Песня играла по кругу.
Я пошла на кухню и приготовила огромную сковороду жареной картошки с луком, села за стол и стала жадно ее уплетать, запивая холодным молоком. Какая же это вкусная еда!
Какой же прекрасный этот мир! Я ломала куски свежего ароматного белого хлеба и отправляла их в рот следом за золотистой картошечкой. И мне было совершенно не стыдно. Я просто наслаждалась моментом, причмокивая от удовольствия.
В этот момент раздался телефонный звонок.
— Марусь, что делаешь?
Танька часто дышала в трубку, параллельно хихикая. На заднем плане слышалась суета и смех.
— Ужинаю.
— Выходи гулять… ах ты козлина… я тебе сейчас устрою…Маша, это не тебе.
Танька что-то неразборчиво пищала и смеялась, в трубке была слышна какая-то возня.
— А ты с кем?
Я допила остатки молока и поставила посуду в раковину.
— Да тут все наши, выходи скорее, мы около тебя, на площадке.
— А они не будут против? Мы в последнее время не очень ладим.
— Перестань, ты сама придумала, что мир настроен против тебя и сама на это обиделась. Я уверена, тебе будут рады.
Танька опять начала дико хохотать, и я перестала понимать, что она говорит.
Я оделась потеплее и вышла во двор. На заснеженной детской площадке царил хаос. Воронцов, Зуев, Игошин и Золотухин соорудили из снега баррикады и закидывали друг друга снежками. Катя пыталась слепить снеговика, но ей постоянно приходилось отвлекаться от своего занятия, потому что в неё то и дело прилетали снежки, и она пыталась в ответ закидать парней.
— Машка пришла!
Ко мне подбежала Таня и сжала меня в своих объятьях. Ее румяное лицо выглядело очень счастливо и беззаботно. В ту же секунду, мне прямо в лоб прилетел снежок и по хитрому взгляду Игошина я поняла, что это его рук дело. Зачерпнув большую пригоршню снега, я слепила плотный шар и запустила в его сторону, но промазала.
— Соберись, мазила, — Игошин высунул язык и спрятался за баррикады.
Я попыталась слепить себе очередное орудие, но в меня уже летели со всех сторон снежные комки.
— Ах так… Ну держитесь.
Я кинулась на них, и мы стали бегать по детской площадке, стараясь засунуть друг другу за шиворот снег или подставить подножку. Вокруг царила атмосфера беспечности, легкости и дурачества. Люди уже начали возвращаться с работы и не могли сдержать улыбки, проходя мимо нас. Мы просто кружили по двору в свете фонарей, наслаждаясь последними мгновениями беззаботного детства. В этот момент мы были по-настоящему счастливы, даже Катя, несмотря на то, что ее снеговику оторвали голову, и Танька, которая не успевала подняться на ноги и постоянно падала. Она с ног до головы была облеплена снегом и напоминала белое облачко из которого торчали красные замёрзшие руки.
Мне доставалось не так сильно, я старалась уворачиваться и истошно брыкалась, когда меня кто-то ловил.
Я остановилась, чтобы перевести дыхание и в этот момент, Лёха налетел на меня сбоку, сбил с ног и мы полетели в сугроб. Падать было больно.
Я лежала на земле и смотрела в небо. Мое лицо горело от мороза, а губы щипало от того, что я слишком много смеялась и они потрескались.
В свете фонаря на меня спускались крупные снежинки, они кружили совсем медленно, вырисовывая движения маятника. Это было волшебно. Я старалась запечатлеть этот момент в своей памяти как можно ярче. Жаль, что нельзя остановить время. Я бы могла лежать так целую вечность, не чувствуя холода. Никаких проблем, никаких забот.
Лёха лежал рядом и тоже не торопился вставать.
— Как же мне сейчас хорошо, — я улыбнулась и закрыла глаза.
— Мне тоже…
Глава 16
Лёха
24 декабря
В тот вечер, Машка смотрела в небо, а я смотрел на неё. Вся моя жизнь так и проходит- в то время, как я не свожу с неё глаз, она смотрит куда угодно, только не на меня, и пока я наслаждаюсь тем, какая она красивая, она наслаждается снежинками.
