А теперь поведаю вам, дети мои, о труде моем, как трудился я в походах и на охотах с тринадцати лет. Сначала я к Ростову пошел сквозь землю вятичей – послал меня отец, а сам пошел к Курску. И снова, второй раз ходил я к Смоленску, а из Смоленска пошел во Владимир на Волыни. Той же зимой послали меня братья в Берестье на пожарище, что поляки пожгли, и там правил я городом мирно. Затем ходил в Переяславль к отцу, а после пасхи из Переяславля во Владимир – в Сутейске мир заключать с поляками. Оттуда опять на лето во Владимир. <...>
А всего походов было восемьдесят три великих, а остальных и не упомню меньших. И миров я заключал с половецкими князьями без одного двадцать и при отце и без отца, и раздаривал много скота и много одежды своей. И отпустил из оков Шаруканевых двух братьев и других сто лучших князей половецких.
А вот как я трудился, охотясь: коней диких ловил я своими руками в пущах и на равнинах и связывал их живых. Два тура метали меня рогами вместе с конем, олень меня бодал, а из двух лосей один ногами топтал, другой рогами бодал. Вепрь у меня на бедре меч оторвал, медведь мне у колена потник прокусил, лютый зверь вскочил ко мне на бедра и коня со мною опрокинул, и Бог сохранил меня невредимым. И с коня я падал много раз, голову разбивал дважды, и руки и ноги свои в юности повреждал, не дорожа жизнью своею, не щадя головы своей.
Что надлежало делать отроку моему, то сам делал – на войне и на охотах, ночью и днем, в зной и в стужу, не давая себе покоя, не полагаясь ни на посадников, ни на биричей. Все делал сам, что было нужно, весь порядок в доме у себя сам устанавливал. И следил за порядком у ловчих и у конюхов. И о соколах и о ястребах заботился. Также и бедного смерда и убогую вдовицу не давал в обиду сильным.
Не осуждайте меня, дети или другой, кто прочтет: не хвалю ведь я ни себя, ни смелости своей, но хвалю Бога за то, что он меня, грешного и ничтожного, столько лет оберегал от тех смертельных опасностей и создал меня не ленивым, но способным на всякие дела человеческие.
Прочитав эту грамотку, постарайтесь, дети, совершать всякие добрые дела. Смерти, дети, не боясь, ни войны, ни зверя, дело исполняйте мужское, как вам Бог даст.
Сын Владимира Мстислав, позднее прозванный Великим, нанес очередное поражение половцам и подчинил Киеву Полоцк, князей которого изгнал в Византию. С его кончиной между князьями вновь началась борьба за первенство, сложились две группировки – Мономашичи (сыновья Владимира) и Мстиславичи (сыновья Мстислава, племянники Мономашичей), которые враждовали столь отчаянно, что Киев неоднократно переходил из рук в руки. В 1136 году, после изгнания Всеволода Мстиславича из Новгорода, началось и отпадение Новгорода от Киевской Руси.
Дважды в Киеве княжил Юрий, один из младших сыновей Мономаха, князь ростово-суздальский, основатель таких городов, как Дмитров, Звенигород и Переславль-Залесский. В 1147 году Юрий написал своему союзнику князю Святославу: «Приди ко мне, брате, в Москов». Это первое письменное упоминание оМоскве, и потому 1147 год считается официальной датой основания города.
Хотя традиция связывает основание Москвы с именем князя Юрия Долгорукого, вероятнее всего, этот князь не основал город, а захватил уже существовавшее к тому времени поселение. Предание гласит, что эта местность принадежала боярину Степану Кучке, который не оказал князю должного почтения: Юрий убил боярина и завладел его землями.
Позднее Кучковичи, боярский род Кучки, отомстили Юрию, убив его сына, князя Андрея Боголюбского, хотя убийство, конечно, было спровоцировано соперничеством между новой столицей Владимиром и прежними центрами княжества – Ростовом и Суздалем.
Смерть Андрея Боголюбского, 1175 год
Повесть об убиении Андрея Боголюбского
Андрей вошел в историю как князь-строитель: при нем и его усилиями появились такие архитектурные шедевры Древней Руси, как храм Покрова на Нерли (1165 год), Успенский собор во Владимире (1158–1160 годы) и Владимирский кремль, от которого до нашего времени сохранились знаменитые Золотые ворота. Свое прозвище князь получил по селу Боголюбово под Владимиром, где он выстроил себе дворец из белого камня.
В год 1175. Убит был великий князь Андрей Суздальский, сын Юрия, внук Владимира Мономаха июня месяца в 28-й день, в канун праздника святых апостолов. И была тогда суббота.
