— Я могу взять отвратительную ноту прямо сейчас, — упрямо поджимаю я губы.
— Хм, Мэл, не трахай мне мозги, будь тогда уж последовательной, ты грозилась залезть на баррикады с завтрашнего дня. А теперь пошли со мной!
— Куда? — беспомощно взмолилась я, прикидывая в уме, стоит ли ухватиться за бильце кровати и не позволить ему выволочь себя из комнаты или включить истеричную стерву и вдрызг разругаться с Марком.
— На озеро. Присмотрел там умопомрачительное местечко, обалденно красивое, тебе понравится. Если что я тебя там и утоплю, если не передумаешь, — смеющиеся глаза бросают мне вызов. — Шевелись, Мэл. Я планировал притащить тебя туда, как только увидел этот берег с утра. Может, удастся развеять эти твои убийственные симптомы. Так что … меня остановит только выстрел в лоб.
И снова повинуясь ощущениям, веявшим из глубины лабиринта, я подчинилась им, а не голосу своих эмоций. Ссориться с Марком последнее дело, нужно убедить его по-хорошему. Подаю ему руку и послушно топаю за ним, топиться так топиться.
— Я, между прочим, готова к такому варианту, — заговариваю я, пока мы с ним не спеша, шагаем по живописной тропинке рядом друг с другом, непроизвольно, касаясь то плечом, то рукой. — Что я не встречу понимания и останусь одна. Но что бы ты ни говорил, чувство любви прекрасно, оно единственное питает жизнью эту вселенную. Ощущение, что тебя любят, что ты нужен, и испытывать ответное чувство, разве это не лучшее состояние? Когда множишь удовольствие с любимым человеком? Пусть даже и случаются ссоры, но в любой момент можно решить проблему и вместе посмеяться, и даже быт бывает в радость. Это не утопия и не ванильно-мыльные сопли, не надо сразу так категорично качать головой. Я верю именно в такую гармонию мира.
— Озлобленного, ожесточённого, расшатанного мира, задыхающегося от алчности, цинизма и извращенных слабостей. Населенного примитивными телами и психопатами по большей части, — с сарказмом кивнул Марк. — Сказки не длятся долго, Мэл. Ты разве этого не поняла ещё в детстве? Счастье в жизни приносит наличие отменного здоровья и деньги, а не какая-то там любовь. И вообще, что такое любовь, синий чулок? Желание касаться? Когда хорошо друг с другом и периодически сносит башню то в одну, то в другую сторону? Тогда можно сказать, что мы с тобой любим друг друга.
— Нет, конечно, ты описал страсть. И мы не любим друг друга, мы трахаемся, как кролики, испытывая абсолютно нелогичное притяжение. А любовь, это то, что остаётся после страсти. Это преданность, чувство единства и одновременно свободы. Это забота, тепло, принятие, это притяжение и однозначный выбор. Когда тебе хочется поплакаться именно в эту жилетку, посмеяться с этим человеком и лечь в постель именно с ним. Потому что его глаза, губы и руки, как и всё остальное, для тебя самые желанные, — круто поворачиваюсь, встаю перед ним, вынуждая его остановиться. И снова из меня какой-то неконтролируемый выброс теплоты. Мне хочется его поцеловать, и обвивая его за шею я не встречаю сопротивления. — Кто же так нагадил тебе в душу, Марк Винздор? Я бы строго привлекала к уголовной ответственности тех людей, кто оставляет в душах других грязные следы.
Как-то многозначительно хмыкнув, Марк рывком прижимает меня к себе ещё сильнее, впившись поцелуем, в котором было намешано столько всего разного, что от нехватки кислорода у меня закружилась голова.
— До озера мы не дойдём, — прохрипел Марк, распаляясь.
— Почему не дойдём?! — вырвавшись, я сорвалась на бег, не заботясь, рванул ли он за мной следом. Выскочив на берег в пару движений сбрасываю с себя одежду и, вскрикнув, ныряю в воду голышом. Поначалу прохладно. Рядом ощущаю всплеск и скользнувшее тело.
Мы вынырнули одновременно прямо напротив друг друга, блестящие от воды, только вот его глаза светятся совсем иным блеском.
