‹1826›
Саконтала
(Из Гёте)
Что юный год дает цветам — Их девственный румянец;Что зрелый год дает плодам — Их царственный багрянец;Что нежит взор и веселит, Как перл, в морях цветущий;Что греет душу и живит, Как не́ктар, всемогущий;Весь цвет сокровищниц мечты, Весь полный цвет творенья,И, словом, небо красоты В лучах воображенья, —Всё, всё Поэзия слила В тебе одной — Саконтала́.
‹1826›
14-е декабря 1825*
Вас развратило Самовластье,И меч его вас поразил, —И в неподкупном беспристрастьеСей приговор Закон скрепил.Народ, чуждаясь вероломства,Поносит ваши имена —И ваша память от потомства,Как труп в земле, схоронена.*О жертвы мысли безрассудной,Вы уповали, может быть,Что станет вашей крови скудной,Чтоб вечный полюс растопить!
Едва, дымясь, она сверкнула,На вековой громаде льдов,Зима железная дохнула —И не осталось и следов.
1826
Вечер*
Как тихо веет над долинойДалекий колокольный звон,Как шум от стаи журавлиной*, —И в звучных листьях замер он.Как море вешнее в разливе,Светлея, не колыхнет день, —И торопливей, молчаливейЛожится по долине тень.
Около 1826; ‹1829›
С. Е. Раичу ("На камень жизни роковой…")*
На камень жизни роковой Природою заброшен,Младенец пылкий и живой Играл — неосторожен,Но Муза сирого взяла Под свой покров надежный,Поэзии разостлала́ Ковер под ним роскошный.Как скоро Музы под крылом Его созрели годы —Поэт, избытком чувств влеком, Предстал во храм Свободы*, —Но мрачных жертв не приносил, Служа ее кумиру, —Он горсть цветов ей посвятил И пламенную лиру.Еще другое божество Он чтил в младые лета —Амур резвился вкруг него* И дани брал с поэта.
Ему на память стрелку дал, И в сладкие досугиОн ею повесть начертал Орфеевой супруги*.И в мире сем, как в царстве снов, Поэт живет, мечтая, —Он так достиг земных венцов* И так достигнет рая…Ум скор и сметлив, верен глаз, Воображенье — быстро…А спорил в жизни только раз — На диспуте магистра.*
1827?
"Закралась в сердце грусть, — и смутно…"*
(Из Гейне)
Закралась в сердце грусть, — и смутноЯ вспомянул о старине:Тогда всё было так уютноИ люди жили как во сне.А нынче мир весь как распался:Всё кверху дном, все сбились с ног, —Господь-бог на́ небе скончалсяИ в аде сатана издох.Живут как нехотя на свете,Везде брюзга, везде раскол, —Не будь крохи любви в предмете,Давно б из мира вон ушел.
Между 1826 и 1829
Вопросы*
(Из Гейне)
Над морем, диким полуночным морем Муж-юноша стоит —В груди тоска, в душе сомненье, —И, сумрачный, он вопрошает волны:«О, разрешите мне загадку жизни,
Мучительно-старинную загадку,Над коей сотни, тысячи голов —В египетских, халдейских шапках*,Гиерогли́фами ушитых,В чалмах, и митрах, и скуфьях,И с париками, и обритых, —Тьмы бедных человеческих головКружилися, и сохли, и потели, —Скажите мне, что значит человек? Откуда он, куда идет,И кто живет над звездным сводом?»По-прежнему шумят и ропщут волны, И дует ветр, и гонит тучи, И звезды светят хладно-ясно — Глупец стоит — и ждет ответа!
Между 1827 и 1829
"За нашим веком мы идем…"*
За нашим веком мы идем,Как шла Креуза за Энеем*:Пройдем немного — ослабеем,Убавим шагу — отстаем.
Между 1827 и 1829
Кораблекрушение*
(Из Гейне)
Надежда и любовь — всё, всё погибло!..И сам я, бледный, обнаженный труп,Изверженный сердитым морем,Лежу на берегу,На диком, голом берегу!..Передо мной — пустыня водяная,За мной лежат и горе и беда,А надо мной бредут лениво тучи,Уродливые дщери неба!Они в туманные сосудыМорскую черпают волну,И с ношей вдаль, усталые, влекутся,
И снова выливают в море!..Нерадостный и бесконечный труд!И суетный, как жизнь моя!..Волна шумит, морская птица стонет!Минувшее повеяло мне в душу —Былые сны, потухшие виденьяМучительно-отрадные встают!Живет на севере жена!Прелестный образ, царственно-прекрасный!Ее, как пальма, стройный станОбхвачен белой сладострастной тканью;Кудрей роскошных темная волна,Как ночь богов блаженных, льетсяС увенчанной косами головыИ в легких кольцах тихо веетВкруг бледного, умильного лица,И из умильно-бледного лицаОтверсто-пламенное окоКак черное сияет солнце!..О черно-пламенное солнце,О, сколько, сколько раз в лучах твоихЯ пил восторга дикий пламень,И пил, и млел, и трепетал, —И с кротостью небесно-голубинойТвои уста улыбка обвевала,И гордо-милые устаДышали тихими, как лунный свет, речамиИ сладкими, как запах роз…И дух во мне, оживши, воскрылялсяИ к солнцу, как орел, парил!..Молчите, птицы, не шумите, волны,Всё, всё погибло — счастье и надежда,Надежда и любовь!.. Я здесь один, —На дикий брег заброшенный грозою,Лежу простерт — и рдеющим лицомСырой песок морской пучины рою!..
Между 1827 и 1829
Весенняя гроза*
Люблю грозу в начале мая,Когда весенний, первый гром,Как бы резвяся и играя,Грохочет в небе голубом.Гремят раскаты молодые,Вот дождик брызнул, пыль летит,Повисли перлы дождевые,И солнце нити золотит.С горы бежит поток проворный,В лесу не молкнет птичий гам,И гам лесной, и шум нагорный —Всё вторит весело громам.Ты скажешь: ветреная Геба*,Кормя Зевесова орла*,Громокипящий кубок с неба,Смеясь, на землю пролила.
‹1828›, начало 1850-х годов
Могила Наполеона*
Душой весны природа ожила,И блещет всё в торжественном покое:Лазурь небес, и море голубое,И дивная гробница, и скала!Древа кругом покрылись новым цветом,И тени их, средь общей тишины,Чуть зыблются дыханием волныНа мраморе, весною разогретом…Еще гремит твоих победОтзывный гул в колеблющемся мире…· · ·· · ·И ум людей твоею тенью полн,А тень твоя, скитаясь в крае диком,Чужда всему, внимая шуму волн,И тешится морских пернатых криком.
‹1828›
