— Это мог сделать только управляемый корабль, — сказал Легерье.
— Каковы же тогда его размеры! — изумленно воскликнул Муратов.
Сомневаться было невозможно. Все, что было непонятно в поведении неведомого тела, становилось вполне понятным, если это космический корабль с мощными двигателями.
Но откуда он мог взяться? Земля не сообщала о полете какого-либо корабля в этом районе. Любой звездолет давно дал бы свои позывные, если бы его командиру понадобилось по той или иной причине опуститься на астероид. Его давно бы заметили локаторы. И, самое главное, ни один из существующих космических кораблей не имел таких огромных размеров и не обладал «способностью» полностью поглощать радиоизлучение.
Неведомый звездолет, судя по его массе, был гигантом, но сквозь прозрачный потолок каюты ничего не было видно, кроме звезд.
— Он остановился немного в стороне, — сказал Легерье, и его голос заметно дрожал от волнения. — Но сомнений нет. Это звездолет, но не наш!
Он еще говорил, когда стрелка гравиометра снова дрогнула и быстро пошла влево.
Космический корабль удалялся.
Зачем же он подлетал к Гермесу? Если неизвестные астролетчики заметили на астероиде искусственное сооружение, они должны были заинтересоваться и постараться выяснить, что же это такое. Но они задержались меньше чем на минуту и улетели. За это время ничего нельзя было хорошо рассмотреть. Пусть не очень большая, но на проделанный маневр требовалась затрата энергии.
В чем причина столь странного поведения?
Инженеры и ученые молча переглядывались. Никто ничего не понимал, и люди невольно задавали себе вопрос: не почудилось ли им это посещение?
Легерье нарушил длительное молчание.
— Корабль удаляется по прямой линии, постепенно увеличивая скорость, — сказал он. — Зачем было замедлять ее и полностью останавливаться? Более чем непонятно.
Внезапно блеснул яркий свет. Те, кто успели поднять голову, заметили, как на черном бархате неба, прямо над ними, вспыхнул облаком пламени вихрь чудовищного взрыва.
Он произошел очень далеко, но именно там, где должен был находиться улетевший корабль. Каюта осветилась мертвенным белым светом на одно мгновение.
И все погасло.
Стрелка гравиометра, словно в бессилии, упала к нулю. Действующая на нее масса, масса космического корабля другого мира, только что подлетевшего к Гермесу, исчезла — внезапно, сразу!
— Катастрофа! — вскричал Муратов. — Корабль взорвался!
— Да, он взорвался, — медленно и грустно сказал Легерье. — Это аннигиляция. И мы никогда уже не узнаем, что произошло на наших глазах.
— И кому, какому человечеству он принадлежал, — добавил Муратов.
Неожиданная катастрофа глубоко потрясла всех. Люди задыхались от волнения. Пусть неизвестно, кто находился в этом корабле, пусть они были существами, чуждыми людям Земли. Это были разумные представители единого человечества вселенной!
Так близко, рядом, находился разум иного мира, вот только что сейчас могла состояться долгожданная встреча людей-братьев! Впервые в истории! И не состоялась! Вестник иного мира, быть может, прилетевший из далеких глубин пространства, бесследно исчез.
Это было так нелепо, так невыносимо обидно, так бессмысленно!
Легерье машинально нажал на кнопку, восстанавливая сообщение между отсеками обсерватории.
— Но почему, почему они не опустились? — сказал Вестон. — Они не могли не заметить нашу обсерваторию. Почему же они так поспешно ушли от нас?
— Может быть, именно потому, — ответил Муратов, — что эти существа прибыли к нам из антимира. Они убедились в том, что наш астероид, относительно них, из антивещества, и поспешили уйти от опасности. А удалившись, столкнулись с метеоритом. И произошла аннигиляция, которой они опасались.
— Ваша гипотеза несостоятельна, Муратов, — сказал Легерье. — Несостоятельна по двум причинам. Во-первых, никаких крупных метеоритов сейчас не пролетало. На том расстоянии, на котором произошел взрыв, наши локаторы заметили бы любой метеорит. А во-вторых, космический корабль, прилетевший в чужую планетную систему, должен быть защищен от опасности аннигиляции. Из какого вещества состоит наша планетная система, они должны были определить давно. Ведь мы встретились с ними не на окраине, а почти что в центре.
— Они могли и не пролетать всю нашу систему, а подойти к ней сверху или снизу относительно плоскости эклиптики.
— Немыслимо. Такое легкомыслие никак не вяжется…
Он не договорил, весь превратившись в слух.