— Где ты вообще такая взялась? … — выдохнул он с каким-то оттенком восхищения. — Иди ко мне! — порывисто схватив меня, Марк заставил обвить себя ногами. — Я не знаю, по какой причине я схожу с ума, но иногда мне хочется затрахать тебя до полусмерти, а потом оживить и начать сначала, — выдохнул он, толкнувшись в меня. — Что-то мне подсказывает, что у нас не получится прекратить, Мэл…. Какие ещё точки?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
И снова до исступления, бурно, сногсшибательно.
Затем Марк вынес меня на берег, дождался пока я перестану дрожать, и повторил снова, нежно, не спеша. А потом подхватил на руки и понёс к дому, потому что у меня подкашивались ноги.
— Это было супер прощание, — пробормотала я, обнимая его.
— Ага, и не мечтай! У женщин с пмс отсутствует здравая логика, а ядерный коктейль эмоций мы во внимание не берём! — отрезал Марк. — Ты идеально меня удовлетворяешь, даже больше моих ожиданий. Поэтому я не позволю ставить какие-то ультиматумы и точки! И чтоб ты знала, только я буду решать конец это или начало!
Всё равно сделаю по-своему. Моё сердце не выдержит очередных страданий, а Марк, я так понимаю, сертифицированный специалист по перемолу женских сердец.
На обратной дороге мне смогла дозвониться мама, и в целях безопасности пришлось взять трубку:
— Привет, мам! У меня все хорошо. Просто выбиралась за город вместе со знакомыми.
— Детка, ты ведь знаешь, что я места себе не нахожу, когда не могу до тебя дозвонится. Но я рада, что ты начала развлекаться. Присмотрела себе кого-нибудь поинтереснее? — мама как всегда в своём репертуаре. И она говорит слишком громко, так что слышно не только мне, но и сидящему за рулём Марку. И вот в этот самый момент он с интересом иронично изогнул бровь.
— Ну, … не знаю, — что мне ей сказать.
— Не знаешь, есть ли кто-нибудь приличный или не знаешь симпатичный ли он?
Тут Марк рассмеялся, но так, что его услышала мама.
— Это он? Он рядом?
— Мам, ты задаёшь миллион вопросов, — сержусь я. Не хватало ещё ей про Марка рассказывать.
— Но я же переживаю, за свою доченьку. … Тут у нас кое-кто в гостях и этот кто-то жаждет с тобой поговорить.
— Нет! Мам … — но уже поздно.
— Привет, кузина! — звонко бросает в трубку Кара.
— Привет, — в душе всё переворачивается от воспоминаний.
— С тобой иначе не связаться, Мэлани. Так вот, у меня через две недели свадьба. Представляешь, мы с Лесли всё-таки созрели! И как ты помнишь, ты давала мне слово, что будешь подружкой невесты.
— Кара … я … — пытаюсь вставить я хоть слово.
— Нет, Мэл, я не приму отговорок! Мы очень хотим тебя видеть, не поступай так с нами, мы этого не заслужили! — С Карой спорить ужасно сложно. — Четвёртого августа. Цвет платья подружек невесты — бирюзовый. Если есть возможность, приезжай не одна, мы его тут не съедим.
Конечно, он сам кого хочешь сожрёт. Но с чего я вообще решила, что это будет Марк?
— Кузина, я не уверена, что меня отпустят на работе, придётся отпрашиваться, ведь вылетать нужно в четверг вечером, а начальство у меня не из сговорчивых, — сделала я ещё одну попытку.
— При большом желании, Мэл, это можно устроить, не рассказывай мне сказки, — не сдаётся Кара, словно видит сидящего рядом Марка, того самого якобы не сговорчивого начальника, бросающего на меня сканирующие взгляды. Я так понимаю, сейчас я для него прохожу тест на душевную организацию, подтверждающую или отрицающую подвержена ли я перманентному посттравматическому синдрому или нет.
— Я постараюсь, — произношу я в трубку. — И … я очень рада за вас с Лесли. Передай маме, что я перезвоню ей позже.
— И? — тянет Марк, когда я положила телефон. — Что ты решила? Если что возьмёшь выходной, а в четверг выйдешь на пол дня, гавнюк начальник даёт добро, — усмехается он. — Мало того, я даже могу поехать с тобой, тем более, там гарантировали мою безопасность.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Поживём, увидим, — хмурюсь я, переваривая.
— Думаешь, струшу? Не справлюсь? — снова заговариваю я через время, хотя Марк не сказал больше ни слова. — Конечно, там же будут все мои родные, друзья, потому что Лесли был другом детства Кита. И тебе, конечно же, хочется поехать посмотреть, как меня будет колбасить.
