— У вас какие-то сомнения? — спросил Дик.
— Я весь из сомнений. Некоторые отпадут, когда найду Джерри Дорнфорда. Помните, когда мы шли к старику, Дорнфорд промчался на машине, ревевшей, как преисподняя? И еще, как он притормозил прямо напротив того места, где сидел старик?
— Ну?
— А то и ну! — Кремень вышел из себя. — А не было у него с собой вашего ружья?
— Боже милосердный! Вы думаете, что это Дорнфорд убил его?
— А что в этом удивительного? Он задолжал Лайну, и старик грозился подать в суд на него именно в день убийства. Если вы знаете Дорнфорда, как знаю его я, для вас не секрет, что суда он боится как огня. Дорнфорд кичится тем, что он светский человек, джентльмен. Хотя отец его торговал лошадьми, а мать… ну да ладно, о ней не будем. Если Дорнфорда признают несостоятельным должником, для него это станет полным крахом. Его вышвырнут изо всех клубов… Такие пойдут на все, лишь бы удержаться в обществе.
— А где он?
— Именно это я и хотел бы знать. После нас его никто больше не видел.
Глава 15
Мистер Кремень Смит относился к тем представителям рода человеческого, которые никогда не знают покоя. Его можно было встретить в самые неподходящие часы и в самых неожиданных местах Уэст-Энда. Казалось, он вполне мог обходиться без сна, ибо столкнуться с ним можно было ив четыре утра, и в четыре вечера.
Воры знали и уважали его. Короли преступного мира, представлявшие предмет его особой заботы, всячески старались избежать встречи с ним. Кремень наводил ужас на картежных шулеров, а мошенники ненавидели его, потому что он пересажал за решетку большую часть их племени. Кроме того, он отправил на виселицу троих и горько сожалел о том, что из-за тупости чувствительных присяжных этой участи избежал четвертый.
Увлечений у него было немного. Пиво, самое страстное из них, превратилось скорее в необходимость, чем в удовольствие. С его помощью Кремень поддерживал в себе необходимую жизненную энергию.
У него была холостяцкая квартира. Не в лучшей части города. Но здесь, в уединении, Кремень решал свои задачи одному ему известным способом. Он всегда писал на белой промокательной бумаге, и только карандашом, и редко пользовался другими пишущими принадлежностями. Он всегда заполнял обе стороны промокашки писаниной, разобраться в которой никто, кроме него, не мог. Из-под его грифеля выходили стенографические закорючки, выдуманные лет тридцать назад одним чудаковатым школьным учителем. Единственным, кто сумел досконально освоить этот вид стенографии, и был Кремень Смит. Он не только освоил, но и усовершенствовал его, и очень гордился, что ни одна душа не может расшифровать его записи. А расшифровать пытались многие, потому что, когда промокашка становилась ненужной, она переходила младшим чинам для более надлежащего использования.
Оказавшись у себя за письменным столом, инспектор принялся составлять хронологию действий Лео Морана. Часть дня, предшествовавшего убийству, вырисовывалась довольно четко. Моран выступал на радио с лекцией о банковском деле и экономике. Кремень Смит усмехнулся пришедшей в голову причудливой мысли: сумей он спровадить на виселицу знаменитого лектора, умереть безвестным сыщиком ему не грозит.
После лекции Моран отправился в театр «Шеридан», а оттуда на квартиру Дика Алленби. Затем начиналась область предположений: вероятно, он вернулся домой, где его ждало письмо, которое заставило его броситься на поиски Мэри Лейн.
Что он делал утром в день убийства? Позвонил бухгалтер и сообщил, что Морана в отпуск не пускают. Мистер бухгалтер Смит всего, конечно, не сказал. Ведь банковские служащие славятся своей солидарностью, и глупо было бы рассчитывать, что они о своих коллегах расскажут все, даже если эти коллеги подозреваются в мошенничестве и убийстве.
Кремень встал и зашагал по комнате. Его мысли перескочили с Морана на те акции, которые он принес Мэри и просил подписать. Но, похоже, что без долгого и кропотливого расследования прояснить этот вопрос не удастся.
Затем инспектор стал тщательно анализировать версию, что убийцей Лайна был Дорнфорд. Загадочное исчезновение Джерри уже само по себе было символичным. Его слуга, пожимая плечами, сказал, что причины для волнения не видит. Мистер Дорнфорд частенько пропадает по нескольку дней кряду, но вот где, этого он не знает. Если и были у слуги догадки, то вовсе не красящие его хозяина. Деньги у Дорнфорда не водились, друзей почти не было. Два загородных адреса он все-таки вспомнил, но Джерри там не оказалось. Слуга назвал имена двух дам, но и они давно не видели своего приятеля.
