Я знаю, куда денется его конь, вдруг крикнул он, оборачиваясь к Джону Грейди.
Джон Грейди не отставал. Пыль из-под конских копыт уносилась, подхватываемая ветром, который дул им в спины.
Умчится к черту на кулички, продолжал кричать Ролинс. Угодит к сатане на сковородку.
Они ехали не останавливаясь. В лица им полетели первые капли дождя. Посреди дороги валялась шляпа Блевинса. Ролинс хотел проехаться по ней, но Малыш обогнул эту помеху. Джон Грейди вытащил ногу из стремени, нагнулся и, не слезая с Редбо, подхватил шляпу. Они слышали, как за спинами шумит ливень, словно за ними гонится разъяренная толпа.
Вскоре они увидели коня Блевинса. Гнедой был привязан к одной из росших скопом ив. Под сильным дождем Ролинс развернул Малыша и вопросительно посмотрел на Джона Грейди. Тот проехал между деревьев и спустился в арройо[33], выискивая отпечатки ног на суглинке. Вскоре он увидел Блевинса. Мальчишка прятался в корнях мертвого тополя там, где арройо резко поворачивало и выходило на равнину. На мальчишке не было ничего, кроме не по размеру больших и грязных трусов.
Что ты тут делаешь, спросил Джон Грейди.
Блевинс сидел на корточках, обхватив себя за худые и бледные плечи.
Сижу. Разве нельзя?
Джон Грейди бросил взгляд на равнину, туда, где последние светлые прогалы закрывались тучами, и, наклонившись, положил к ногам Блевинса его шляпу.
А где твоя одежда, спросил он.
Снял.
Это я понял. Но где она?
Оставил вон там. На рубашке есть медные пуговки.
Если польет сильный дождь, то по оврагу хлынет поток. Ты об этом подумал?
В тебя никогда не попадала молния. Ты просто не знаешь, что это такое. А если бы знал, то запел бы по-другому.
Утонешь, дурила!
Не беда. Я еще ни разу не тонул.
Значит, ты собираешься здесь оставаться.
Вот именно.
Джон Грейди упер руки в бедра.
Ну как знаешь. Больше нам толковать не о чем.
С севера донесся жуткий раскат грома. Казалось, раскололась земля. Блевинс в ужасе обхватил голову руками. Джон Грейди повернул Редбо и поехал назад по арройо. Крупные капли бомбили влажный песок, оставляя на нем крошечные кратеры. Он оглянулся на Блевинса. Тот застыл в той же позе ― нелепое дополнение к и без того причудливому ландшафту.
Где он, спросил Ролинс, когда Джон Грейди подъехал к нему.
Сидит под деревом. Надень дождевик.
Я сразу понял, что у этого типа в башке не хватает винтиков, заметил Ролинс. С первого взгляда. У него это на физиономии написано. Причем крупными буквами.
Дождь лил стеной. Конь Блевинса маячит сквозь пелену ливня словно привидение. Они съехали с дороги и двинулись по оврагу в сторону деревьев и укрылись под большим, чуть нависавшим камнем. Они присели на корточки, не выпуская из рук поводьев. Колени у них мокли под дождем. Кони переминались с ноги на ногу, вскидывали головы. Вокруг сверкали молнии, грохотал гром, ветер бушевал в акациях, а с черного неба на равнину низвергались потоки воды. Послышался топот конских копыт, который потом растворился в шуме дождя.
Ты понял? Ты понял, кто это проскакал, спросил Ролинс.
Понял.
Еще выпить хочешь?
Нет. Меня и так от этой бурды тошнит.
Меня тоже, признался Ролинс и сделал еще глоток.
