— Как тебе удалось найти открытый магазин в такую рань?
— К твоему сведению, уже одиннадцать часов, и чудесный городок Нантакет у нас под боком. Я вышла прогуляться и вернулась, а теперь готова всерьез заняться твоим гардеробом. Ты не можешь встретить верховного лорда, то бишь его императорское величество Монтгомери, в этих обносках. — Она с презрением оглядела спортивный костюм Аликс.
Аликс хорошо знала свою подругу.
— Вообще-то я, пожалуй, пойду с тобой. Мне нужны новые сандалии.
Иззи отступила к дверям.
— Нет, ты никуда не пойдешь. Я вернусь к обеду и посмотрю, что ты успела сделать. — Она поспешно выскочила из комнаты, закрыв за собой дверь.
— Я буду стараться изо всех сил, чтобы тебя порадовать, — крикнула Аликс ей вдогонку. Иззи явно хотелось пойти одной. Она любила покупать одежду, и в другое время Аликс с удовольствием составила бы ей компанию, но только не в этот день. Вдобавок фигуры у девушек были почти одинаковые, и Иззи могла купить подруге все необходимое, направив счет Виктории.
В полдень урчание в пустом желудке заставило наконец Аликс одеться и покинуть спальню в поисках завтрака. Иззи купила рогалики, салат с тунцом, фрукты и уйму шпината. Пищу полезную и сытную.
Аликс сделала себе сандвич, потом сбегала наверх и принесла рисунки, чтобы просмотреть их за едой. К своему ужасу, она обнаружила, что у нее осталось лишь два чистых листка бумаги.
Впрочем, рассудила Аликс, если ее мать не один раз гостила здесь, в доме должна быть бумага. Возможно, в зеленой спальне. Чувствуя себя сыщиком из детективного романа, Аликс направилась по коридору к комнате, которую облюбовала Иззи.
Когда же мама успела побывать на Нантакете? И почему держала в секрете свои поездки? Аликс как-то решила, что знает все о матери, но, похоже, она ошибалась. Однако справедливости ради следовало заметить, что с тех пор как Аликс покинула дом, поступив в университет, она жила собственной жизнью и многое скрывала от Виктории — своих приятелей, к примеру. Как выяснилось, и у мамы имелись свои тайны. Но почему? Может, здесь замешан мужчина?
В комнате стояли два шкафа, оба старинные и очень красивые. В одном лежало несколько свертков, должно быть, с покупками Иззи, другой был заперт. Аликс огляделась в поисках ключа, но не нашла его. Тогда, повинуясь внезапному порыву, она вернулась в свою спальню и, поискав в сумке, нашла связку ключей, которую прислала ей мать. Виктория не сказала, какой из них для чего предназначен; она не любила долгих объяснений и полагала, что дочь достаточно умна, чтобы разобраться во всем самостоятельно.
Один из маленьких ключей в связке подошел к замку. Открыв дверцы шкафа, Аликс обнаружила внутри целую канцелярию. Там были принтер, коробки с бумагой и письменные принадлежности. На полках теснились какие-то старые рукописи. Аликс заметила несколько фотографий, приклеенных к дверцам с внутренней стороны. На одной из них Виктория стояла, обнимая за плечи маленькую пожилую женщину, в которой Аликс без труда узнала Аделаиду Кингсли. «1998» — значилось на снимке. В том году Аликс исполнилось двенадцать.
Она вдруг почувствовала, как боль жаркой волной окатила тело и ударила в грудь. Теперь уже не вызывало сомнений, что Виктория не раз бывала на Нантакете, в доме Аделаиды Кингсли. Почему же она скрывала это от дочери? Конечно, мама ездила на остров в августе, догадалась Аликс. Этот месяц всегда считался священным временем, когда писательница принадлежала лишь самой себе. Она говорила, что уезжает в Колорадо, в уединенную хижину, чтобы, отгородившись от остального мира, поработать над новой книгой. Должно быть, она отправлялась туда не каждый год.
Аликс вновь обвела глазами содержимое шкафа. Неудивительно, что мама посещала Нантакет: героями всех ее книг были моряки. Но почему она держала это в секрете?
Первым побуждением Аликс было позвонить матери и спросить. Но как раз в это время Виктория совершала рекламное турне по двадцати крупнейшим городам Америки, выступая в образе улыбчивой, всегда жизнерадостной писательницы, какой привыкла ее видеть читающая публика. Аликс не хотела ей мешать. Вопросы могли подождать. А история обещала быть интересной. Хорошо зная мать, Аликс в этом не сомневалась.
Взяв бумагу, кое-какие канцелярские принадлежности и найденную в шкафу старую пачку матовой фотобумаги, она отнесла все вниз, в большую гостиную. В высокой тумбе она видела складные столики-подносы. Достав один, она поставила на него тарелку с сандвичем. Потом разложила на полу листки с набросками, уселась на диван, придвинув к себе поднос с едой, и принялась жевать, разглядывая рисунки.
Поначалу плоды ее усилий показались Аликс невообразимой мешаниной стилей и подходов. «Это чересчур!» — решила она. Ни одно решение не подходило к величавой безмятежности Нантакета.
Покончив с завтраком, она отодвинула в сторону столик и вновь внимательно оглядела наброски, но так ничего и не выбрала. Она начала уже отчаиваться, когда один из листков вдруг приподнялся с легким шелестом, словно подхваченный легким ветерком. Поглощенная своими мыслями, Аликс не заметила, что все окна и двери в комнате закрыты.
— Спасибо, — вырвалось у нее. Она недоуменно покачала головой. Кому спасибо и за что?
Аликс подняла рисунок. Этот крошечный набросок в углу листа она сделала так быстро, что почти забыла о нем. Изображение сочетало в себе черты испанских церковно-миссионерских построек и изысканную простоту квакерского стиля. Строгое, почти аскетичное, прекрасное в своей простоте.
— Думаешь, ему понравится? — заговорила Аликс и осеклась. А впрочем, это вполне естественно. Она одна в доме и может разговаривать вслух, сколько ей заблагорассудится. Почему бы и нет?
Положив рисунок на столик-поднос, она пригляделась к нему внимательнее.
— Это окно надо переделать. Оно должно быть чуть больше. А колоколенку не мешало бы укоротить. Нет! Здесь нужна более высокая крыша.
Схватив пачку чистой бумаги, Аликс заново набросала часовню. Потом сделала еще три эскиза. Добившись наконец желаемого результата, она взяла привезенную с собой масштабную линейку и начала чертить.
В три часа пополудни она сделала себе еще сандвич, достала из холодильника бутылку имбирного эля и вернулась в гостиную. Листки с рисунками теперь покрывали весь пол, новые эскизы лежали ближе всего к дивану.
— Мне нравится, — одобрительно заключила Аликс, обходя наброски.
Она съела сандвич, запивая его элем, потом взяла пачку фотобумаги, ножницы и клейкую ленту. Ей предстояло непростое дело — изготовить макет из подручных средств, но Аликс не сомневалась, что справится.
