Каждое наше занятие с ним любовью выходит ярким, до душевного содрогания. Всякий раз вселенная взрывается, а затем ласково баюкает нас на волнах, наслаждаясь вместе с нами. Каждый раз мы словно изголодавшиеся любовники набрасываемся друг на друга с прожорливой страстью. С чем это связано и почему с ним? Это с нами что-то не так или вселенная сбрендила?
— Хорошо, как же мне хорошо, — стонет Марк, уткнувшись мне в плечо.
— Очень, — вторю я ему, даже забыв, что злилась и хотела высказать своё возмущение по поводу «свадьбы». Мы так и засыпаем обнявшись. Что-то происходит. За кулисами этой реальности что-то явно перестраивается. Я будто села в поезд, с которого уже не могу сойти, потому что он мчит без остановок!
На рассвете он шевелится, пытаясь подняться с кровати, но я в полусонном бреду, вновь обвиваю его руками, тяну на себя, целуя его лицо, чувственно так, сладко, не отдавая себе отчёта:
— Нет, мистер, вам положено оставаться в постели.
— Вынужден вежливо отказать, — слышу его вздох и улыбку. — Вчера меня пригласили на утреннюю рыбалку, — но он не уходит, он отвечает на мои поцелуи, — Да что же это такое, я не могу от тебя оторваться, — с несчастным стоном вздыхает Марк и высвобождается. А я в следующую секунду проваливаюсь дальше в сон.
… Похоже, все мужчины отправились на рыбалку, их спутницы нежатся в постели, не желая вставать в воскресную рань. В 8:50 проснулись только я и Жаклин, кажется, так её звать, такая яркая брюнетка с красивыми синими глазами и четвёртым размером груди, любовница акулы фармацевтики. На завтрак в столовой нам подали кофе, сырную тарелку, круассаны четырёх видов, легкие изысканные закуски в тарталетках, фрукты и бог знает что ещё. Жаклин подсела ко мне, сверкнув натянутой улыбкой, показывая все тридцать два отбеленных зуба.
— Как любопытно, что Марк заговорил о свадьбе, раньше до этого не доходило, — многозначительно заметила она, с явным намёком на то, что у них была интрижка. — Кто бы мог подумать, что в нём что-то шевельнётся и я не о его члене. …И что же этот псих позволил войти и переделать свой дом? Этот его памятник клятвы никогда не иметь семью? Там же не было ни одного угла, который мог принять в себя женщину, я о сердце монстра. Неприкасаемый храм, неприкасаемая свобода, неприкасаемое сердце. Как ты смогла?
— Не думаю, что у меня есть сейчас желание откровенничать, — с шедевральным достоинством обрубила я её, и гордо поднявшись, почесала пить кофе в беседку в саду. Как я смогла, да никак! Тому, кто укротит Марка Винздора — следует тут же издать книгу, ведь ещё никому не удалось пройти весь лабиринт до конца.
Нужно было как-то разгрузить мысли о Марке, иначе я чувствую, что вся эта безумная история делает безумной и меня. Для начала я спряталась в комнате. Я редко захожу в соцсети. Только лишь иногда, чтобы посмотреть, как там поживают мои старые друзья и подруги, чем они дышат, какие события постят. Даже отгородившись от них после гибели Кита, я всё равно по ним скучаю, порой даже очень сильно.
….Шила родила второго, так рада за неё, на фото она самая счастливая мамаша. Моя лучшая подруга Надин взобралась на Эверест, боже, сумасшедшая, всё-таки осуществила свою мечту. А Нико пытается раскручивать собственный бизнес….
Вот за этим занятием меня и застал Марк.
— Забилась в нору, синий чулок?
— Много рыбы поймал?
— Что-то не так? — тут же уловил он слабый оттенок моей интонации. Я неопределённо повела плечами вместо ответа, избегая прямых взглядов. — Поймал акулу и пару пираний. И не за рыбой я туда ходил! Это бизнес. Главное уметь слушать, вставлять свои фразы и вовремя развернуть разговор в своих интересах, поставив перед фактом сделки. Так что случилось, Мэл? Не увиливай! — Марк растянулся рядом со мной, изучая меня глазами.
— Подсматривала за друзьями в фейсбуке. Навеяло. А ещё сегодня за завтраком, Жаклин пыталась составить мне компанию. Говорила странные вещи.
Лицо Марка тут же застыло суровым камнем.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Что она тебе сказала?! — потребовал он резко.
