Реакция Слевьяса на новость была почти незаметной. Он поглядел на вестника, а потом медленно, словно инстинктивно, стал поворачивать бесстрастное лицо, пока наконец его бесцветные небольшие глаза не уставились на тяжелые драпировки, скрывавшие нишу. Но пока он собирался отдать приказ, драпировки взметнулись, словно поднятые могучим вихрем. На мгновение они взлетели вверх, распластались по потолку, а под ними к Слевьясу устремились двое с Мечами. Высокий медноволосый варвар рвался прямо к нему.
С неожиданной для своих размеров ловкостью Слевьяс нырнул - или скользнул - под стол, и громадный длинный меч варвара только глубоко рассек крышку стола, за которым мгновение назад сидел Мастер Воров. С пола он видел, как, оторопев, отступали его приближенные, один из них уже рухнул, сраженный ударом. Фиссиф, соображавший быстрее прочих, понял, что жизнь его теперь в опасности с двух сторон, схватил кинжал и метнул его в нападавших. Бросок не удался, кинжал полетел рукоятью вперед. Но направлен был он метко. Слевьяс видел, как он ударил сбоку в голову рослого варвара, слегка оглушив его. Тогда Слевьяс вскочил на ноги, обнажил меч и организовал погоню. Через какое-то мгновение комната опустела, лишь мертвый Кровас разглядывал опустевшую медную шкатулку, являя собой жестокую карикатуру на удивление.
Серый Мышелов знал Обитель Воров… ну не как свой пять пальцев, но достаточно неплохо, и он вел вперед Фафхрда неожиданным для погони путем. Они огибали каменные углы коридоров, поднимались и спускались по лестницам, невысокие ступеньки которых объединялись то по две, то по три, чтобы труднее было понять, на каком этаже находишься. Наконец он обнажил свой тонкий меч по имени Скальпель и стал сбивать им попадавшиеся на пути свечи и настенные факелы, чтобы смутить погоню, пересвистывающуюся за спиной. Фафхрд споткнулся, но восстановил равновесие.
Двое полуодетых воров-учеников выставили головы из полуоткрытой двери. Грохнув ею им прямо в лицо так, что они еле успели отшатнуться, Мышелов махнул вниз по завивающейся лестнице. Он направлялся к третьему выходу, который, по его мнению, охранялся хуже.
- Если мы разделимся, встреча в “Серебряном Угре”, - бросил он Фафхрду, имея в виду таверну, завсегдатаями которой они были.
Северянин кивнул, головокружение начинало проходить, но голова еще болела, и он не сумел точно рассчитать высоту низкой арки, под которую скользнул Мышелов, спустившись, должно быть, еще на две ступени, и голове его пришлось встретить новый удар, оказавшийся не слабее нанесенного рукоятью кинжала. Свет померк в глазах, все закружилось вокруг. Мышелов откуда-то звал его: “Сюда! Вдоль стены, держись левой рукой”. Пытаясь не потерять сознание, он устремился в узкий коридор, который указал ему Мышелов. Фафхрду казалось, что друг следует за ним.
Но Мышелов на мгновение опоздал. Погони еще не было видно, но караульный, обязанный следить за этим проходом, заслышав свист, поспешил оторваться от партии в кости в тесном кругу друзей. Мышелов резко нырнул, едва почувствовал на своих плечах искусно брошенную удавку, но все-таки недостаточно скоро. Веревка безжалостно стиснула ухо, щеку и скулу и повалила его. Скальпель немедленно перерезал удавку, но караульный успел выхватить меч. Считанные мгновения Мышелову пришлось обороняться лежа - отбивая сверкающее острие едва не у собственного носа, одно это могло сделать его косоглазым. Но при первой же возможности он вскочил, оттеснил противника на дюжину шагов вихревой атакой, в которой Скальпель казался не одним - тремя, а то и четырьмя мечами, и, наконец, пресек все крики о помощи режущим ударом в горло.
Задержка оказалась существенной. Пока Мышелов стягивал удавку со щеки и рта, который веревка стянула во время недолгой схватки, из-под арки вынырнул первый вор из компании Слевьяса. Тут Мышелов внезапно припустил по главному коридору подальше от пути, который избрал Фафхрд. В голове его мелькало с полдюжины вариантов. Едва завидев его, компания Слевьяса разразилась победными криками, спереди тоже послышался свист. Он решил, что надежнее всего будет чувствовать себя на крыше и метнулся в боковой коридор. Он надеялся, что Фафхрд успел ускользнуть, и все-таки состояние друга беспокоило Мышелова. В том, что касалось его самого, он был совершенно уверен и считал, что сумеет улизнуть, даже если бы по перепутанным коридорам металось раз в десять больше воров, чем сейчас. Мышелов прибавил шагу, ноги его в мягкой обуви бесшумно ступали по истертым камням пола.
Неизвестно, сколько времени спустя Фафхрд очутился в полной темноте, пока понял это и, чтобы не упасть, оперся о что-то похожее на стол, и попытался припомнить, как случилось ему столь прискорбным образом заблудиться. Череп его пульсировал и раскалывался от боли, припомнить удавалось лишь какие-то несвязные эпизоды. Он помнил, как полетел с лестницы, как приналег на стенку из резного камня и как она безмолвно подалась под его весом и пропустила его внутрь.
Потом его жутко рвало, это он помнил, затем какое-то время он, кажется, был без сознания, - помнил еще, что полз на локтях и коленях через груду полусгнивших бочонков и рулонов ткани, а перед этим лежал простертым на камне. Он был уверен, что ударился головой по меньшей мере еще раз: под перепутанными влажными волосами он нащупал пальцами по крайней мере три отстоящих далеко друг от друга шишки. Чувства его в этот момент ограничивались одним лишь тупым ровным гневом на обступившие его со всех сторон тяжелые каменные глыбы. Примитивное воображение варвара уже почти наделило их сознанием: желанием напакостить ему, преградить путь, в какую бы сторону он ни направился. Конечно, он понимал, что успел напутать в несложных указаниях Мышелова. Какой же стены велел ему держаться Серый? И где же он сам? Похоже, в очередной потрясающей заварушке.
Не будь воздух вокруг него столь сух и жарок, он, конечно, сумел бы сориентироваться. А здесь все было не так. В глубоком погребе - а ведь он все время спускался - воздух должен быть совсем иным. Прохладным и влажным. А вокруг было сухо и жарко. Он провел рукой по деревянной панели, на которую опирался, ощутил под пальцами густую пыль. Толстый слой ее вдобавок к непроницаемой тьме и глубокому безмолвию, свидетельствовал, что в этой части воровской Обители давно никто не бывал. На мгновение ему припомнилась каменная гробница, из которой они с Мышеловом выкрали украшенный драгоценностями череп. Облачко легкой пыли коснулось ноздрей, он чихнул и тронулся с места.
Нащупав стену, Фафхрд попытался припомнить, с какой же стороны приближался сюда, но сделать это он не смог и отдался на волю случая. Двигался он медленно, нащупывая путь то рукой, то ногой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
