class="p1">— Да, ты права, хотя давай говорить школьно-дружелюбно.
— Школа не дружелюбна, — пробормотала она.
Я наклонилась, чтобы поймать ее взгляд, но Дженни отвела глаза, внезапно заинтересовавшись поиском слов на странице.
— Мы поработаем над этим, — сказала я. — Все наладится.
— Ты этого не знаешь, — сказала она, надув губы.
— На самом деле, я действительно знаю. Когда я была ребенком, то много раз переезжала и меняла школу. Это было действительно тяжело. Мне требовалось много времени, чтобы завести друзей, и я всегда была новичком. Но стало лучше.
Дженни не отрывала взгляда от страниц, и было ясно, что я должна поговорить об этом с Ноем сегодня. За прошедшую неделю она упомянула еще несколько тревожных моментов, и я хотела поделиться ими с ним, но не могла застать его. Когда я приходила, его не было дома, Дженни обычно находилась на попечении Гейл Кастро, очень терпеливой женщины, чья семья разводила и тренировала лошадей неподалеку. Дженни проводила день с Гейл теперь, когда больше не ходила в летнюю школу.
Ной обычно появлялся примерно в середине наших игр, прогуливаясь по кухне, а затем сразу же исчезал в соседней комнате или снова на улице. Я хотела поговорить с ним в понедельник, но Дженни безжалостно боролась за то, чтобы я присоединилась к ним за ужином, и я быстро ушла. Она приглашала меня каждый раз, когда мы работали вместе, но я не могла сохранять веселое выражение лица в течение нескольких часов подряд. Ещё нет.
И я действительно не хотела заводить еще один разговор о земле Лолли, о фиктивных браках или о чем-то еще. Я проделала солидную работу, убеждая себя, что Ной не был серьезен — и не рассматривала всерьез ничего из этого.
Так что было бы лучше, если бы мы не ставили себя в ситуации, когда нам приходилось бы признавать эту чепуху. Я даже не упомянула об этом Джейми.
— Почему ты ходила в разные школы? — спросила Дженни тихим голосом, поигрывая флажками.
Я собрала остальные книги в стопку.
— Долгое время мы были только вдвоем с мамой, — начала я, — и мы часто переезжали из-за ее работы, когда я была в твоем возрасте. Нью-Йорк, Вашингтон, Лондон. Иногда ее работа требовала от нее поездки в другие страны, а я не могла поехать с ней. Иногда на месяцы или даже годы.
— Моей маме тоже пришлось уехать, — сказала она.
— Это нелегко, не так ли? Еще сложнее, когда мама в отъезде, и тебе приходится начинать в новой школе и жить с новыми людьми. Я знаю каково это.
— Твоя мама вернулась?
— Да, — мягко сказала я. — Но всегда снова уходила. Ее работа заключалась в том, чтобы посещать разные места и видеть вещи такими, какие они есть, и говорить с людьми об этих вещах. Ей приходилось уезжать снова и снова.
— Моя мама не вернется, — сказала она. — Ной возит меня навестить ее, но она не может вернуться.
Я не знала, что происходит с Евой, и не мне было спрашивать, но мое сердце болело за Дженни. Ничто из этого не звучало как позитивная, счастливая ситуация.
— Мне жаль, — сказал я. — Это трудно пережить. Ты очень храбрая, Дженни.
— Как Черная Борода?
— Конечно, — ответила я.
— У меня нет папы, — продолжала она.
— У всех нас есть папа, — сказала я. — Но мы не всегда знаем этого человека. Я не знаю своего отца.
Она моргнула, глядя на меня, ее глаза заблестели.
— Правда?
Я кивнула.
— Я никогда с ним не встречалась и не знаю его имени. Были только я и моя мама, пока она не вышла замуж за другого мужчину, когда я была подростком. Теперь он мой отчим.
Девочка кивнула, прежде чем подвинуть книгу через стол.
— Я нашла все звуки «э»?
Я пролистала книгу, указывая на каждое отмеченное ею слово и прося Дженни прочитать его для меня. Мы почти закончили, когда в дверь вошел Ной с грязным пятном на щеке и в запыленной бейсболке. Под мышкой у него был ящик из-под молока, который он поставил на стойку, прежде чем взглянуть на нас.
— Как у нас дела? — спросил он по пути к раковине.
— Ной! Ты знал, что Черной Бороде отрубили голову и насадили на шест, чтобы другие люди не становились пиратами?
Он взглянул на меня широко раскрытыми глазами.
— Я этого не знал, — сказал он Дженни. — Ты одобряешь такую форму правосудия? Должны ли мы реализовать это где-то здесь? Может нам так отпугивать лис от курятника?
— Нет, — воскликнула она, вставая на колени в своем кресле. — Это ужасная идея! И звучит отвратительно!
— Хорошее замечание. Да. Мы не будем этого делать, — сказал он, подходя, чтобы взглянуть на книги, сложенные передо мной. — Может нужны какие-то книги или еще что-нибудь?
— Библиотека хорошая, — сказала я, укладывая свои вещи в сумку. — Большое разнообразие книг. Мы можем погружаться в разные темы каждый раз, когда встречаемся. Так намного веселее.
Дженни обвила руками мою шею.
— Можно Шей останется на ужин сегодня вечером? Пожалуйста? Она сказала, что ее маме пришлось уехать, и она ходила в разные школы, и у нее нет папы. Она такая же, как я.
Я легонько похлопала ее по спине и отодвинулась. Я уже собиралась собрать книги и уйти, когда Ной сказал:
— Можешь присоединиться к нам, если у тебя нет других планов. Но мы бы не хотели тебя задерживать, если у тебя есть другие дела. Не так ли, Дженни?
Дженни пожала плечами, сказав:
— Нам будет веселее, если ты останешься. И мы можем навестить собак!
Я взглянула на Ноя, пытаясь понять его настроение. Как обычно, его эмоции были спрятаны под козырьком его бейсболки и за бородой. Когда я заколебалась, он добавил:
— Мы бы хотели, чтобы ты осталась, но ты не обязана.
Это обледенелое «не обязана» было очень далеко от тишины, которую я обычно от него получала. От Ноя это был эквивалент парада в мою честь.
— Тогда ладно. Могу я чем-нибудь помочь?
Мужчина отвернулся и начал распаковывать ящик из-под молока.
— Нет. Об этом позаботились. — Обращаясь к Дженни, он спросил: — Что ты будешь есть сегодня из овощей?
— Бэби-морковку8, — ответила она, занятая рисованием на стикерах.
— Бэби-морковка — это не настоящая морковь, — сказал он. — Мы уже говорили об этом. Я могу нарезать морковь маленькими кусочками, но…
— Бэби-морковка — настоящая, — сказала она, — и я хочу ее.
— Я не могу кормить тебя бэби-морковкой. Они не встречаются в природе. Я не могу продавать морковь четырех разных цветов, одновременно кладя тебе на
