перестали жеманиться, а мы перестали приставать, и все наладилось у нас. А теперь она умерла.
Я не хочу забывать, понимаете?.. Я хочу помнить, что все конечно и может в любую минуту измениться, фатально, необратимо!.. Что потери могут быть… ужасны, но, черт побери, есть и приобретения, да еще какие!..
Любовь дорогого стоит, и оказалось, что мы все любим друг друга, а еще в моей жизни появился Игорь, которого я знать не знала, и город Курск, откуда родом мой прапрадедушка Алексей Михайлович, и что все это нужно ценить, жалеть и беречь – здесь и сейчас.
Мне это объяснила Лариса, девочка из моего детства.
Анна и Сергей Литвиновы
У каждой смерти свои недостатки
I
Иной раз человек даже не представляет, кто о нем в этот момент думает.
Или – обращает на него внимание.
Или – обсуждает его действия.
Но так бывает.
Особенно когда гражданин – заказан. А обсуждают его – наемные убийцы.
Один из них выглядел совершенно мирно. Никто из припозднившихся прохожих, проходящих через двор дома, расположенного по столичной улице Звездной, даже представить себе не мог, за-ради чего на самом деле полумаргинальный тип отирается тут, на лавочке близ детской площадки. Малыши, которые днями оккупировали песочницу-горку-качели, теперь сидели по квартирам, капризничали над своей вечерней трапезой и вперивались в мерцающие сполохи мультиков на экранах телевизоров и планшетов. Поэтому мужчину не тревожили ни мамочки, ни няньки. Сидел он мирно в одиночестве на скамеечке, попивал что-то из пластиковой литровой бутыли, предусмотрительно спрятанной в пакет – классическая картина вечернего отдыха деклассированного элемента. И только очень внимательный наблюдатель мог бы заметить, что в бутылке у гражданина никакое не пиво, а простая вода, даже не газированная. Глаза же его с каждым глотком вовсе не пьянеют и не разбегаются, лицо не расплывается – напротив, остается жестким и собранным, а взгляд – внимательным.
В ушах гражданина торчали капельки беспроводных наушников, но не попсу, не рок и не рэп он слушал, как бы скрашивая себе вечернее пьянство. Ничего он, честно говоря, не слушал вообще – ждал сообщения, или лучше сказать, доклада, от своего напарника.
Меж тем смеркалось, и в восьмиэтажном доме-утюге сталинского образца, во дворе которого обосновался гражданин, зажигались за занавесками вечерние огни. Мужик добродушно прихлебывал из своей бутылочки, посматривал на подъезды, на окна да иногда на сквозивших по двору девушек и дамочек. И вот в один момент – темнота к тому моменту уже опустилась на двор и на город, зажглись фонари – в наушниках раздался гудок вызова. Убийца коснулся уха, установив соединение.
– Он припарковался у гаражей, – проговорил голос, – идет к тебе. Серый костюм, портфель.
– Ты тачку не глуши, – безмятежно откликнулся «пьянчуга». – Я скоро подойду. Ты где конкретно стоишь?
– Там же, у гаражей.
А тут и «объект» нарисовался: типичный офисный работник, менеджер высшего звена, в прекрасных «ллойдовских» туфлях, дорогом костюме, полураспущенном галстуке, с винтажным кожаным портфельчиком. Он шел, спрямляя дорогу, от гаражей, которые помещались в глубине двора, к своему подъезду.
Дома его поджидала верная супруга по имени Ксения, бокал, два или даже три хорошего белого вина или пива (чего конкретно, он пока не решил, но уже предвкушал): в холодильнике имелось и то и другое, а также игристое.
На беду, путь его пролегал мимо детской площадки, на лавочке близ которой угасал какой-то чухан. Тот даже не оглянулся на приближающегося «мэнагера». У него были крепкие нервы, он уже четвертый вечер следил за объектом и точно рассчитал, когда тот пройдет мимо.
Объект миновал скамейку и подставил убийце ничем не защищенную спину – не считать же защитой прекрасно скроенный костюмчик от «Хьюго Босса».
Убийца встал и окликнул его. Не потому, что посчитал зазорным стрелять в затылок или спину. Нет, в затылок, напротив, было бы как раз надежней. Просто хотел еще раз убедиться – собственными глазами, что перед ним та самая, заказанная жертва. А то мало ли какие ошибки бывают.
– Егор! – крикнул он объекту.
Тот инстинктивно обернулся.
Узнав его в лицо и убедившись, что человек в костюмчике – тот самый, убийца дважды спустил курок.
Егор не успел даже почувствовать боли. В этом смысле его смерть оказалась именно такой, о которой просят на литургии православные христиане: безболезненной и непостыдной.
На воскресную службу его иногда вытаскивала жена, и он запомнил эти строчки, неоднократно провозглашаемые дьяконом в молитве под смешным именованием «ектенья». Ксения все пыталась вымолить у Господа сына или дочку – лучше бы пошла на ЭКО или к суррогатной мамаше. Именно об этом почему-то оказалась последняя мысль Егора. И о том, что будет теперь Ксения куковать совсем одна, даже без детишек… На этом его разум потух.
Вряд ли кончину Егора можно было назвать, как просят в той же ектенье православные, «мирной» – но у каждой смерти свои недостатки.
Сознание успело покинуть его, когда тело опустилось на гравий дорожки близ детской площадки – но убийца на всякий случай произвел контрольный выстрел в голову.
А потом сунул пистолет с глушителем во внутренний карман затрапезной курточки, подхватил пакет с бутылкой (было бы крайне неосмотрительно оставлять на месте преступления воду с образцами своей ДНК) и быстрым шагом удалился по направлению к гаражам, где ждал его в машине напарник.
II
Бывают иной раз случайности, которые обесценивают самое тщательное планирование.
Сводят на нет любую, самую осмотрительную подготовку.
Прямо-таки в прах и пепел повергают выстроенное, казалось бы, без сучка и задоринки здание.
Убийца знал: место преступления не попадает в поле зрения ни одной камеры. От взглядов из дома оно скрыто разлапистой липой (исполнитель не поленился, предварительно прошелся по подъездам и посмотрел в окна, выходящие во двор). К тому же он изменил внешность: красная бейсболка с длинным козырьком прекрасно оттягивала на себя взгляд, а запущенную бороденку можно будет немедленно после акта сбрить.
Но кто мог знать, что именно в момент убийства по двору будет проходить старший оперуполномоченный ГУВД Москвы капитан полиции Иван с говорящей фамилией Коршунов, служащий в УУР (управлении уголовного розыска), и как раз в отделе, что расследует тяжкие преступления против личности! Да капитан ведь по жизни и не должен был находиться в описываемое время в означенном месте! Двор дома номер четыре по улице Звездной лежал в стороне от его традиционных служебных и личных маршрутов. Впервые решил он, холостяк, пожаловать в гости
