В то время, когда мы тяжко вздыхаем, не зная, где взять средства для пропитания себя и детей своих, стоит уже, быть может, благодетель у дверей твоих и, вошедше, говорит тебе: «Вот это, любезный брат, то благословение, та милость, которую послал мне Отец Небесный для тебя, когда мы с тобою молились Ему, говоря: «Отче, хлеб наш насущный даждь нам днесь»! Ведь в том именно смысле и учил нас Спаситель молиться, чтобы мы просили насущного хлеба не сами по себе и для самих только себя, но вместе с другими и для других, и все, что Он дает нам, принимали бы вместе, друг с другом и друг для друга. «Блаженнее даяти, нежели приимати», – сказал Господь» (Деян. 20, 35).
Однако как часто трудно бывает нам приобретать надлежащий вкус в удовольствии даяний и раздачи своего имущества? Не желая расстаться со своим богатством, как легко забываем мы ту непреложную истину, что мы ни поля, ни скота, ни денег, ни имущества не можем взять с собою на небо! Вот почему Спаситель и учит нас молиться так: «Отче, хлеб наш насущный даждь нам днесь»! Что нужно для души твоей, всякая нравственно-духовная потребность, об удовлетворении которой ты просил Отца своего Небесного, имеет вечное значение и цену, но что требуется для тела, это имеет цену до тех только пор, пока ты живешь здесь, на земле, до наступления смерти. Сегодня ты живешь на этой бедной земле, принимая насущный хлеб из рук Отца своего, а кто поручится за то, что ты будешь жив и завтра и что не коснутся и тебя эти страшные слова: «В сию ночь душу твою истяжут от тебя?» (Лк. 12, 20). Для истинного христианина достаточно благ этой земли, если их хватает на самые необходимые нужды. Не увлекаясь удовольствиями этого мира и не будучи обременен заботами об умножении богатства, он тем с большим удобством устремляет свои очи и сердце к небу и думает о Царствии Божием и правде его. И блажен человек, который в течение всего своего странствования по земле старался приобретать только негибнущее имение и питаться только от того истинного хлеба, который снисшел с неба, ибо кто ест именно от этого хлеба, тот будет жить вечно.[51]
Правда есть толкование о том, что под хлебом можно разуметь духовное питание, т. е. Святое Причащение Тела и Крови Христовых. Так и Сам Христос сказал о Себе: «Не Моисей дал вам хлеб с неба (т. е. манну), а Отец Мой вам истинный хлеб с небес дает. Ибо хлеб Божий есть тот, который сходит с небес и дает жизнь миру. На это сказали ему: Господи! подавай нам всегда такой хлеб. Иисус же сказал им (евреям): Я есмь хлеб жизни: приходящий ко Мне не будет алкать, и верующий в Меня не будет жаждать никогда» (Ин. 6, 32–35). В Пространном Катихизисе говорится, что под именем насущного хлеба можно просить чего-либо и для души. Поскольку человек состоит из телесного и духовного существа, а существо души значительно важнее тела, то можно и нужно просить и для души насущного хлеба, без которого внутренний человек умирает от голода. Насущный хлеб для души – это слово Божие, и Тело, и Кровь Христова. Не о хлебе едином жив будет человек, но о всяком глаголе (т. е. всяким словом), исходящим из уст Божиих (Мф. 4, 4).
5. И остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим. Пятое прошение молитвы Господней говорит о прощении грехов. Не только в этом прошении, но и в других местах Своего учения Господь точно указывал на то, что необходимым условием для получения нами от Бога прощения грехов является прощение нами наших ближних.
Поэтому не может по-христиански молиться этой молитвой фарисей, который сам себя оправдывает, сам себе оставляет долги свои или когда приносит молитву Богу, то рассчитывается с Ним, покрывая грехи свои тем добром, которое он сделал, причем он делает даже начет на Бога, находит излишек и предъявляет, так сказать, «иск» к Богу, требуя уплаты за излишек (ср.: Лк. 18, 10–14). Пятое прошение скорее предполагает сердце мытаря, которое в сознании многих и великих своих прегрешений не находит никакого средства к избавлению от них, кроме одной милости Божией. «Боже, – говорит он, – будь милостив ко мне, грешнику!» (ср.: Лк. 18, 13).