Когда стемнело, гроза стихла и дождь почти прекратился. Джон Грейди и Ролинс расседлали и стреножили лошадей, потом разошлись в разные стороны и, скрывшись в чапарале, начали блевать. Они стояли, широко расставив ноги и уперев ладони в колени, и их выворачивало наизнанку. Пасшиеся неподалеку кони время от времени настороженно вскидывали головы. Такого им отродясь не приходилось слышать. В серых сумерках эти рыгания словно исходили от странных, диких существ, вдруг наводнивших эти места. Казалось, решило напомнить о себе нечто безобразное и уродливое, гнездившееся в глубинах бытия. Отвратительная гримаса на лице Совершенства… Лик Горгоны, отразившийся в серых осенних водах.
Утром Джон Грейди и Ролинс поймали коней, заседлали их и, привязав за седлами мокрые скатки, двинулись к дороге.
Ну, какие предложения, спросил Ролинс
Надо все-таки отыскать этого сопляка.
А может, плюнем?
Нет, нельзя оставлять его здесь одного, без коня. Он же сгниет в одночасье.
Наверное, ты прав. Как его оставишь, идиота этакого!
Джон Грейди поехал по арройо и вскоре увидел Блевинса. Мальчишка был в том же виде, что и вчера. Джон Грейди осадил Редбо. Блевинс шел по оврагу босиком, держа в руке один сапог. Он поднял голову, молча уставясь на Джона Грейди.
Где твоя одежда, спросил тот.
Смыло.
У тебя сбежала лошадь.
Знаю. Я уже ходил на дорогу.
Что собираешься делать?
Не знаю.
Зеленый змий зло пошутил над тобой, приятель.
У меня такая башка, словно на ней посидела толстуха, признался Блевинс.
Джон Грейди посмотрел на пустыню под лучами утреннего солнца, затем перевел взгляд на мальчишку.
Ты довел Ролинса до ручки. Да, наверное, ты и без меня это знаешь.
Мы не знаем, когда возникнет у нас нужда в тех, кого мы презираем…
Где ты это слышал?
Не знаю. Запомнилось, и все…
Джон Грейди покачал головой, потом развязал седельную сумку; достал из нее чистую рубашку и протянул Блевинсу.
Надень, пока не обгорел. А я поеду посмотрю, нет ли где твоей одежды.
Спасибо большое, сказал Блевинс. Джон Грейди проехал по арройо, потом повернул назад. Блевинс сидел на песке в рубашке.
Много воды было в овраге?
Много.
Где ты нашел сапог?
На дереве.
Джон Грейди проехал арройо из конца в конец, потом покатался по равнине, но второй сапог словно сквозь землю провалился. Вернувшись, Джон Грейди застал Блевинса в прежней позе.
Сгинул твой сапог, сказал Джон Грейди.
Все ясно.
Надо ехать, произнес Джон Грейди, подхватил Блевинса и усадил позади себя. Когда Ролинс увидит тебя в таком виде, то закатит скандал.
Но Ролинс, увидев Блевинса, вообще лишился дара речи.
Он потерял одежду, пояснил Джон Грейди.
Ролинс молча повернул Малыша и поехал вперед. Джон Грейди с Блевинсом двинулись следом. Вскоре Джон Грейди услышал, как сзади что-то шмякнулось о землю. Обернувшись, он увидел, что это сапог Блевинса. Он покосился на мальчишку, но тот молча смотрел вперед из-под своей огромной шляпы. Кони вышагивали среди теней, падавших на дорогу. От папоротников поднимался пар. Время от времени попадались заросли кактусов чолья, на иголках которых вчерашний ураган распял птиц ― серые безымянные пернатые замерли навсегда, словно застигнутые в полете. Некоторые висели, безвольно уронив крылья. Кое-кто, впрочем, еще был жив. Завидев проезжающих, птицы с трудом поворачивали головы, судорожно дергались и хрипло кричали, но кони не останавливались. В солнечном освещении ландшафт сказочно преобразился: зеленым огнем полыхали акации и паловерде, изумрудно светилась придорожная трава, бушевала зелень сосняков. Казалось, дождь зарядил электричеством невидимые батареи, которые и заработали теперь на полную мощность.
