– А что мешает пропустить через Струну огромную толпу? – усмехнулся я. – Пускай каждый десятый подойдет, это уже много.
– А про девять десятых подумал? Тоже сказал… – невозмутимо парировал Женя. – Струна тебе что – мясорубка? И, кстати, какое к нам отношение было бы в народе?
– А сейчас какое к нам отношение? – очень искренне удивился я. – По-моему, никакого. Я вот в Дальнегорске вообще про вас ничего не слышал. Хорошо замаскировались.
– Ну, не совсем так. Иногда пускаем кусок информации. Статейка Малкина, к примеру. Полезная вышла статейка. Понимаешь, сволота всякая должна нас бояться. А страх должен быть адресный. Типа обидишь маленького – придут крутые дяди, строго накажут. Для того и галстуки клиентам надеваем. Чтобы, не дай бог, нас с мафией не перепутали. Был у меня, к слову, один такой клиент непонятливый. Из этих, «новых славян». Все откупиться пытался, все выяснял, кому дорожку перешел. А всего-то надо было дяде сына своего не обижать. А то, видишь ли, ручонки шаловливые… Короче, один ремень мы его схарчить заставили, второй… На третьем дошло. – Женя рассмеялся, явно вспоминая незадачливого папашу.
– Так что, Малкин разве ваш человек? То есть наш… – немедленно поправился я.
– Не-а… Зачем он нам такой? Просто слили выверенную дозу информации, он зацепился. Ему наши потом конвертик прислали, как бы второй гонорар. Раза так в три побольше того, что в газете он получил. Типа «работа проделана большая, полезная…» Так ты представляешь, этот урод вообще перестал для нас писать. И конвертик со всем содержимым отослал на абонентский ящик, который мы ему вместе с материалом залили. Типа «чтобы больше никогда… я честный человек… вы подтвердили мои худшие подозрения…» Вот, а ты спрашиваешь, наш ли это человек. Зачем нам такие нервные? «Спринтеры, блин, с коротким дыханием»… – смачно процитировал он.
Когда Женя ударил по тормозам, я сперва даже не понял, что случилось. Просто резкий толчок и в грудь врезался ремень безопасности, неприятно екнуло в животе, а серая лента шоссе застыла, словно убитая змея.
– Ты чего? – вырвалось у меня, но Женя явно не собирался пускаться в объяснения. Спина его отвердела, руки вздулись веревками вен, а отраженный зеркальцем взгляд сделался злым и колючим.
Впрочем, причина отчетливо обозначилась впереди. Метрах в двадцати от нас, поперек полосы, стояла милицейская «Волга» с включенной мигалкой. И направлялся к нам постовой с полосатым жезлом, и вид он имел какой-то встрепанный и диковатый.
Что такое? С каких пор милиция тормозит «Струну»? Что наши номера известны всем местным гаишникам, я не сомневался. А мы к тому же ничего и не нарушали.
– Костян, – почти не разжимая губ, процедил Женя, – не дергайся и не пытайся геройствовать. Сиди тихо, я разберусь сам.
– Да что вообще творится? – отчего-то прошептал я.
Не отвечая, Женя быстро выхватил «мыльницу», с бешеной скоростью принялся давить кнопки. Потом, щелкая замком дверцы, сказал:
– Тебя это не касается. Главное – ни во что не встревай. Наши сюда уже едут.
И, уже вылезая наружу, посоветовал:
– Назад, кстати, глянь.
Я глянул. Объемистый джип перегораживал шоссе, а в придорожных кустах наблюдалось какое-то нехорошее колыхание.
Женя хлопнул дверцей и вылез навстречу гаишнику. Тот подходил не спеша и как-то неуверенно, точно не решив, что ему с нами делать. Впрочем, его тут же отодвинул непонятно откуда взявшийся плотного телосложения дядька в камуфляжном комбинезоне.
Они встретились в пяти шагах от машины – пружинистый, неестественно улыбающийся Женя и мрачный багроволицый мужик. Мне, терявшемуся в догадках, оставалось лишь слушать их разговор.
– Ну что, Гусев, нагулялся? Пора в стойло. – Голос камуфляжного мужика был скучным, тусклым, словно горящая вполнакала лампочка. Но отчего-то мне казалось, что вот-вот она вспыхнет свирепым пламенем.
– Не понимаю, к чему эти игры? – холодно ответил Женя. – Еще в прошлом году я по официальным каналам подал вполне официальный рапорт. По-моему, предыдущее начальство восприняло его вполне адекватно. Будь ко мне претензии – наверняка об этом стало бы известно и мне, и моему руководству. Нынешнему руководству, – со вкусом выделил он это слово.
– Ты, блин, Гусев, хорош мозги пудрить. – Тебе сказать, как твое паскудство по уставу называется? Или сам знаешь?
– Товарищ полковник, – Женя вел себя на удивление мирно, – вы не первый день на земле, должны вроде понимать, что ничего в этой жизни не делается по уставам. Можете считать, я просто поменял место службы.
