— Мы можем продвинуться дальше, Карл. Но нам придется отправить это в Ванлёсе, хорошо? Я не удивлюсь, если они довольно быстро смогут определить породу дерева, однако для того, чтобы установить вид рыбы по кусочку чешуи, тебе, видимо, придется обратиться к экспертам-океанологам.
— Все вместе звучит очень любопытно, — вставил Ассад. — Какой способный у нас коллега, Карл!
Способный? Он действительно это сказал?
Карл поскреб себя по щеке.
— Что еще ты можешь сказать относительно этого, Лаурсен? Есть еще что-нибудь?
— Да я не понимаю, правша или левша написал эту записку, что, вообще-то говоря, странно, принимая во внимание высокую степень пористости бумаги. В таких случаях всегда прослеживается наклон в определенном направлении. Отсюда можно заключить, что письмо писалось при затруднительных обстоятельствах. Возможно, на неровной поверхности или даже со связанными руками. Может быть, человек просто не умел достаточно хорошо писать. Кроме того, держу пари, что бумагу использовали для заворачивания рыбы. Насколько я вижу, там есть остатки слизи, и это явно рыбья слизь. Ведь нам известно, что бутылка была пустая, так что никакие рыбные останки не могли проникнуть внутрь во время ее нахождения в воде. Что касается вот этих теней на бумаге, я не вполне уверен. Возможно, они ничего и не значат, бумага явно немного заплесневела, однако более вероятным представляется то, что эти пятна образовались в результате долгого пребывания в бутылке.
— Как интересно! А что ты думаешь о письме в целом? Оно достойно изучения, или это просто шалость мальчишек?
— Шалость мальчишек?.. — Ларусен слегка вывернул верхнюю губу, так что обнажились два кривоватых передних зуба. Такая мимика означала отнюдь не усмешку; скорее, то, что сейчас надо его внимательно выслушать. — Я вижу на бумаге углубления, которые говорят о дрожащем почерке. Щепка, представленная вашему вниманию, давала узкую и глубокую царапину, до тех пор пока не сломалась. В некоторых местах след проступает настолько остро, словно сделан на виниловой пластинке. — Он покачал головой. — Нет, Карл, не думаю, что это детская шутка. Похоже, письмо написано трясущейся рукой. И опять-таки, возможно, в силу окружающих обстоятельств, но, вполне может быть, что и из-за того, что человек был до смерти напуган. Да-да, я готов прямо заявить: здесь все серьезно. Но, конечно, никогда нельзя знать наверняка.
Тут вмешался Ассад:
— Раз ты так тщательно изучал буквы, не удалось ли тебе расшифровать еще что-нибудь?
— Удалось, несколько штук. Но только до того места, где сломался кончик писчего инструмента.
Тут Ассад протянул ему копию увеличенного письма, висевшего на стене.
— Ты не мог бы дописать те из своих догадок, которых тут еще не хватает?
Лаурсен кивнул и вновь приставил лупу к оригиналу. Порассматривав первые строчки еще несколько минут, он сказал:
— Да, я предполагаю, что это так, однако голову на отсечение не дам.
И он дописал цифры и буквы, так что теперь первые строки обрели следующий вид:
ПОМОГИТЕ
.ен… 6 ф. вравля 1996 н… по. тили
.ас… сx…. ати. и… сно. ст. но. у.аут. опв… в
Бал… у… — Челов… р… ом 18… ко… ем. волос..
В течение некоторого времени они стояли и глазели на результат, пока Карл не прервал молчание:
— 1996! То есть бутылка путешествовала в море целых шесть лет, прежде чем ее выловили!
Лаурсен кивнул.
— Именно так. В годе я почти уверен, несмотря на то, что девятки написаны зеркально.
— Наверное, поэтому твои шотландские коллеги и не смогли это установить.
Лаурсен пожал плечами. Наверняка.
Рядом расположился Ассад, приподняв бровь.
— Что такое, Ассад?
— Оказалось, как я и думал. Еще худшее дерьмо, — изрек он, выделяя интонацией последние три слова.
Карл с пристрастием посмотрел на письмо.
— Если нам не удастся восстановить еще какие-нибудь буквы из второй части письма, нам придется очень, очень тяжело, — продолжил Ассад.
Теперь Карл понял, что тот имел в виду. Из всех людей, живущих на Земле, именно он заметил главную проблему. Человек, который прожил в этой стране всего несколько лет. Практически невероятно.
«Февраля», «похищены», «у автобусной остановки» — вот что должно было быть там написано.
Значит, автор этого письма не умел писать.