Отчетливый стук послышался со стороны входной камеры — наружной двери обсерватории.
Кто мог стучать?
Если это был кто-нибудь из экипажей кораблей эскадрильи, ему незачем было прибегать к стуку. Существовала сигнализация, и она была известна всем. Да и не мог никто явиться, не предупредив заранее.
Одна и та же мысль мелькнула у всех. Стучали существа иного мира, высадившиеся с того самого корабля, который только что, несколько минут тому назад, погиб!
Но ведь этот корабль не опускался на поверхность Гермеса. Как же он мог высадить кого-нибудь?
Корабль улетел, и подобный «десант» был совершенно бессмыслен!
Стук повторился, четкий, настойчивый! Легерье включил экран наружного обзора. И они увидели… У самого входа стояла высокая человеческая фигура в скафандре. Обыкновенная человеческая фигура! Обыкновенная?.. Это было не так! Все сразу заметили еще и другое. Человек, стоявший у входа, был одет не в земной скафандр! Вот он поднял руку и явно нетерпеливо постучал металлической перчаткой в наружную дверь. Значит, все-таки… Все-таки великая встреча состоялась! У входа находилось существо с другой планеты — гость, прилетевший неведомо откуда, — стояло и настойчиво просило впустить его!
Трудно передать словами, что почувствовали люди Земли, когда поняли, с кем они имеют дело! Гость был один. Может быть, остальные прятались в скалах, ожидая? Может быть, пришельцы не были уверены в том, какой прием их ждет, и выслали вперед разведчика? Но ведь им некуда деваться с астероида. Высадивший их корабль улетел и погиб. Они не могли не знать этого. Странно, загадочно, непонятно! Легерье не колебался. Наружная дверь раздвинулась. Внутри выходной камеры вспыхнул свет, приглашая гостя войти. Он вошел, вошел уверенно и просто, видимо без всяких опасений. Начальник экспедиции медлил. Он ждал, не покажутся ли остальные. Никто не появлялся. По-видимому, как это ни невероятно, но гость был один. Наружная дверь закрылась.
Пришелец из космоса находился внутри обсерватории, он вступил в чуждый ему мир!
Заработали автоматы биологической защиты. Легерье включил максимальный режим.
— Догадается ли он снять скафандр?
— Должен догадаться. Это же космолетчик. Он сам понимает опасность.
И снова молчание, напряженное, почти мучительное.
— А если он не сможет дышать нашим воздухом?
Никто не отозвался. Эта тревожная мысль явилась всем.
Ничего уже нельзя было изменить. Процесс начался и не мог быть остановлен. Да и куда было деваться пришельцу?..
Он сжег за собой все мосты.
В выходной камере не было экрана. Невозможно было увидеть, что происходит там. Максимальный режим обработки продлится почти час. Живого или мертвого, но пришельца из космоса люди увидят только тогда, когда этот час пройдет.
Он тянулся невыносимо.
— Если бы можно было предвидеть такое, — сказал Вестон, — там был бы экран!
Еще бы! Если бы люди могли предвидеть появление такого гостя, телесвязь с выходной камерой была бы сделана самым тщательным образом. А так, в обычных условиях, в ней не было никакой нужды.
Прошло десять минут. Только десять!
Камера уже наполнилась воздухом. Дистиллированным, чистым воздухом космической обсерватории, без единой бактерии или микроба.
Но воздухом земного состава!
Как подействует на гостя этот воздух? Может быть, чужое Земле существо задохнется в нем и, когда откроется внутренняя дверь, люди увидят только холодный труп?
— Нет, невероятно! — сказал Легерье. — Он не вошел бы так спокойно.
— Мне кажется, — сказал Муратов, — что я понимаю. Это один из хозяев спутников-разведчиков. А они давно знают нашу планету, знают состав ее атмосферы. И, видимо, она им не опасна.
Такое предположение многое объясняло. Но не все!
— Как он очутился на Гермесе? — спросил один из астрономов.
— Очень просто. Спрыгнул. Прыжок со ста метров вполне безопасен на астероиде таких размеров.
— Но зачем?
— Это мы узнаем от него самого.
Прошло двадцать минут!
Потом полчаса!
Каюта Легерье опустела. Хотя до момента, когда откроется дверь, оставалось еще много времени, все, кроме Макарова, собрались перед выходной камерой. Заместитель Легерье остался в своей каюте, у обзорного экрана, и периодически сообщал о том, что он видит снаружи. Вернее, о том, что он ничего не видит. Не было никаких признаков присутствия возле обсерватории других звездолетчиков.
