Свежий штрудель просто таял во рту, а кофе мало походил на ту бурду, что Семен иногда покупал в кафе университета.
– Очень здорово, – сказал он, покончив со своей порцией. – Что будем делать дальше?
– Можно тут посидеть, а чуть попозже заказать обед, – отозвался Чапек. – Наверняка у них есть настоящая еда. Заберемся в Сеть, попробуем найти там что-нибудь о кинжале, что мы вчера нашли.
– Ну а я пойду, погуляю, – заявил Матей, – в церковь схожу, опять же. Вернусь через пару часиков.
– Смотри только, без глупостей, – и Иржи погрозил племяннику пальцем.
– А я что? Буду тих, как нелегальный эмигрант.
Матей поднялся и ушел. Двое историков заказали еще по чашке кофе и нырнули в Сеть. Система визуального поиска, заглотав фотографию кинжала, обшарила банки данных по всему миру и сообщила, что ни о чем подобном не знает. Зато удалось опознать символ на рукоятке.
– Руна Каун, – прочитал Семен, – смелость, уверенность. Шестая в арманическом рунном ряду.
– Из творчества Гвидо фон Листа, – кивнул Чапек. – Древо Мира, но в том числе и древо генеалогическое. Чистота крови. Отсюда и надпись. Одно странно – как он так хорошо сохранился? Ни малейшего следа ржавчины.
Раздавшийся прямо над ухом хриплый кашель заставил Семена вздрогнуть. Повернув голову, он обнаружил, что рядом стоит и ухмыляется розовощекий дед в зеленом френче.
– Прощения просим за беспокойство, – дребезжащим фальцетом протянул он. – Только новые люди у нас редкость. Позвольте побеседовать с вами, господа хорошие. Если не мешаю, конечно.
И светлые глаза, похожие на стальные шарики, хитро блеснули.
– Присаживайтесь, – Радлов подумал, что старик может что-либо знать о Шаунберге, и показал на свободный стул. – Меня зовут Семен, а моего друга – Иржи. Мы… туристы.
– Я – Михель, – дед повернулся и гаркнул. – Эй, Рудольф, иди сюда. Это друг мой, он с нами посидит.
Чапек только вздохнул.
Второй старик оказался плечист и бородат, как Дед Мороз. Он приволок с собой бокал пива, а усевшись, хрипло прокашлялся:
– Добрххххый деньххррр…
– Э… добрый, – отозвался Семен. – Что тут у вас в округе можно посмотреть. Мы вообще проездом, но на денек хотим задержаться.
– Ну… – Михель поскреб лысину, гладкую, точно яйцо. – Дунай вот есть, пещеры всякие, да этот еще, замок.
– Что за замок? – поинтересовался Иржи, понявший, что за разговор затеял Радлов.
– Шаунберг. На самом берегу Дуная стоит. Если вы с востока приехали, то поворот на него проезжали. У заправки.
– На грунтовку?
– Точно. В хорошую погоду по ней проехать можно, да и после дождя не так сложно.
– И чем он интересен? Обычная средневековая развалина, наверное, – Семен изобразил равнодушие.
– Вот уж нет! – обидчиво сказал Михель, а его молчаливый приятель сурово пошевелил кустистыми бровями. – Еще при императорах он был самым большим во всей Верхней Австрии. А уж что мой дед про него рассказывал… – тут старик громко покряхтел. – Промочить бы горло-то. А то на сухую рассказывать не хочется.
Чапек поднял руку, подошла фрау в переднике, и вскоре на столе появилось четыре бокала пива.
– Уфф, хорошо, – причмокнул Михель и вытер с усов нависшую пену. – Значит, так. Дед мой, вечная ему память, застал времена фашистов и большую войну. Так вот по его словам, в Шаунберге тогда обитали какие-то странные типы, вроде колдунов, только нацистских. Чем они там занимались – непонятно, местные старались на пушечный выстрел не подходить. В те времена около замка еще лес рос, густой, древний. В сорок пятом, когда пришли американцы, обитатели Шаунберга затаились. Но примерно через месяц оттуда полезли дикие полчища эсэсовцев…
– Полчища? – хмыкнул Иржи. – Они что, в подвале прятались, как тараканы или крысы?
– А мне почем знать, хе-хе? Может, они…
– Не придумывает он, – густым басом перебил Рудольф. – Моя бабка то же самое говорила – повылезли неведомо откуда.
– Именно! – поддакнул Михель. – Американцев вышибли, но против русских не устояли. Те Шаунберг взяли штурмом и установили социализм, пусть ему в могиле икнется. И выставили охрану вокруг замка, объявили особой зоной, куда доступ запрещен. А значит, что-то там было такое, чего понять не могли. Когда в девяносто первом солдат убрали, мальчишки наши туда лазили, много чего интересного видели.
– Колдуны, значит? – Иржи почесал нос. – А не морочите ли вы нам головы, отцы?