Создал же он себе городок каменный, под названием Боголюбове, столь же далеко Боголюбове от Владимира, как и Вышгород от Киева. Благоверный и христолюбивый князь Андрей с юных лет Христа возлюбил и Пречистую его мать; знанье же отринув и рассужденья и, как хоромы чудесные, душу украсив всеми благими желаньями, уподобился царю Соломону, когда, храм Господу Богу и церковь преславную Рождества святой Богородицы посреди Боголюбова в камне создав, разукрасил ее больше всех церквей: подобна она той Святая Святых, которую царь Соломон премудрый создал; так и этот князь, благоверный Андрей, создал церковь такую на память о себе, и украсил ее драгоценными иконами, золотом, и дорогими каменьями, и жемчугом крупным бесценным, и снабдил украшеньями разными, и украсил плитами из яшмы и всяким узорным литьем, – блеском осыпав ее так, что больно смотреть, ибо вся она в золоте стала. И украсил ее, и осыпал утварью золотой, драгоценной, всем входящим на удивленье, так, что всякий, видевший это, не может выразить словом невероятной ее красоты; золотом и эмалью, и всякими драгоценностями, и церковным имуществом украшена, и всякой церковной утварью – золотая дарохранительница с дорогими каменьями, с опахалами ценными и кадилами разными, и снаружи от верха до пола по стенам и столбам тоже золотом крыто, и двери, и своды у церкви также золотом крыты, и купол златом украшен от верха до Деисуса, и разным церковным добром переполнена, украшена всяким художеством! <…>
Итак, состоялся в пятницу на обедне коварный совет злодеев преступных. И был у князя Яким, слуга, которому он доверял. Узнав от кого-то, что брата его велел князь казнить, возбудился он по дьявольскому наущению и примчался с криками к друзьям своим, злым сообщникам, как когда-то Иуда к евреям, стремясь угодить отцу своему, Сатане, и стал говорить: «Сегодня его казнил, а завтра – нас, так промыслим о князе этом!» И задумали убийство в ночь, как Иуда на Господа.
Лишь настала ночь, прибежав и схвативши оружие, пошли на князя, как дикие звери, но, пока они шли к его спальне, пронзил их и страх, и трепет. И бежали с крыльца, спустясь в погреба, упились вином. Сатана возбуждал их в погребе и, служа им незримо, помогал укрепиться в том, что они обещали ему. И так, упившись вином, взошли они на крыльцо. Главарем же убийц был Петр, зять Кучки, Анбал, яс родом, ключник, да Яким, да Кучковичи – всего числом двадцать зловредных убийц, вошедших в греховный сговор в тот день у Петра, у Кучкова зятя, когда настала субботняя ночь на память святых апостолов Петра и Павла.
Когда, схватив оружие, как звери свирепые, приблизились они к спальне, где блаженный князь Андрей возлежал, позвал один, став у дверей: «Господин мой! Господин мой...» И князь отозвался: «Кто здесь?» – тот же сказал: «Прокопий...», но в сомненье князь произнес: «О, малый, ты не Прокопий!» Те же, подскочив к дверям и поняв, что здесь князь, начали бить в двери и силой выломали их. Блаженный же вскочил, хотел схватить меч, но не было тут меча, ибо в тот день взял его Анбалключник, а был его меч мечом святого Бориса. И ворвались двое убийц, и набросились на него, и князь швырнул одного под себя, а другие, решив, что повержен князь, впотьмах поразили своего; но после, разглядев князя, схватились с ним, ибо он был силен. И рубили его мечами и саблями, и раны копьем ему нанесли, и воскликнул он: «О, горе вам, бесчестные, зачем уподобились вы Горясеру? Какое вам зло я нанес? Если кровь мою прольете на земле, пусть Бог отомстит вам за мой хлеб!» Бесчестные же эти, решив, что убили его окончательно, взяв раненого своего, понесли его вон и дрожа ушли. Князь же, внезапно выйдя за ними, начал рыгать и стонать от внутренней боли, пробираясь к крыльцу. Те же, услышав голос, воротились снова к нему. И пока они были там, сказал один: «Стоя там, я видел в окно князя, как шел он с крыльца вниз». И воскликнули все: «Ищите его!» – и бросились все взглянуть, нет ли князя там, где, убив его, бросили. И сказали: «Теперь мы погибли! Скорее ищите его!» И так, запалив свечи, отыскали его по кровавому следу.
Князь же, увидев, что идут к нему, воздев руки к небу, обратился к Богу, говоря: «Если, Боже, в этом сужден мне конец – принимаю его. Хоть и много я согрешил, Господи, заповедей твоих не соблюдая, знаю, что милостив ты, когда видишь плачущего, и навстречу спешишь, направляя заблудшего».<…>
И пока он так говорил и молился о грехах своих Богу, сидя за лестничным столбом, заговорщики долго искали его – и увидели сидящим подобно непорочному агнцу. И тут проклятые подскочили и прикончили его. Петр же отсек ему правую руку. А князь, на небо взглянув, сказал: «Господи, в руки тебе предаю душу мою» – и умер. Убит был с субботы в ночь, на рассвете, под утро уже воскресенья – день памяти двенадцати апостолов.
