— Юноша, не будете ли вы так любезны угостить меня мылом?
Смурной, уставший после двух тонн (четыре штуки в ванном эквиваленте) картошки (мелкая, сволочуга, пока почистили — обалдели вконец) и отбившийся после трёх часов ночи, Санёк моментально бурчит в ответ:
— А пи..юлями тебя не угостить?.. (И он не имел в виду слово «пилюли».)
Здесь надо сделать отступление. Дело в том, что Саша вовсе не слыл каким-то хамом или невеждой. Нет. Просто воскресное утро, субботняя картошка и не проснувшееся серое вещество сложились воедино, дабы как раз и предложить угостить кого-нибудь чем-нибудь крепким. Вот он и предложил. Громко так. С интонацией.
…Немая сцена, и Вадимыч, со стоном оседающий в раковину всем туловищем, от смеха даже разогнуться не может. Да что там разогнуться, скажем прямо: он даже пастой весь обделался.
Не замечая ржущего товарища (видимо, крепко недоспал), Саня очухивается только после слов тоже не маленького начальника, к которому неожиданно вернулся собственный голос:
— Ну, давайте, юноша, попробуйте угостить!..
Намыленный глаз внезапно ошарашенного Санька крайне жалобно посмотрел на начальника. Посмотрел так, как кролик смотрит на удава перед смертью. Дыхание неожиданно спёрло. Сердце застучало будто заполошенное, а шоколадный глаз (тоже, кстати, намыленный) сжался, как на пожаре.
— В моём кабинете как раз и угостите, — окончательно добил Сашку Газонов.
После этих слов Александра покинул не только сон, но и пена, как будто чувствуя свою вину за всё случившееся.
А спустя пять минут исчезли и штаны, которые, впрочем, наш товарищ так и не успел надеть. Сашка Забирский стоял на ковре начальника, который угощал его мозг пилюлями собственного производства. Говорят, Газонов для порядка даже приложился ремнём. Два раза.
А Вадимыча потом всё же разогнули.
Через полчаса.
Лекция 16 33 ПАРЫ ОБУВИ
Обуви много не бывает.
Женская мудрость
Однако Игорь Андреевич не только ругал нас на чём свет стоит. Нет. При первой возможности и подходящем случае он всячески защищал нашего брата от вышестоящего начальства, которому, казалось, хлебом не корми, дай докопаться до младших курсов. И любимый вариант подобного докопалова — проверка порядка в кубриках.
Кубрики проверяли все. Даже самый последний зам нет-нет да нагрянет с проверкой в расположение курса. Именно так и прибыл к нам один из замов. Прибыл он нежданно, но уже к этому времени курс пришёл почти к полному пониманию нужности чистоты в своих «берлогах».
Зам оказался довольно терпеливым и добрался аж до последних кубриков. Когда он зашёл в последнюю каюту и увидел там тоже порядок, он как-то опечалился. Его надежды на ругань и последующее коленопреклонство подчинённых, убивающихся в извинениях, накрылись, так сказать, медным тазом. Зам вздохнул и наморщил лоб. Всегда выручавшая его мысль, основной лозунг которой гласил: «И до столба можно докопаться», казалось, никак не хотела шевелиться. Однако прирождённый инстинкт настоящего военного не дремал. Он подсказал заму, что можно прицельно проверить рундуки. Однако в рундуках тоже оказалась идиллия. Идиллия — если смотреть туда гражданским глазом. А вот если бросить туда хоть одно военное око, то сразу обнаруживался косяк. И именовался косяк как чересчур большое количество обуви. Обувь стояла рядами и даже этажами, хоть и аккуратно.
— Это что? — задал военный вопрос зам.
— Обувь, — ответили ему на том же языке.
— Я сам вижу, что обувь, — проворчал зам. — Сколько её там?
И не дождавшись действий со стороны медлительной вахтенной службы, сам стал считать обувку злополучного рундука.
— Тридцать три пары! — воскликнул он. — Ужас. Непорядок. Это вам моё замечание. — И, довольный собой, он упёрся в свои замовские пенаты.
ИА Газонов не выглядел настолько военным. Он тоже, как и простой обыватель, не разумел, отчего же у человека не может иметься столько обуви. «У некоторых особей женского пола на одной полке стоит большее количество и ничего, — говорил он нам. — Тем не менее с военными надо поступать по-военному, — продолжал Игорь Андреевич. — Посему тому, кто напишет, для чего необходимо будущему военно-морскому доктору столько обуви, даю пять суток к отпуску».