– Как можно? – фыркнул Михель, а Рудольф возмущенно затряс бородищей. – Но если желаете, можем и поморочить. Уж лет десять, как в Шаунберге появились привидения. Такие черные, шустрые, в эсэсовской форме…
– Привидения? – это прозвучало куда более эмоционально, чем хотел бы Семен.
– Ага, – старики, к счастью, ничего не заметили. – Пытались за ними следить, да без толку. Исчезают, проклятые…
– Привет честной компании, – сказал появившийся в кофейне Матей. – Гляжу, на пиво перешли?
– Отчего же не перейти? – Михель поднял бокал, точно салютуя, и опустошил его до дна. – Ну, мы пойдем, пожалуй. Всего хорошего. Если останетесь, вечерком заходите в пивную «Три рака», что на Леонштрассе. Там вполне серьезное общество собирается. Поговорим о жизни.
– Счаххстливо, – прохрипел Рудольф и поднялся.
– Как погулял? – спросил Чапек, когда старики отошли.
– Нормально. В церкви побывал, – парень сел на освободившееся место. – Поговорил с отцом Бернардом. Тот пару легенд про Шаунберг рассказал – что там немцы типа золото делали, и что в замке призраки живут…
– При них мы слышали, – заметил Семен. – И не они ли меня вчера похитили?
– Все привидения мира не заставят меня отказаться от обеда, – решительно заявил Иржи. – А то помру с голоду, – и он выразительно клацнул зубами. – Эй, пани, где вы там?
Заказали жаркое с кислой капустой. Едва успели приступить к еде, как компак Чапека разразился негодующей трелью.
– Купалов, – с досадой проговорил Иржи, откладывая вилку. – Посмотрим, чего скажет.
– Вряд ли что-нибудь хорошее, – заметил Семен.
К собственному огорчению, он не ошибся. Директор института Второй Мировой Войны сообщил, что по поводу Шаунберга и особой зоны узнать ничего не сумел. Выдав такую новость, он приказал сегодня же возвращаться в Прагу.
– Вот как, – несколько растерянно сказал Чапек. – Без нас работа стоит, оказывается. А полицейские не сумели отыскать ни того, кто звонил, ни того, кто топал за нами через полгорода…
– Занятно, но это меня больше не пугает, – сказав так, Семен не соврал. Страх, изгнанный охотничьим азартом, предвкушением раскрытия большой тайны, ослабел. Не исчез совсем, но спрятался достаточно глубоко, чтобы не напоминать о себе постоянно. – И я готов вернуться…
Радлов понимал, что АСИ не оставит его в покое, что «доброжелатели», пугавшие его в Праге, вряд ли просто шутили; что «призраки» Шаунберга приложат все силы, чтобы остаться неузнанными. Но он не собирался отступать. Старый замок и архив таили секрет, настолько важный, что ради него люди готовы убивать почти через век после окончания мировой войны.
И раскрыть его, сделать частью общечеловеческого знания – долг ученого.
– Уважаю. Мужчина, – Матей похлопал Семена по плечу. – Если чего, обращайся ко мне. Мы с парнями подъедем и во славу Христа набьем рожу кому угодно. Нас даже полиция опасается.
– Э… благодарю.
Покончив с жарким, они расплатились. Вышли на площадь, под неяркие лучи ползущего меж облаков солнца. Когда проходили мимо полицейского участка, оттуда выбрался давешний страж порядка, толстозадый, словно боров, и заковылял в сторону кофейни.
Историки проводили его неприязненными взглядами.
– Давай хоть время в дороге проведем с пользой, – предложил Иржи, когда дошли до автостоянки. – Доставай контейнер. Посмотрим, чего тамошний компак наворотил.
– Точно, – после ночного похищения Семен совсем забыл про проведенную в Шаунберге съемку.
Историки устроились на заднем сидении, «Пежо-Армада» покатил на восток, прочь от Эфердинга. Развернулся виртуальный экран над пультом управления, и Радлов вывел на него обработанное изображение.
Они вновь оказались в брошенном замке. Одну за другой посетили комнаты, те, где раньше не были. Заглянули в некоторые подвалы, осмотрели помещения, расположенные в башнях стены. Изучили подробный трехмерный план Шаунберга и реконструкцию – как замок выглядел до штурма.
– Да тут, судя по количеству жилых комнат, обитала прорва народу, – проговорил Радлов. – И занимались они чем-то очень странным. То ли медицинскими исследованиями, то ли изготовлением оружия.
– А может, и тем и другим вместе? Пытались сделать из человека оружие, – высказал предположение Чапек. – Сейчас для этого используют имплантанты и экзомускулы, девяносто лет назад применяли нечто иное. Тогда понятно, почему русские объявили Шаунберг закрытой зоной. Не хотели делиться секретом. Надо покопаться в Сети…
