Вот пара мохнатых стражников рухнула срубленная ударами сказочных мечей.
В это время, как только "сын" ставшего божеством Сталина рухнул в туннель, туземная "Старуха Шапокляк", дернула за шнур. У стоящего на стреме стражника звякнул колокольчик, и, повинуясь инструкции, пьяный осоловевший служака повернул рычаг. Сжатый воздух вышел из мехов, и громадный рог оглушающее, звучно протрубил сигнал к бою. Казалось все только этого, и ждали, бывшие рабы, нищие горожане и селяне, рыцари и ратники сцепились в кровавой мясорубке. Началась страшная резня, полетели стрелы, обнажились клинки, а танковые тигры озверев, ринулись кромсать всех без разбору. Эрцгерцог фон Барбаросса, услышав сигнал, отбросил золотой тазик и выхватил меч, графиня ответила тем же. И вот они сошлись, рубясь с нечеловеческой яростью. Ворон фон Барбаросса был мужчиной, выше ростом и гораздо тяжелее, но Анастасия де Ведьмакова двигалась быстрее и легче. Первоначально схватка протекала на равных, но у знаменитого Эрцгерцога опыта фехтования было побольше, да летчица-графиня за последние сутки ужасно устала, фактически держась за счет нечеловеческого напряжения воли. Поэтому немудрено, что громила-вельможа выбил меч из ее мозолистых рук. Летчица впрочем, врезала ногой под коленку, и только бронированная пластина спасла неприятеля от тяжелых увечий. Затем, один из телохранителей, врезал тупым концом копья по взлохмаченному затылку разъяренной львицы. Подхватив бесчувственное тело, летчицу-красавицу поволокли в пыточное подземелье. А на поверхности сражение проходило с переменным успехом, люди гибли сотнями, а решающий верх ни кто не мог взять. Все же рыцари были лучше вооружены и организованы, собрав отряд, они ринулись к воротам, решив главную тактическую задачу - перекрыв подход свежих сил. Теперь постепенно можно очистить и цитадель. Однако радость рыцарей-дворян была преждевременной словно бешеный волчок, вылетел разгневанный сын верховного бога Сталина.
Олег Рыбаченко клокотал в бешенстве, его буквально трясло, запредельная ярость переполняла каждую клетку тела. Мир уже плыл пред глазами, конечности рефлекторно дергались, яд начинал действовать и если бы не биоинженерная обработка, то он бы уже давно обуглился от таких сумасшедших доз впырскнутых токсинов. Прыжок гремучей рептилии, пропеллер смерти, искрясь молниями, яростно вращается. Граф Бандероль фон Курок перерублен, куски железа и мяса разлетаются на десятки метров.
Рыцари пытаются атаковать, но мечи Александра Македонского режут все, нет возможности даже выйти на дистанцию удара, довершение ко всему, тысячи гадюк вывались гнилой лавой, пройдя по люминесцентному следу. Они добивают и жалят тех рыцарей, коим повезло уйти от мечей бога. Отряд растаял как снег, на сковороде и боец Рыбаченко-младший движимый инстинктом и сверхчувствительным чутьем бросился бежать в сторону пыточного подземелья. В голове звучала тысяча колоколов, он уже почти ничего не видел, перед глазами чудовищно насыщенным калейдоскопом взрывались бесчисленные фейерверки. И уже шестое или седьмое чувство вело его, вдогонку за девушкой ставшей старшей сестрой по духу и ненавистным Эрцгерцогом, в честь которого гитлеровцы назвали план нападения на СССР - телесным воплощением преисподней. На пути стал отряд из пятидесяти рыцарей, они прикрылись щитами, ощетинились копьями, образовав фалангу. Бесполезно, Олег Рыбаченко прорубил проход в стальном лесу, даже не замедлив бегового темпа. Пара длинных арбалетных стрел все же попала в мальчишку - терминатора, но это уже не имело значения. Пробужденный вулкан не залить дождевыми каплями!
Но вот для советской летчицы Ведьмаковы дела шли не самым лучшим образом. Бывает такое, когда самые крутые воительницы и воители пасуют.
В подземелье, куда приволокли опальную летчицу-графиню, палач уже вовсю раскалял пыточные инструменты. Щипцы, ножи, иглы, сверла, крючки, ядовитые уколы, и еще целый арсенал могущий вызвать зависть у любого инквизитора. Палач был новый, относительно молодой, веселый атлетически сложенный парень, этакий жизнерадостный садист. Вид юной, с великолепной фигурой, да еще и титулованной летчицы-девушки вызвал приступ праздничной радости.
-Какая красавица, она восхитительна. А ее большие изумрудные глазки, как они соблазнительно заблестят, когда из них посыплются слезы. - Приторным тоном произносил смазливый изувер. - Прекрасное лицо становиться еще прекраснее, когда перекошено страданием и болью, а хрустальная жидкость дивными жемчужинами потечет по золотисто-бархатным щечкам. Коралловые уста слаще меда, когда по ним чудными ручейками струиться кровавая амброзия - эта волшебная пища великих богов.