— Назвала тебя психом, вот удивила. Намекала на какие-то проблемы и что твой дом не принимает женщин. Спросила меня, как мне удалось тебя переделать и заодно почти женить на себе. Я сделала вид, будто в курсе дела и дала понять, что не собираюсь обсуждать тебя и нашу с тобой жизнь. … И думается мне, не стоит мне тебя расспрашивать, что бы это значило?
— Умница, — заметно, что Марк выдохнул с облегчением.
— Она ведь была твоей любовницей? Эдакий элитный переходящий силиконовый вымпел?
— Да, — недовольно поджал губы Марк. — Я с ней разберусь. У неё не было права открывать свой рот!
— У тебя ведь было много женщин? — засмотревшись на это ставшее жестким лицо с играющими желваками, мне вдруг захотелось стереть эту суровость, и я с нежностью, не знаю из каких глубин она вырвалась, провела ладонью по его щеке. — Так жаль, что ты растрачиваешь себя, Марк. Дробишь свою жизнь на осколки.
Сначала в его серых глазах мелькнуло смятение, а потом он рассердился:
— Ты жалеешь меня что ли?! Я вовсе не растрачиваю себя! Это просто секс, всё равно что спорт. Плавание, скачки, например. Мы же не растрачиваем себя на лошадей или на резиновые шапочки? Я провожу время с удовольствием! Такова моя свобода выбора!
— А эти женщины и я в том числе, мы для тебя как скаковые лошади — проехался, вспотел и остался в форме? — не унимаюсь я. — Мне бы не хотелось быть для кого-то спортивным инвентарём, и не хотелось бы проходить через многих мужчин потому что это сомнительное удовольствие. Я бы хотела дарить себя кому-то определённо одному и желательно на всю жизнь. Но тебе не нравятся такие женщины. Тебе удобны лишь любительницы твоего любимого вида спорта.
— Вау, сейчас кто-то начнёт читать мне лекцию о сраной любви, — с пренебрежением скривился Марк. — Ты можешь на меня обижаться, но с твоими целями — родить ребёнка от мёртвого любимого, тебе будет сложно найти мужчину, который это примет. Ты не имеешь права меня осуждать, я не пользуюсь женщинами, всё по взаимному согласию! Вот что именно сейчас я делаю плохо? Я чем-то тебя обидел? — порывисто вскочив с кровати, Марк подошел к бару и плеснул себе пару глотков виски. Разнервничался как. — Мэлани, давай не будет лезть в бутылку? Нам здорово вместе, зачем лишними разговорами портить это настоящее?
Глава 14
А по сути … Мы ведь все равны!
Нет кого-то лучше или хуже…
Просто, мы кому-то не нужны…
А кому-то мы запали в душу…
— Ты всё не так понял, я тебя не то чтобы осуждаю, — попыталась улыбнуться я. — И ты сейчас не делаешь ничего плохого, наоборот, мне с тобой классно, …как это ни странно. Поэтому я хочу закончить эту нашу историю на хорошей ноте, оставив тёплое послевкусие. Мне ещё работать и работать в твоей компании, и я не хочу проклинать и ненавидеть тебя, каждый раз раздражаясь, глядя тебе вслед. Нам пора остановиться. Предлагаю, с завтрашнего дня ты всего лишь мой босс, а я финансовый аналитик. Тем более вот-вот начнутся «эти» дни, не до постельных утех. Как раз подыщешь себе кого-нибудь.
— Агааа, — усмехаясь, протянул Марк, качая головой, будто ему вдруг всё стало прозрачно и ясно. — Так значит, вот эта вот эмоциональная хрень, что ты тут только что несла, расшифровывается коротко ПМС? Синий чулок не занимается сексом во время менструации?
— Что? Э … фу! — опешила я, на секунду представив эту картину. — Нет, не занимается. И я серьёзно, Марк!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Ты значит, не должна раздражаться, а я значит должен, глядя тебе вслед неудовлетворённым взглядом? — нет, он определенно не воспринимает мои слова серьёзно.
— Что? Ты ведь недавно заявлял, что полно тех, с кем ты можешь ублажить свои потребности, проблем нет, только свистни — станут в очередь. Всё равно ведь скоро придётся сказать твоим друзьям, что свадьбы не будет!
— Они мне не друзья! И я тоже серьёзно, Мэл, прекрати омрачать жизнь шаблонами и всё усложнять. Может, у меня традиция заканчивать на плохих нотах, так что я не поддерживаю твой манифест!