11
Ирса, расположившаяся в офисе Розы, не слишком шумела, что было хорошим знаком. Ибо если бы она продолжила в том же духе, вылетела бы домой на третий же день, и Розе пришлось бы поскорее вернуться.
Им же нужны были деньги, по словам Ирсы.
Поскольку в архивах не нашлось никакой информации о похищении людей в феврале 1996 года, Карл взял папку с делами о пожарах и позвонил комиссару полиции Антонсену в Рёдовре. Лучше уж пообщаться с дубоголовой крысой из своей области, чем с таким конторским грызуном, как Идинг. Почему этот придурок не отметил ничего в старом полицейском рапорте касательно экономического состояния сгоревшего в Рёдовре предприятия, превосходило возможности его понимания. Карл считал это халатным отношением к своим обязанностям. Кроме того, газовщики ведь объяснили, что постройка не была подключена к газовой сети, тогда что же так мощно рвануло в этой развалюхе? Пока подобные вопросы висели в воздухе, полиция должна была расследовать и возможность поджога с целью убийства, и вообще ВСЁ принимать во внимание.
— А, — произнес Антонсен, когда Карла с ним соединили, — имеем честь беседовать с Карлом Мёрком, специалистом по расчистке от пыли старых дел, — закудахтал он. — Ну как, вы уже обнаружили, кто убил «человека из Граубалле»?[14]
— Ага, и убийцу Эрика Клиппинга[15] тоже нашли, — парировал Карл. — А вскоре, кажется, раскроем и еще одно из ваших старых дел.
Антонсен засмеялся.
— Я прекрасно понимаю, о чем ты. Говорил вчера с Маркусом Якобсеном. Ты хочешь узнать подробности о местном пожаре, случившемся в 1995 году. Рапорт не читал?
Тут Карл позволил себе ввернуть пару ругательств, которые тупица Антонсен запросто мог бы отразить собственными образчиками, не менее смачными.
— А как же. Такое впечатление, что этот рапорт словно кота за хвост тянули. Работа кого-то из твоих ребят?
— О, Карл, какой вздор. Идинг постарался на славу. Чего тебе не хватает?
— Информации о компании, пострадавшей в пожаре, что этот состряпанный на славу труд полностью игнорирует.
— Да-да, я примерно это и подозревал. Но у нас хранится кое-что на месте. Спустя несколько лет в компании проводилась ревизия, завершившаяся заявлением в полицию. Из этого все равно ничего не вышло, зато нам удалось узнать о компании кое-какие дополнительные подробности. Мне можно переслать по факсу, или приползти к тебе на коленях и возложить к трону?
Карл рассмеялся. Нечасто попадались люди, способные отражать его нападки настолько обезоруживающе.
— Нет, я сам к тебе приеду, Антон. Можешь пока приготовить кофе.
— Нет-нет, — завершил он разговор, и никаких «до встречи».
Карл немного посидел, уставившись в экран на бесконечное обсуждение по каналу «ТВ2 Новости» бессмысленного убийства Мустафы Хсоунея, очередной случайной жертвы разборок между преступными группировками. Видимо, полиция разрешила провезти его тело по улицам Копенгагена. Наверное, кое-кто при виде этого подавится своей клубничной овсянкой, красно-белой, как датский флаг.
Вдруг с порога донеслось какое-то ворчание:
— Когда будут задания?
Карл был шокирован. Обычно у них в подвале тихо никто не перемещался. Так что если самой каланче Ирсе удалось в какой-то момент беззвучно пробраться сюда, а уже в следующий момент орать, как бешеная антилопа, значит, у него пошаливали нервишки.
Она отмахнулась от чего-то.
— О, мясная муха, терпеть их не могу. Они препротивные.
Карл проводил глазами насекомое. Бог его знает, где эта муха пряталась все это время. Он вывалил папку с делом на стол. Черт возьми, почему она не хлопнула?
— Я готова. Хотите проверить? — спросила Ирса голосом, удивительно похожим на голос Розы.
Хочет ли он проверить, каким образом она приготовилась? Вряд ли он желал чего-то меньше.
Карл оставил муху в покое и повернулся к Ирсе:
— Ты хотела бы чем-то заняться. Отлично. В общем-то, для этого ты и пришла. Тогда начни с звонка в Комитет контроля за предприятиями и запроси счета компаний «Оптовая торговля К. Франдсена», «Паблик Консалт» и «Джей Пи Пи Беслэг А/С» за последние пять лет, а также изучи их активы и краткосрочные займы. Ладно?
Она посмотрела на него так, словно он сделал ей какое-то непристойное предложение.
— Ну уж нет, можно я не стану выполнять это задание?
Ничего хорошего этот ответ не предвещал.