Как много причин имеем мы, чтобы обратить особенно строгое внимание на это слово – наши и просить у Бога прощения наших грехов! Грехи эти, не только наши собственные, лично нами соделанные, но и грехи наших братий, и не в том только смысле, что и наши братья, подобно нам, нуждаются в благодатной помощи и отпущении грехов, и наша братская любовь должна побуждать нас просить за них об этом Бога, но и в том, что их грехи вместе с нашими обвиняют нас пред Богом, прибавляют лишний слой к массе наших грехов, увеличивают нашу вину, делая более тяжкою нашу ответственность на Страшном Суде. Ни один человек не живет для себя только одного, и никто не делает грехов только для себя.
Мы никогда не можем сделать добрым то, что сделано нами дурного, и никогда не можем возместить или уплатить того, что должны мы нашему Богу, потому что каждый день увеличивает сумму наших грехов и делает нас все более и более виновными пред судом Его. Только один Бог может быть нашим поручителем и ответчиком; только один Он может освободить нас от ответа, сложить со счетов долги наши. И Сам Бог не может зла, сделанного тобою, совершенно изъять, уничтожить, сделать его, так сказать, несделанным, неосуществленным. Это есть то единственное, святое ограничение, которое Он Сам сделал для Своего всемогущества. В том и заключается самая серьезная и самая ужасная сторона греха, что и Сам Бог при всем Своем всемогуществе не имеет никакого более средства изгладить или уничтожить грехи наши, как только простить их, оставить без взыскания.
Словами пятого прошения «якоже и мы оставляем должником нашим» Господь требует от нас, чтобы и мы со своей стороны были готовы прощать и искренно благотворить тем, которые погрешают против нас.
Но как сильно, однако, обличает сухость и холодность нашего сердца то обстоятельство, что мы должны всякий раз при чтении Отче наш выражать нашу готовность быть милостивыми к ближним по особенному повелению Господа определенными словами. Ведь такое обещание содержится не в этом только прошении, но и в каждом прошении этой молитвы. Так, например, читая четвертое прошение: «Хлеб наш насущный даждь нам днесь», мы выражаем то же самое обещание, то есть готовность раздавать этот хлеб и другим, делиться им и с теми, которые имеют в нем нужду. Но Спаситель здесь не заставляет нас выражать это обещание никакими особыми, прямыми словами. Он предоставляет нам самим подразумевать это в своей молитве. И только здесь, в этом пятом прошении, Он не предоставляет этого нашему собственному благоусмотрению. Здесь Он вменяет нам в обязанность высказывать это прямыми и определенными словами. Он знает, что человеку часто очень трудно бывает и из богатого запаса благ и даров, полученных им из рук своего Отца Небесного, уделять что-нибудь своим собратьям, но несравненно труднее бывает для нас и после самой богатой милости, оказанной нам Богом, добровольно и вседушно прощать обиды другим.[52]
Но как часто это прошение является неправдою в Очах Бога, Которому мы молимся. Мы читаем: «Остави нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим», а в действительности не прощаем и не оставляем, но обижаемся, долгое время таим в сердце досаду и желание ответить. А потому всякий раз при этом прошении христианин должен припомнить – простил ли он своим врагам и обидчикам. И если этого нет, если он не простил, то он не может ожидать и себе самому прощения от Бога.
6. И не введи нас во искушение. 7. Но избави нас от лукавого. Два последних прошения говорят об одном: о причинах греха. Сначала мы просим удалить от нас его зародыш – соблазны и искушения, а затем – избавить от лукавого, т. е. от родоночальника всех грехов – диавола. Люди обычно боятся внешних несчастий: неудач, болезней, бедности и т. д. Христианство же учит нас бояться более всего за бессмертную душу. «Не бойтесь, – говорил Господь, – убивающих тело, души же не могущих убить, а бойтесь более Того, Кто может и душу, и тело погубить в геенне» (Мф. 10, 28). И в другом месте о внешних бедствиях Господь, перечислив внешние испытания и гонения за веру, прямо говорил: «Радуйтесь и веселитесь, ибо велика ваша награда на небесах» (Мф. 5, 12).
Христианин должен бояться не внешних несчастий и бед, а своих грехов и падений. Всякий знает, насколько привыкаем мы грешить, греша буквально на каждом шагу и в каждый момент своей жизни. А грех есть беззаконие, нарушение Закона Божией Правды, и потому результатом его является мучение и скорбь, «плач и скрежет зубов…» (Мф. 25, 30). Молитва «Отче наш» держит наше сердце в глубоком отвращении от этих духовных зол, и мы, смиренно исповедуя свою слабость и склонность ко греху, просим сохранить нас от падений в искушающие нас грехи и избавить от лукавого начальника греха – диавола.