Сановник свирепо прикрикнул:
-Хватит! Разденьте ее и на дыбу, эта слизь заплатит за все.
Палач улыбнулся, обнажив здоровенные зубы, его лицо можно было назвать агрессивно-красивым. Изящным движение он обнажил жертву, звонко похлопав по соблазнительному бюсту и роскошным бедрам.
-Какой окорок, прекрасен и в сыром и в прожаренном виде. Но ее надо привести в чувство, эти розовые бутончики грудей гораздо восхитительней, когда дрожат морской волной в предвкушении от сладострастного прикосновения раскаленного железа. А эту попку, так приятно погладить седлом горного дракона, нашпиговав дивный окорок серебряными гвоздями.
Ворон фон Барбаросса всадил оплеуху не в меру болтливому истязателю. Громко проорал на негодяя:
-Мне говорили, что ты блудник пытки и кончаешь, глядя на страдания твоих жертв, но сегодня мой день и я сам буду мучить свою жертву. Ты должен только следить, что бы она, не вырубалась слишком быстро.
Кат-художник охотно согласился:
-Это вещь! Помассируем шейку.
Под умелым массажем опытного профессионала, дополненного ведром ледяной воды, девушка пришла в себя. Ее глаза засверкали гневом, мускулы напряглись в яростной попытке порвать путы и броситься на герцога.
Палач скалил в самодовольной улыбке:
-Какой взгляд, какие молнии в изумрудных очах. О, монсеньор давай подгоним изобретение покойного "Осьминога", тогда ее глазки заискрят такими сказочными искрами, хоть домашний салют устраивай.
Разъяренный Ворон фон Барбаросса тяжелым тычком, пнул палача ногой.
-Нет времени!
Затем схватил со стола здоровенный бич и со всего размаху врезал по обнаженной загорелой спине. От удара лопнула смугло-бархатная кожа, а прикованная летчица-девушка тихо охнула. Немецкий Эрцгерцог, расставив ноги бил во всю дурную мощь, на десятом ударе голова летчицы-графини вяло мотнулась и упала на бок. Палач остановил разбушевавшегося вельможу.
-Она в отключке. Хороший у тебя удар, быстро осваиваешь наше ремесло.
-Я у вас еще заберу ваше мясо. - Прохрипел, потерявший человеческий облика сановник. - Давай приводи ее в сознание.
-Сейчас, я ей вколю один аппарат, что медленнее вырубалась, но лучше пригласи врача, ты слишком горяч, она может и окочуриться.
Титулованное животное выдало:
-Сдохнет, туда ей и дорога!
Положив руку на высокую упругую грудь, истязатель помял ее и заодно послушал ритмичные удары сердца.
-Она очень сильная и выносливая девочка, ты получишь с ней массу удовольствия.
Графиня-летчица открыла глазки, они не произвольно слезились, серебристые капельки стекали по длинным ресницам.
-Что шлюха, очнулась, помнишь меня заставили мыть тебе ноги, а как насчет того согреть твои копыта.
И разжиревший сановник, сунул факел к босым, крепко привязанным и весьма соблазнительным ножкам девушки.
Валентина де Ведьмакова смачно плюнула, попав в залитые потом поросячьи глаза сиятельного садиста.
Эрцгерцог фон Барбаросса с размаху хлестнул ее плеткой по рельефному прессу и завопил благим матом.
-Разжигай дыбу, спалим ей ноги до колена, пусть навечно останется калекой!
У садиста-истязателя потекли слюнки, глаза сияли сладострастным желанием.
-Эти аппетитные ляжки, следует еще поперчить, я бы такую красавицу откушал живьем.
Радостно повинуясь, смазливый палач запалил прожорливое пламя. Боль была, настолько ужасной, что юная летчица-графиня не смогла сдержать крик.
Герцог фон Барбаросса хищно оскалил зубы-клыки и настойчиво требовал:
- А теперь расскажи где находиться ваш портал. Откуда вы черпаете свои силы.
Ее оглушительный вопль помог, однако Олегу Рыбаченко, уже полумертвый мальчик-воитель, словно получив энергетический заряд, шатаясь, добежал до толстенной двери, прорубив проход сквозь сплошной металл. Стражу рубить не пришлось, не последние дураки, зачем умирать за жадного сановника. Воины просто пали на колени - кто сильнее то и сюзерен. Эрцгерцога фон Барбаросса обуял такой ужас, что со страху он сам рванул к дыбе и влетел в огонь. Палач попробовал запустить в голову инструмент дознания, однако меч был быстрее и отсек кисть. В гневе Олег Рыбаченко, врезал истязателю ногой, сломав несколько ребер, отбросил садиста к огню. Загоревшись, палач дико заорал, забившись в мучительной агонии. Затем меч перерубил веревки, освободив гордую в своей наготе графиню. От потрясения летчица-девушка, снова отключилась, в ярости Олег Рыбаченко, рубанул Эрцгерцога по ногам.
