свои толстенные шубы на нормальные утеплённые пуховики. Видимо им их выдала мать. За плечами у каждой по тяжелой сумке. Они глянули на меня и снова я почувствовал волну желания. Топнул ногой и зло на них посмотрел — они засмеялись.
— Ровно! — рявкнула Агла и обе замолчали.
— Готов? — спросила мать внимательно меня осматривая.
Я молча кивнул, и мы стали ждать пока тётка проверит своих бойцов. Она внимательно всё осмотрела, залезла в сумку каждой. Так же проверила как они застегнули свои пуховики и завязали шарфы, наконец спросила:
— Готовы?!
— Точно! — хором ответили обе.
— К стойлам. — скомандовала Агла.
Девушки вышли первыми, за ними тётка, дальше мы с матерью переглянулись и затушили все настенные светильники. Я спросил:
— Живность…
— Ещё утром в имение к Тонгу заезжала, он присмотрит и поможет отремонтировать дом. — ответила мама.
Мы ещё раз всё осмотрели и вышли на улицу. В стойле нас ждали пять лошадей. Одна из них была полудохлой клячей, которая дотащила сюда повозку от вокзала за несколько часов. Обычной лошади на это понадобилось не больше двух. По-хорошему её нужно забить, но я уговорил мать оставить бедное животное, пусть доживёт свой век вдоволь питаясь и отдыхая. Остальные четыре наши и я сразу взял свою «голубку» белого окраса с небольшими серыми пятнами по бокам.
Мать забралась на чёрного жеребца, Агла схватила серую кобылу. Девушкам остался черно-белый жеребец. Я вздохнул и сказал:
— Лира, давай сюда, Быстрая двоих не потянет.
Она радостно подбежала ко мне в ожидании. Протянул ей руку, и девушка непонимающе на меня посмотрела. Я сначала не понял, а потом до меня дошло — она хотела сама сидеть спереди и править. Улыбнулся и покачал головой:
— Не знаю как у вас в Империи, но пока мы у меня дома, своей лошадью править буду я!
— Держись тогда!
Она весело схватилась за руку и оказалась сзади, тут же обняв и начиная теребить всё что ей было доступно. Я вздохнул и посмотрел на обиженную Альви — она забиралась на Быструю демонстративно повесив нос. Я подумал, что на пол пути поменяю их местами.
Мы выехали за ворота, мать их закрыла и посмотрев на небо, я попросил Адона чтобы всё у нас получилось. Старый бог вряд ли сейчас меня мог слышать, но я всё же надеялся на чудо. Поправил шарф на лице и направил лошадь к северу, в сторону столицы.
Наше имение находится в низине, в районе, где в основном властвует снежная степь. Тут почти нет деревьев, лишь редко можно встретить кустарники. В основном замёрзшая земля и имения типа нашего на расстоянии друг от друга в один-два часа езды на лошади. Это всё что досталось моей матери как насмешка от сестры. Но я привык к своему дому, своей земле, и мне всё тут нравилось.
Если двинуться в сторону севера, что мы сейчас и сделали, то через пол часа не быстрой езды можно начать натыкаться на деревья. Обычно это хвойные со странными плоскими колючками. Они чем-то похожи на ели из моей прошлой жизни, но всё-таки немного отличаются. Дальше начнут появляться уже небольшие селения — объединения из нескольких усадеб подобных нашей. В таких селениях могут быть шахты келемита, там же добывается и уголь. Часть добычи сдаётся клану, на земле которого добыт, часть можно продать торговцам из Империи или опять же кланам. Келемит всегда нужен всем. Две наших собственных шахты, которые с высокого позволения главы Севера нам даровали, расположены на западе, у самой границы наших земель.
Часть добычи рабочие забирают себе как плату, остальное отдают нам. В подвале этогокелемита скопилось уже изрядная гора, нам даже в какой-то момент пришлось его расширять. Так что подземное хранилище под нашим домом гораздо больше, чем может показаться. Мать иногда продаёт что-то из запасов, но это капля в сравнении с остальным. В основном кормимся походами за стену. А налог мы платить с добычи не обязаны — у нас вроде как свой клан и мы последние его представители. Пусть это насмешка над моей матерью и мной, но мы из неё выжали всё что могли — такие вот налоговые послабления. Так же мы не обязаны отдавать часть добычи с территории Первой Империи за стеной.
Если отправиться на юг, продолжая спускаться в низину, то рано или поздно выедешь кМестному Лесу. Там можно увидеть фиолетово-оранжевые деревья. Зрелище если честно жуткое — есть в этих деревьях что-то чужеродное, не здешнее. Они совершенно кривые и все разные настолько насколько это возможно. Создаётся ощущение что это какая-то болезнь. Если попытаться срубить такое дерево — оно будет издавать неприятный писк, который тут же привлечет всю живность в округе. Выжигать тоже пробовали — как и всё в этом лесу, деревья неподвластны магии. Я не знаю как выглядел мир больше четырёх тысяч лет назад, когда наши предки сюда только прибыли. Видимо зрелище было то ещё.
Через пол часа мы остановились в небольшом поселении. Мать с Аглой зашла к местным знакомым что-то спрашивать, а нас оставила ждать. Я же, как и обещал, сменил девушек. Лира сначала расстроилась, но потом сжалилась над Альви и уступила. Та села и тут же начала меня теребить во всех местах, прижимаясь как можно сильнее.
Мне почудилось что-то нехорошее и знакомое через пару минут нашего ожидания. Свист в ушах появился внезапно, и так же внезапно нас окружили четыре фигуры. Мы повалились с лошадей в снег и зажали уши руками, болело всё тело. Нас целенаправленно подавляли носители дара. Их было четверо — на каждого свой противник.
— Три дня уже тут околачиваемся. — сказала одна из девушек, пнув мне в лицо снег. — Хватайте его и пошли!
— Я…Тош…арга…Дор…Эстар… — прошипел сквозь зубы.
— Какой ты Эстар, ублюдок, все Эстар давно в чертогах Адона. — она пнула меня под рёбра, куртка смягчила удар, но всё равно было больно, я отлетел в сторону. — Проклятый выродок, дерьмо аюта!
— Тебя обреют и отправят в Анстуг,
