Хишика на меня посмотрела, нахмурилась, увидев, что я чепец смяла, и прошипела:
— Ладно. Главное — не перегибайте палку! Помните, Настасья, никакой интимной близости с мужьями! — Она погрозила мне пальцем. — Вам за это ничего не будет, а их казнят.
— Да, мамочка, — пробубнила я себе под нос. — Ик! В девять буду дома.
— Выпейте еще воды. — Хишика всплеснула руками.
Душенька налила мне еще стакан, я попила, и икота прекратилась.
— Значит, прикажете организовать обед на две персоны? — спросила Хишика, по-прежнему сердясь.
— Да. Остальным мужьям скажите, что я еще слаба и не готова их принимать. Но вечером я хочу увидеться с Джардом.
— С Джардом?!
— Ты не ослышалась.
— Я не позволю вам выпускать его из-под стражи. Не забывайтесь! У вас нет полномочий принимать государственные решения.
— Напомни-ка, когда я сказала о его освобождении? — Я бровку вздернула. — Не перевирай мои слова. Я хочу увидеться с ним. А там сама решай, сюда его приведут или я в вашу сырую, мрачную, вонючую темницу спущусь.
— У вашего воображения совсем нет границ?
— Как и у мягкости перин вашей королевы.
Хишика вздохнула:
— Я посоветуюсь с Круротом. Что-нибудь еще?
— Флего ко мне пришли. Надоела сорочка с цветочками, хочу с парашютиками, — я улыбнулась во все тридцать два.
Она потопталась на месте, беспокойством на лице дала понять, что боится, как бы план не рухнул, но промолчала и ушла. Душенька подсела ко мне, провалилась в перину и завопила:
— Как ты тут лежишь?! Это же не постель, а трясина! — Кряхтя, она вылезла и пересела в кресло-качалку. — Волнуешься?
— А сама как думаешь? Мне предстоит обед с неотразимым до визга мужчиной, который считает меня своей женой, матерью своего сына.
— Ага, и который даже не заметил, что ты хотя бы моложе его без пяти минут покойной жены, — усмехнулась Душенька.
— Не говори так. Грешно.
— Ты же видела ее. Она вот-вот преставится, а они тут носы воротят от нашей тактики. Ты только представь, что сейчас в твоих руках! Тебе что-то нужно — прикажи им. Они затянули тебя в эту заварушку, затяни их в свою. Их идея мелкими шажками втираться в доверие близких — хрупкая, как панцирь сдохшей в прошлом году улитки. Нахлынь на этих мужиков волной своего неземного обаяния, чтобы они расстелились перед тобой.
— Ты в курсе, с кем ты разговариваешь? — поразилась я. — Моя личная жизнь — это осмотр у гинеколога раз в год. Сама знаешь. Я умею покорять клиентов, а не самцов.
— Считай их своими клиентами, — улыбнулась Душенька.
В комнату постучались. Это служанки принесли суп. В нем даже кусочки морковки плавали и зелень. Для вида я съела пару ложек, сказала, что сыта, и прогнала их. А вскоре пришел Флего. Шляпу он сменил на небольшой тюрбан со стразами, вместо платья на нем была рубашка с розами и брюки-клеш.
— Вызывали, ваше величество? — Он наигранно поклонился мне перед тем, как закрыть за собой дверь.
— Входи-входи, — поманила я его к себе.
Флего приблизился к кровати, сверкнул светло-карими глазами, подведенными черным карандашом, и нетерпеливо спросил:
— Ну?
— Я обедаю с Матиасом. Сделай из меня красавицу!
