— Ты пребывал в области сновидений около четырех часов, — ответила Кесея. — За это время мы успели покинуть Айодхью и сейчас пересекаем провинцию в северном направлении. Караванщики любезно согласились довезти нас до самой границы.
— Мы движемся в сторону Кхитая? Жрица кивнула.
— И наша конечная цель — дом проклятого Шао Луна?
Кесея вновь кивнула.
— Славно. Пора, наконец, поквитаться с этим псом и отдать его на корм демонам. Из-за него я убил своего друга, а я не привык копить долги. Если я не убью чернокнижника, Судир Шаху будет неспокойно в царстве мертвых. Но если я сполна рассчитаюсь со злым чародеем, он вечно будет прислуживать моему другу в загробном мире.
Киммериец помолчал. Потом пристально взглянул на верховную деву-брамина.
— Ты показала мне свое прошлое, Кесея. Но ведь это было только начало истории, верно? Почему ты не открыла мне остальное?
— В истории нашей вражды с Шао Луном есть много неприятных, а подчас и отталкивающих моментов, — призналась волшебница. — Думаю, то, что ты увидел, было истоком зарождения вечной борьбы.
— Кром! Я что похож на девственницу, которая стесняется взглянуть даже на собственный зад? Что бы там ни было, я хочу это видеть.
Кесея приподняла бровь.
— Чем вызван твой интерес, варвар? Не лучше ли мне снова попытаться прочесть твою книгу дальнейшего бытия и…
— Нет, ледяные сопли Имира! Будущее оставим на потом. Сейчас меня интересует все, что касается Шао Луна и тебя. Раз уж ты взялась показывать мне свое прошлое, будь любезна, назад не отступай.
— Хорошо, — сдалась Кесея. — Ты все увидишь. Только сначала нам нужно выбраться из провинции столицы, подальше от области владений Юсефа.
Глава VII
Солнце посылало жаркие лучи на землю, сея среди путников утомление и вялость. Путешественники не испытывали неудобств, благодаря закрытой беседке, которая спасала их от прикосновений яркого светила. Погонщики слонов редко укрывались в тени, проводя большую часть времени на шее животного. Их гардероб был сокращен до минимума — белая чалма и набедренная повязка. Караванщики-вендийцы привыкли переносить зной не хуже своих животных.
Караваи из трех слонов продвигался на север через небольшую деревушку. Местные жители были заняты своими делами и не обращали на странников никакого внимания. Женщины таскали на головах корзины и кувшины с водой, мужчины обрабатывали землю. Жизнь бедняков-шудр никогда не была сладкой. Почти весь день крестьяне проводили в поле, а их жены дома, занятые домашним хозяйством. Вендийцы, жившие в деревне, имели, как правило, большие семьи. Многочисленное потомство нужно было как-то кормить.
Алекса, как и Таллок, с интересом разглядывала местных жителей. Похоже, живя в Вендии, девушка редко выбиралась за пределы Айодхьи. От нее юноша узнал, что из всех дев-браминов, отправившихся в путешествие вместе с верховной жрицей, коренной вендийкой была только Исира. Ученицы волшебницы Алиэль, Диаса и сама Алекса пришли с Кесей в древнюю страну из далекого западного края, звавшегося Аргосом. Тогда девушкам было по четырнадцать лет. К своему смущению, Таллок не смог сказать, в какой стране родился он. Странник так долго путешествовал, что успел позабыть свою родину.
Всю дорогу юноша пытался завести разговор с молодой волшебницей на отвлеченную тему, чтобы ничего не рассказывать о себе, а своей прекрасной собеседнице дарить только комплименты. Однако Таллоку это плохо удавалось — его страшно смущали яркие голубые глаза девушки, которые, казалось, пронзали его насквозь.
Скрыть что-то от этого светящегося синим огнем взгляда было просто невозможно. Юноша перебивал сам себя, запинался и говорил какую-то ерунду, в то время как взгляд его сам собой постоянно опускался на нежные округлые формы собеседницы. Саттар, лунный маг, от нечего делать вслушивался в разговор двоих молодых людей. Поражаясь бессвязности слов, произносимых Таллоком, брахман качал головой, тряся в стороны своей козлиной бородкой. Странник, усмотрев в действиях лунного колдуна насмешку над собой, бросил на него гневный взгляд. Саттар с деланным равнодушием отвернулся в сторону.
Уже на выходе из деревушки их подстерегла беда. Солдаты-кшатрии блокировали путь. Отряд состоял из двенадцати конников, вооруженных длинными пиками и кривыми саблями, которые вместе с круглыми щитами, обитыми кожей, были полезны в пешем бою. Солдаты велели караванщикам остановить животных и спешиться. Хасал, главный погонщик уже был предупрежден насчет того, что люди раджи Юсефа, скорее всего, не позволят им беспрепятственно выехать из провинции.
— Оставайтесь в беседке, — сказал Хасал верховной жрице. — На спине животного вы в полной безопасности.
Погонщик спустился вниз, скользнув по веревке, и подошел к конникам.
— Что случилось, уважаемые?
— Приказ правителя, — невежливо ответил воин, обладатель длинных черных усов. — Кого ты везешь, старик?
— Торговцев, — быстро сказал караванщик.
— Торговцев? — старший из отряда приложил ко лбу ладонь, прикрывая глаза от солнца. Капитан вгляделся в беседку. — Мне показалось, что в той башне сидит госпожа Кесея, брахман Сна, или Катар ослепил мои глаза?
— Да, во истину это так, — Хасал почувствовал, как его прошиб пот, совсем не из-за жары. — Дева-брамин сопровождает караван.
— Еще одна ложь, старик, и твоя голова покатится по земле. Ты меня понял? К госпоже Кесее у меня претензий нет, с ней раджа Юсаф желает поговорить лично, как только она вернется в Ай-одхью. Но, ответь, караванщик, с вами ли чужеземец, которого именуют Конаном-киммерийцем?
Погонщик испуганно оглянулся. Сказать «да», значит выдать друзей, сказать «нет» — подписать себе приговор. Не решаясь произнести ни слова, Хасал вновь посмотрел в сторону беседки.
— Так он с вами или нет? — повторил вопрос капитан конников, начиная терять терпение. Рука воина потянулась к сабле.
Старый караванщик молчал.
— Я здесь, — киммериец выглянул из беседки. — Что у вас ко мне за дело, псы? Я гляжу, ты скор на язык только со стариками. Спустись со своего коня и скажи мне все, что ты хотел сказать ему.
— Ты слишком дерзок, чужеземец, — сквозь сжатые зубы произнес капитан, багровея от злости. Но так как кожа у вендийца была темной, то лицо его потемнело еще больше. — Мне приказано схватить тебя и доставить во дворец правителя столицы, где ты понесешь наказание за все свершенные преступления. Но раз тебе не терпится умереть, я нарушу приказ и убью тебя лично.
Великан Вало, почувствовав опасность, уже спустился со своего слона и приготовился защищать верховную жрицу, если того потребует ситуация.