А потом Машка заболела и почти три недели не ходила в школу. Мы иногда навещали её, но ей это не нравилось, видимо нервничала, из-за того, что у неё был очень болезненный вид. Она была бледная как мел и очень сильно кашляла. А ещё она очень сильно похудела, хотя и раньше была дохлая, теперь так вообще выглядела, как велосипед.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Кораблев к ней не приходил, не знаю, сама ли она его не пускала, или додику было некогда, но я был этому ужасно рад.
Валера дома совсем обжился, по всей квартире были разбросаны его носки, футболки, какие-то банки с шурупами, удочки, а на моем любимом месте, за столиком перед телевизором, красовались нарды. Я не знал куда себя деть и старался не появляться дома, приходил только ночевать, но даже отсутствуя дома, смог заметить, что мать перестала пить. В доме больше не было запаха перегара и пустых бутылок из-под пива. Но был Валера, который смотрел на меня как удав на кролика, поэтому все своё свободное время я проводил с пацанами в нашем штабе.
Сегодня будет очередная сходка, близится Новый год, нужно составить программу. Хотя у нас одна программа- выпить пива, пойти на площадь смотреть салют, а потом слоняться по улицам, кидая петарды под ноги прохожим и быстро убегать. Романтика!
Я ждал, когда придут ребята и наблюдал в окно, как люди спешат домой. Кто-то с елкой, кто-то с полными пакетами. Хорошо, что мне дали ключи от штаба, иначе пришлось бы мерзнуть на улице.
Наконец-то, послышался хлопок двери и в квартиру ввалились ребята, радостно галдя. В руках у них были свертки с шаурмой и бургерами, и в воздухе сразу ароматно запахло.
— Лёха, у меня для тебя две хорошие новости, — Игошин состроил хитрую гримасу, — Одна у меня, вторая у Воронцова. С какой начинать?
— Давай с твоей.
— Эта прекрасная, красивая и безупречная шаурма- для тебя. Кушай, не обляпайся.
Костик протянул мне ещё тепленький свёрток, я быстро его развернул и стал с наслаждением откусывать большие куски лаваша.
— Про мою новость узнать не хочешь? — спросил Воронцов.
— Дай угадаю, этот ароматный бургер тоже для меня? — я не переставал жевать.
— Лучше. Соколовскую выписали, после выходных вернётся в школу, чтобы написать контрольные.
— Прямо в лапы Кораблева, и правда, отличная новость.
Я перестал жевать и отложил шаурму.
— Если ты так и будешь просто наблюдать за ней со стороны и ничего не делать, она точно попадёт в лапы Кораблева. Ты даже не хочешь попробовать приударить за ней, — Женек пытался строить из себя сваху.
— Не смеши меня. Как ты себе это представляешь? Я позвоню ей, позову на свидание и она с радостью согласился? Да она шарахается от меня, как от огня.
— Подтверждаю, — в разговор влез Золотухин, — у Машки часто дёргается глаз, когда Лёха с ней разговаривает.
Парни заржали, а мне стало ещё обиднее.
— Ну сиди и смотри, как додик крадет твою девушку. Только потом не ной. Сейчас у тебя есть преимущество в том, что они не вместе, но Таня говорит, у них в отношениях потепление. Сам подумай, он динамил ее много времени, была же причина. Не проспи момент.
Глаза Женьки горели каким-то адским пламенем. Он говорил это с таким энтузиазмом, что я даже поверил в свои силы.
— И что ты мне предлагаешь? Она все равно со мной никуда не пойдёт. Да и куда ее приглашать? В пиццерию или чебуречную?
Воронцов уныло вздохнул.
— Ты такой большой, а умом до сих пор, как ребёнок, Зуев.
Надо обязательно сразу раскрывать карты? Отправь ей цветы с запиской, что ждёшь ее в назначенное время в назначенном месте. Она на тебя даже не подумает.
— Конечно, она подумает, что это Кораблёв и обязательно придёт, — засмеялся Игошин.
— А что потом? Допустим она пришла, увидела, что на свидание ее пригласил я, развернётся и уйдёт.
— Нет, не уйдёт, Машка воспитанная, — сказал Золотухин, — тебе останется только подключить обаяние.
— Ты в любом случае ничего не теряешь, — буркнул Игошин, распаковывая очередной бургер.
— А почему вы взялись устраивать мою личную жизнь?