– Погавкай мне тут, щенок, – ощерился полковник стальными коронками зубов. Ох и неприятные же воспоминания навеял мне его оскал! Тонкий серп месяца… темный, утоптанный снег… заброшенная стройка… лязг товарняка…
– Слушайте, – все тем же миролюбивым тоном продолжал Женя, – да отнеситесь вы к этому философски. Ну нельзя же так – закрыть глаза и махать оглоблей. Поверьте, всем в итоге станет только хуже. И, в конце концов, зачем вам понадобился этот цирк? – обвел он рукой нечто скрывавшееся в кустах по обе стороны шоссе. – Не проще ли пожаловать к нам на базу, и там, в присутствии нашего руководства, все и обсудим? Вы что же, всерьез в «зарницу» играть собрались?
Да, правильно я предполагал – эта тусклая лампочка была способна на большее. Полковник взорвался.
– Ты сука, мля, интеллигентская, меня еще поучи, гной пиджачный. Да у твоей мамки столько хахалей не было, сколько у меня операций! Гнида гэбэшная: сдриснул при первом порыве, а теперь строит себе памятник из говна! Герой, ёптыть, незримого фронта!
И гордый полковник ввернул такое определение, какое не смог бы придумать и самый маститый врач-гинеколог.
Женя, однако, прослушал все это спокойно и лишь заявил, глядя куда-то в перспективу:
– Ну и к чему так нервничать? У вас ведь и давление наверняка подскочило, и сердце тоже… второй свежести. Резюме-то какое будет?
– Тебе, говнюк, еще и резюме? – вновь раздулся полковник. – Ну так получай мое резюме! Вы арестованы, гражданин Гусев.
– И на каком же основании? – деланно удивился Женя. – Ордер военного прокурора у вас, или в столе остался?
Полковник коротко, без замаха, ударил Женю каблуком под коленную чашечку.
– Лежать, падла! Мордой в асфальт! Ствол на землю!
– Простите, а в какой последовательности? – точно и не заметив удара, поинтересовался Женя. – Сперва ствол бросать или ложиться? Кстати, у меня и ствола-то при себе нет.
– Ща поймешь, – и полковник ловко выхватил из-за пояса пистолет. С виду обычный ПМ, а на самом деле… Видать, очередное изделие тульских левшей, специально для Комитета. И, что самое страшное, обладатель оружия выстрелил. В Женю. С двух шагов. Очередью.
Странное дело – треска я не услышал. Да и Женя не думал падать, пробитый добрым килограммом свинца.
Происходило что-то невообразимое. Женя, казалось, размазался по пространству, он был всюду – и в то же время нигде. Полковничьи пули пролетели мимо, уйдя в пустоту.
– Ты чего творишь, чмо окопное! – резко выкрикнул увернувшийся Женя.
Полковник отпрыгнул, проворно взмахнул рукой – и тут же раздался треск автоматных очередей. Лупили, казалось, сразу со всех сторон.
Да, наверное, это все-таки трусость. Но вместо того чтобы геройски выскочить наружу, навстречу пулям, я резко согнулся, едва ли не сполз под сиденье. И вовремя. Переднее стекло дзинькнуло, покрылось паучьей сеткой трещин и медленно – или это вновь фокусы восприятия? – осыпалось внутрь. Дробь осколков забарабанила по спине, что-то чиркнуло над ухом, липкая соленая струйка стекла мне на губу, но при этом я совершенно не чувствовал боли.
Как-то вдруг сразу я понял, что из машины все-таки надо убраться. Если хоть одна пуля пробьет бензобак… в таком случае у меня вообще не останется шансов.
Рванув со всей силы дверцу, я тяжело вывалился на асфальт. Навстречу гостеприимным свинцовым птичкам, мечущимся в поисках меня, тем самым… но почему-то их уже не было.
Тишина стояла над миром, теплая майская тишина, и в этой тишине шел на негнущихся ногах Женя. Что-то поблескивало у него между пальцев – не то шпага, не то хлыст… Да нет, какая там шпага – обычная гитарная струна, «ре» малой октавы. В серебристой оплетке, хищно извивающаяся, жаждущая крови.
Впрочем, она, похоже, насытилась. Вдали, привалившись к милицейской «Волге», сидел гаишник. То ли дремал, то ли… А совсем рядом, в двух шагах, лежал посреди шоссе полковник. Клякса, пятнистая клякса на сером.
– И еще пятнадцать человек, – точно прочитав мои мысли, устало сообщил Женя. – В кустах. Некоторых я просто оглушил, а остальные…
Он недоговорил. И так было понятно.
– Блин, – после мучительно долгой паузы выдохнул он, – как же по-идиотски сложилось… Ну, ладно – сам козел, моча в мозги ударила, крыша поехала, но ребят-то жалко… армейский спецназ. Эти-то и вовсе ни за что…