Ребята восприняли это как шутку и забыли (здесь: забили) написать требуемую информацию. Для меня же, дорожившего каждыми сутками вдали от военных, подобный шанс оказался подарком. В тот же вечер родился мой знаменитый рапорт, обосновывающий нужное количество ботинок, тапок и прочего, что легко можно напялить на драгоценные ступни ног.
Начальнику 2 курса
РАПОРТ
Настоящим докладываю, что 33 пары обуви необходимы для выполнения стоящих перед курсантом ВМедА задач. Название обуви определяет задачи, которые можно в ней выполнять. Итак:
1. Тапочки ежедневные.
2. Тапочки для душа и бассейна (непромокаемые).
3. Тапочки больничные (в клинике лишь сменная обувь! Бахилам — нет!).
4. Тапочки белые (на всякий случай).
5. Прогары (классика, без комментариев).
6. Сапоги для хозработ (труд сделал из обезьяны человека).
7. Сапоги-скороходы (не дай бог на построение опоздать).
8. Сапоги резиновые (всё же рядом Нева и залив).
9. Бродни (а вдруг потоп).
10. Ботинки повседневные (на занятия).
11. Ботинки нарядные (для стояния в наряде).
12. Ботинки парадные (увольнение, театр и пр.).
13. Ботинки лыжные (1-е место по кроссу — почётно).
14. Ботинки горнолыжные (вдруг начальство решит повторить подвиг Суворова).
15. Коньки хоккейные (только «трус не играет в хоккей»).
16. Коньки фигурные (спорт у военных действительно всюду).
17. Калоши (сезон осень-весна, иногда около 10–11 месяцев).
18. Валенки (всё-таки Северная Столица).
19. Снегоступы (северная — это не только холод, но и ещё кое-что).
20. Ласты (какой же военно-морской доктор без ласт?).
21. Кроссовки (но лето всё же тоже бывает).
22. Кеды (в поход, романтика).
23. Бутсы (не иссякла мечта догнать Бразилию).
24. Лапти (предков надо чтить).
25. Ботфорты (для имиджу).
26. Мокасины (в каждом курсанте живёт индеец).
27. Чешки (для грациозных занятий в спортзале).
28. Балетки (врач должен уметь танцевать не только мазурку).
29. Унты (порой Столица совсем уж северная).
30. Сандалии (но лето тоже жарит).
31. Сабо (врач должен быть красив всюду).
32. Казаки (немного важности тоже не помешает).
33. Туфли (запрятать упавшую денежку, смотри классику: «Операция Ы.»).
Лекция 17 О ДУРНЫХ ПРИМЕРАХ
Глупость — это дар Божий, но злоупотреблять им не следует.
Отто фон Бисмарк, канцлер Германской империи
Рапорт я отдал и, несмотря на небрежное фырканье замначфака и недооценку объяснений по обуви, свои пять суток я у Андреича получил. «Вот и отлично», — подумал я и стал готовиться к академической конференции. Научной конференции, если кто не понял.
В те времена в Акамедии проходило весьма много разного рода научных конференций. Выступали на них всевозможные профессора, а некоторых даже приглашали в Маскву, дабы они и там поделились своими ценными знаниями.
Как-то раз в провинциальном городе нашего Царства Маскве проходил слёт, чего-то вроде консилиума заслуженных преподавателей. Сборище намечалось приличное, и от Акамедии на столь важное мероприятие выделили сразу троих блистательных педагогов. Физика, химика и биолога. Педагоги собрались в короткие сроки, почистили и без того сверкающие ботинки и убыли на слёт.
Прибыв в Маскву, честно отсидев все чтения и семинары и даже выступив самолично, они, естественно, решили подобное дело отметить. Для отмечания все преподаватели собрались у одного из эскулапов в номере, открыли соответствующие пробирки (они же спиртсодержащие ёмкости) и давай отмечать. По-академически. Спокойно, чисто и без закуси. И всё бы ничего. И никто бы не пострадал. Как говорится: «Нажрались бы и лежали», если бы не вмешался господин Случай. А случай, надо сказать, самый простой. В середине процесса отмечания в люстре неожиданно (для окружающих), но закономерно (для лампочки) перегорела стоваттная лампочка. Ну, перегорела и перегорела. И шут с ней. Однако далеко не свежие на голову академики не смогли проигнорировать подобный факт. Привыкшие к порядку и дисциплине, они тут же позвали ответственного за подобные дела человека. Пришедший человек спокойно поменял им лампочку, а перегоревшую по неосторожности оставил на столике. Так сказать, на память. Своего барахла у электрика и без того хватало. Итак, представьте. Преподаватели уже изрядно наотмечались, сидят, балдеют. Мысли, голова, ноги и другие члены широко расслаблены.
