Бильярдная в баре была похожа на пещеру. Темно-красные циновки покрывали пол, свисали со стен. Свет давали только лампы над столами. Ровное зеленое сукно казалось бассейном с рыбами, ушедшими в глубину. В единственном окне угадывался ствол пальмы. Дальше должна была быть линия прибоя, риф и выбеленный луной океанский простор.
— Детям дают играть на этих столах? — спросила я.
— Да, и они отлично играют. Райан в особенности.
— Удивительно.
— Их мать — старший кондитер в отеле.
Я подошла к столу, дотронулась ладонью до сукна и ощутила, какое оно теплое, мягкое — словно мех.
— Удивительно, — повторила я.
Мне не хотелось, чтобы Гарри заметил — он был таким чувствительным, — но его работа беспокоила меня куда больше, чем мне самой хотелось признать. Даже не работа, а то, что он мне соврал. Вот в чем было дело.
— Ну что, разойдемся по столам или сыграем двое на двое? — Гарри быстро взглянул на меня, будто прочитав мои мысли. — Ты и Тедди против меня и Ми.
— Ми? — хмыкнул Райан.
— Ну да. Ее так зовут, — сказал Гарри.
— Меня не так зовут, — отозвалась я, и ребята посмотрели на меня, а Гарри отвернулся. — Разбивай.
— Поехали, — сказал Райан.
Он примостился у стола и точным ударом запустил шар в лузу, потом два в боковую.
— Шестой от борта, — сказал он.
В этот момент Гарри подошел к лузе, присел на корточки и, примостившись над самой сеткой, широко открыл рот.
— Эй! — сказал Райан. — Отойди.
— Я жду, — сказал Гарри. — Что, слабо?
— Гарри, встань. — Мне было ясно, что Райан церемониться не станет.
— У нас же парная игра. Пусть ему Тедди, Король Лавы, поможет. — Он посмотрел в мою сторону и подмигнул.
— Ты мне подмигнул?
Гарри снова моргнул, и Тедди бросился к нему, повалил на пол. Шар Райана, пущенный с такой силой и злостью, ударился в лузу, подскочил и вылетел на циновку.
— Черт! — сказал Райан, а Гарри и Тедди катались в это время по полу.
— Наш черед, — сказал с ухмылкой Гарри.
— Это нечестно, — отозвался Райан.
— Молодец, Гарри Непоседа, — улыбнулся Тедди.
Гарри ушел в дальний конец бильярдной, пошарил в карманах, выудил монетку, и из музыкального аппарата полилась песня Джанет Джексон, та самая, где она срывает новое платье со своей подружки.
— Подходящая песенка, Гарри, — сказала я, взглянув на семилетнего парнишку у своих ног.
Но Гарри не обратил на меня внимания, взял кий у Райана и зажал его между ног, как метлу, которая вот-вот оживет и взлетит на воздух. Его лицо раскраснелось, в глазах появился блеск, он точно опьянел, но это было так весело! Даже Райан не сдержал смех, когда Гарри наконец склонился над столом и, казалось, ночь, не выдержав, тоже заглянула в окно бильярдной.
Так и было. Гигантский осколок ночной черноты, пронизанной лунным светом, оторвался и сквозь оконный проем влетел в комнату. Гарри ударился подбородком о край стола, кий проехался, оставляя неровный рваный след на сукне, я в шоке попятилась на несколько шагов назад, закрывая руками лицо, а Тедди, Король Лавы, отчаянно разревелся, его невозможно было унять.
Несколько секунд нечто кружило по комнате, то взмывая к потолку, то проскальзывая у Гарри над головой со странным щелканьем, и наконец задержалось у колпака лампы над столом, зависнув там, крутясь, точно скат, пытающийся сбросить ночь со своих плеч. Мы застыли в ужасе, глядя во все глаза.
— Эта штука... — сказал Гарри, медленно выпрямляясь, пятясь назад и отряхивая рукой волосы, — это... Что это? Летучая мышь?
— Я ее ненавижу,— прошептал Тедди с пола, торопливо отползая от стола и не отрывая глаз от лампы, — я ее ненавижу, ненавижу, ненавижу...
Словно воздушный змей, поймавший порыв ветра, нечто сорвалось с лампы и рухнуло передо мной. Колени у меня подогнулись. Потом оно перенеслось к Тедди. Он завопил и стал колотить руками и, должно быть, даже попал, потому что оно взмыло в воздух, проплыло вверх вдоль стены и опустилось на нее, слегка покачиваясь, точно угодив в паутину, хотя я и вообразить себе не могу, что за паук мог бы ее удержать. Впрочем, подумалось мне, если уж такой паук где-нибудь и существует, то он живет именно здесь.
— Пожалуйста, прогони ее... — пискнул Тедди.
— Заткнись, мелкота, — шикнул на него Райан.
— Это... — снова запнулся Гарри.
Я оборвала его.
— Это бабочка... — проговорила я безо всякой уверенности в голосе, все еще сидя на корточках. — Господи, ну и бабочка...
Она была размером фута два, может быть, больше, совершенно черная — только зеленые, похожие на глаза отметины виднелись на краях обоих крыльев. Неестественно зависнув на стене, она на мгновение показала мне свое длинное и толстое тельце. Я увидела усики, удивительно тонкие, трогающие воздух, увидела лапки, похожие на пальчики младенца. Внезапно сладостно-тоскливое чувство проникло в мое сердце, и я почувствовала себя маленькой девочкой.
— Гарри, ты должен ее отпустить, — сказал Тедди. Он плакал.
— Она ничего тебе не сделает, — я встала и шагнула к нему, — правда?
Это последнее слово я адресовала Гарри, и он ухмыльнулся, точно сам вырастил эту бабочку, соткал ее прямо из воздуха, как волшебник.
— Правда, — отозвался он, — давай вставай.
Бабочка снова сорвалась со стены, спланировала на Райана, и тот поспешно укрылся под столом, Тедди визжал, а Гарри схватил кий, как ракетку для бадминтона, и замахнулся.
— Не надо, — шепнула я, а Гарри снова махнул кием, еще на шаг подступив ближе к Тедди.
— Тихо, Мими, — сказал Гарри, — я только отгоню ее от моего мальчика, вот так.
Его лицо раскраснелось, точно внутри него кто-то подбросил в топку угля.
— Гарри, ну не надо!.. — окликнула я его снова.
Тедди пронзительно завопил, бабочка забилась по комнате, с шевелящимися лапками, которые тянулись к нашим лицам, к свету, и Гарри развернулся и со всего размаху ударил по ней.
— Придурок! — закричал Райан из-под стола, когда клочки тела бабочки и крыльев разлетелись вокруг него на ковер.
— Черт подери, Гарри, — огрызнулась я, пошатнувшись, хватаясь за край стола для пула и чувствуя навернувшиеся на глаза слезы.
Тишина поглотила нас. Звуки музыки из автомата стихли. Тедди все еще был слишком потрясен, чтобы закричать, у Райана приоткрылся рот — то ли от изумления, то ли готовый растянуться в усмешке. Гарри неподвижно стоял рядом с Тедди, зажав кий в руке. Черная пыльца покрыла конец кия, будто мел превратился в угольную пыль.
— Амелия, — прошептал он.
— Заткнись, — сказала я, — не разговаривай со мной.
Тишина, заметила я, казалось, заполонила собой весь бар — в остальных комнатах тоже все стихло. Мы словно были заперты в сейфе, отрезанные от внешнего мира.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
