— Да… то есть не совсем, но… Мне очень нужна ваша помощь! Если б вы только могли приехать…
* * *
Лилия Бенедиктовна, уперев в стол пухлые локти, обтянутые тонкой и мягкой, как шелк, черной кашмирской шерстью, сидела за столом в своем кабинете и размышляла. Перед ней лежал гроссбух Клуба, открытый на странице с адресом и телефоном Нины Соболевой. На экране компьютера светилась чистыми холодными красками скаченная из Интернета картина Александра Соболева «Зимний сон».
«Поехать туда сразу или сначала позвонить?» — думала Лилия Бенедиктовна.
Да чего там звонить? Исчезнет весь эффект внезапности… А в таком деле главное — быстрота и натиск. Такого противника надо сначала ошеломить, а потом заняться методичным и планомерным покорением и освоением территории. Это вам не голодный и слегка чокнутый математик. Этого на котлету по-киевски не подманишь.
Кроме того, чтобы звонить, нужен предлог. А вот предлога у Лилии Бенедиктовны и не было. Лилия Бенедиктовна вообще не любила пользоваться предлогами, особенно вымышленными. Гораздо проще, естественней и, разумеется, полезнее для дела будет, если она возникнет на его пороге в ореоле снежной пыли и прямо скажет:
— Я три года ищу встречи с вами!
Ну или еще что-нибудь в этом роде. В общем, скажет первое, что придет в голову. Все равно до них ехать полчаса: сначала на метро, а потом на маршрутке.
Еду, решила Лилия. И зачем метро, зачем маршрутка? К чему эти лишние неудобства и угроза запачкать новую шубу из черно-бурых лис, мех которых так изумительно подходит к ее белой коже и черным волосам?
Лилия протянула руку к телефону, чтобы вызвать такси, но в этот момент в дверь поскреблись.
— Я занята! — рявкнула Лилия, не оборачиваясь.
— Простите, Лилия Бенедиктовна, но там пришла Мышкина, — услыхала она извиняющийся голос секретарши. — Она выглядит очень расстроенной и просится к вам хотя бы на пару минут!
Мышкина… Лиза… Старшая медсестра.
Ну, эта без причины проситься не станет. Придется принять.
Ну и ладно, поеду не сейчас, а через полчаса.
* * *
Через полчаса, однако, не получилось. Едва Лиза успокоилась и, основательно высморкавшись в бумажный платочек, согласилась пойти домой и лечь спать в надежде, что утром все образуется, как из-за двери кабинета послышалась глухая возня.
— Не пущу! — услыхала Лилия несколько сдавленный, как ей показалось, голос секретарши. — Нельзя к ней сейчас! Вы что, русского языка не понимаете?!
— Но мне надо! Вопрос жизни и смерти!
В результате после недолгой борьбы дверь отворилась и на пороге возникла новенькая Олеся.
Секретарша держала ее за руку и честно пыталась оттащить назад, в коридор.
— Лилия Бенедиктовна! Помогите! Вы моя единственная надежда!..
Лилия, сверкнув глазами на Олесю, велела секретарше принести стакан воды. Олеся немедленно расположилась на стуле напротив Лилии и уставилась на нее красными от слез глазами.
— Лилия Бенедиктовна, я…
— У вас есть десять минут, — сразу предупредила Лилия Бенедиктовна.
Выпив принесенную секретаршей воду, она приготовилась слушать Олесин монолог.
* * *
Еще через полчаса в Клуб явились Ирочка и Маришка. Не успела Лилия Бенедиктовна порадоваться тому, что так быстро и ловко сплавила зануду Олесю, как раздался звонок в дверь. Было без четверти восемь; секретарша уже ушла домой.
Выпятив пухлую нижнюю губу и сурово сдвинув брови, Лилия Бенедиктовна пошла открывать.
— А мы к вам, Лилия Бенедиктовна, — хором проблеяли две блондинки, — нам очень нужно поговорить с вами, прямо сейчас… примите нас, пожалуйста!..
…И кто это сказал — мы в ответственности за тех, кого приручили? Сент-Экзюпери? Выдающийся гуманист и по совместительству военный летчик?
«Его бы сейчас на мое место! Больше он так не говорил бы… никогда.
И вообще, бросил бы литературу и занялся, наконец, своими прямыми обязанностями. Кинул бы парочку бомб на немирных зулусов, или против кого он там воевал в Африке… Одним махом решил бы все их психологические проблемы».
— Заходите, — хмуро сказала Лилия Бенедиктовна. — И свет в прихожей не забудьте потушить, а то, не ровен час, заявится еще кто-нибудь на огонек!
* * *
— Завтра, в канун Нового года, все изменится, — в очередной раз за сегодняшний день голосом, слегка охрипшим от убедительности, повторила Лилия Бенедиктовна. — Все наладится и все образуется! Вот увидите!
Ирочка и Маришка смотрели на хозяйку Клуба широко раскрытыми, пустенькими, как у котят, доверчивыми глазами.
— А теперь, девочки, идите домой и ни о чем не тревожьтесь!
«Если ничего не придумаю, пошлю им завтра Деда Мороза с конфетами», — решила Лилия Бенедиктовна, тщательно запирая входную дверь.
Дед Мороз! А что, неплохая идея! Вот только где его взять вечером 30 декабря? Все приличные Деды Морозы заказаны уже месяц назад. Разве поискать еще в Интернете?..
Да, конечно, в Интернете… Но после, после!
Сейчас всего половина девятого. Еще не поздно, совсем не поздно поехать на Митрофаньевское шоссе.
Как хорошо, что она надела сегодня любимое черное платье — то, в котором выглядит на десять лет моложе и на пятнадцать килограммов стройнее!
— Так, где тут у нас в книжке номера такси… Ага, вот они!
И в этот момент снова раздался звонок в дверь.
— Ну уж нет, — покачала головой Лилия. — На сегодня хватит. — Бестрепетной рукой она набрала номер.
— Только через пятнадцать минут? А раньше никак нельзя? Ну что ж, пусть будет через пятнадцать… Жду.
Дверной звонок продолжал звонить.
* * *
Пока Олег Павлович добирался до Садовой, где жила Екатерина Сергеевна, метель уже стихла. Лишь несколько снежинок горели звездами на его пальто и в густых черных волосах, когда он предстал на пороге перед тщательно одетой и причесанной, как давеча в театре, учительницей русского языка и литературы.
— Вы куда-то собираетесь? — От удивления Олег даже забыл поздороваться.
— Нет, я… Прошу вас, входите! Как хорошо, что вы приехали!
Олег не успел насторожиться. Сложная волна запахов, из которых преобладающим был ни с чем не сравнимый по прелести запах жарящегося с пряностями мяса, ударила в его чувствительный нос. Его взгляд, переместившись с высокой прически Екатерины Сергеевны на ее нежное взволнованное личико, машинально спустился вниз и остановился на глубоком, чуть прикрытом прозрачной газовой оборкой декольте. Его руки ощутили пожатие тонких, горячих, благоухающих японскими ирисами пальчиков.