Дорнфорд владел поместьем в Беркшире. Часть его занимали сельскохозяйственные угодья, заложенные давным-давно. Был там и дом, но его Дорнфорд много лет назад продал местному гольф-клубу, и в собственности Джеральда остались лишь триста акров[16] соснового леса и заросшего вереском болота. Да, он уж никак не мог позволить себе два или три адреса в Лондоне.
Пулю так и не нашли, хотя, к великому огорчению властей парка, дерн вокруг кресла сняли, и грунт просеяли. Пуля, возможно, прошла под таким углом, что упала очень далеко. Все зависело от того, под каким углом стреляли. Если бы старика убили из винтовки с верхнего этажа дома, где жил Моран, роковой кусочек свинца обязательно бы нашли. Если стреляли из машины Дорнфорда, пуля вряд ли бы прошла навылет и залетела далеко.
Получался тупик. Ни та, ни другая версии не подтверждались, необходимо было разрабатывать третью.
Кремень Смит поймал себя на том, что сидит в кресле и дремлет. Привычка, которую он считал признаком приближающейся старости, его не радовала. Кремень встал, умылся и вышел из дому, толком не представляя, куда пойдет.
Он бесцельно послонялся по улицам, перешел площадь Пикадилли и остановился поглазеть на уличную пробку. Как вдруг на него налетел какой-то прохожий и, пробормотав извинения, двинулся было дальше. Кремень пальцем схватил его за ворот.
— Что с вами, Майк? — с изумлением спросил он.
За двадцать четыре часа Майк Хеннеси изменился настолько, что его трудно было узнать. Круглое лицо обрюзгло, покрылось щетиной и приобрело желтоватый цвет, под глазами появились мешки. Походка стала шаркающей, стариковской.
— П-привет! — заикаясь, проговорил Майк. — Я… сейчас… странно, да, вот так… прямо на улице…
— В чем дело, Майк? — Голос Кремня звучал сурово, почти обвинительно.
— Что? Все нормально. Шел, задумался… спектакль-то снимают.
— Я звонил вам все утро. Где вы были?
Майк вздрогнул.
— Звонили мне, мистер Смит? Да меня и в городе не было! Зачем я вам понадобился?
— Вы не бываете ни дома, ни в театре. Почему скрываетесь?
Майк попытался что-то сказать, поперхнулся, хрипло попросил:
— Давайте выпьем где-нибудь. Такое на душе творится!
На боковой улочке у площади находилась пивная, где хорошо знали привязанность инспектора. При его появлении официант радостно засуетился.
— Хотите немного поболтать наедине, мистер Смит? Тогда не сюда — здесь, как на рынке. Пройдемте в кабинет заведующего.
Кабинет заведующего оказался очень уютной отдельной комнаткой. Хеннеси рухнул в кресло и застыл с закрытыми глазами.
— О чем вы думаете? — напрямик спросил Кремень. — О Вашингтоне Вирте?
Майк разлепил глаза и с недоумением уставился на инспектора.
— Что? Да. — Глаза его замигали. — Я думаю о нем. Он бросил помогать театру, и меня это, конечно, волнует… Он ведь мой хороший приятель.
Майк, казалось, с трудом не только говорил, но и дышал. Его грудь тяжело вздымалась. После недолгой паузы он спросил:
— Для этого вы и хотели меня увидеть?
— Для этого я и хотел вас увидеть. Так он ваш приятель?
— Покровитель, — быстро поправился Хеннеси. — Я мало что о нем знаю. Мне важно, что у него куча бабок, денег, я хочу сказать.
— Где он их берет, конечно, не спрашивали?
— Конечно. — Майк отвел глаза.
С подносом, на котором стояли две большие бутылки пива, бутылка джина, чаша с дробленым льдом и сифон, появился официант.
— За счет заведения! — торжественно объявил он, поставил поднос на стол и удалился.
Кремня здесь знали и уважали за оказанную когда-то помощь. Но вид пива сейчас не смягчил его.
— Теперь выкладывай, Микки. — В его голосе не осталось и следа доброжелательности. — Я хочу знать, что за птица этот Вирт.
Хеннеси провел языком по пересохшим губам.
— Только сначала я хотел бы знать, что мне будет, — заупрямился он. — У меня нет ничего определенного, Кремень. Ну, допустим, я подумал, что он не тот, за кого себя выдает. И говорю ему: «или помогайте мне, или начну задавать лишние вопросы».
— Да, допустим, ты шантажировал его?
Майк вздрогнул.
— Это не шантаж. Я не был уверен — вы меня понимаете? Я блефовал. Хотел посмотреть, как далеко он зайдет. — Майк неожиданно сломался, закрыл лицо руками и начал всхлипывать. — Боже мой! Какой ужас!
