Если мы предположим наличие некоторого верховного сознания, властелина мира, который, оставаясь за занавесом, в действительности осуществляет все операции, приписываемые себе ментальными богами, то вполне очевидно, что это сознание будет Всеведущим и Всеправящим. Основой его деятельности и управления миром будут совершенные, изначальные и всевластные Виджняна и Аджняна. Оно будет постигать все в своей энергии сознательного знания и управлять всем в своей энергии сознательной мощи. Эти энергии будут представлять собой спонтанную естественную деятельность его сознательного бытия, творящего формы вселенной и владеющего ими. Какое же место останется в нем для воспринимающего сознания и для чувства? Они будут не независимыми функциями, а подчиненными операциями, осуществляющимися внутри деятельности постигающего сознания. В сущности, вся четверка будет представлять собой одно быстрое движение. Если бы эти четыре функции действовали в нас с той единой быстротой, с какой действуют Праджняна и Санджняна, то мы получили бы в нашем временном измерении некое весьма приблизительное подобие того, чем является единое наивысшее действие верховной энергии.
Рассмотрение продемонстрирует нам, что так быть и должно. Верховное сознание должно не только постигать и владеть в своем сознательном бытии образами вещей, которые создает в качестве своего самовыражения, но и удерживать их перед собой – всегда не вне, а внутри собственного бытия, – пребывая с ними в определенных отношениях через два аспекта воспринимающего сознания. В противном случае вселенная не обладала бы той формой, в которой она предстает перед нами, поскольку мы лишь отражаем в условиях нашей организации движения верховной Энергии. Но в силу самого факта, что образы вещей удерживаются перед воспринимающим сознанием внутри постигающего сознательного бытия, а не находятся где-то вне его, как это представляется нашему индивидуальному уму, верховный Ум и верховное Чувство должны быть чем-то совершенно иным, чем наша ментальность и наши формы чувственного восприятия. Они будут аспектами полного знания и обладания-в-себе, а не аспектами неведения и ограниченности, которая жаждет познать и обладать.
В своем сущностном и общем аспекте наше чувство должно отражать это верховное Чувство и быть его творением. Но Упанишада говорит о Зрении за нашим зрением и Слухе за нашим слухом не в общем смысле Чувства за нашим чувством. Разумеется, глаз и ухо взяты лишь как типичные органы чувств и выбраны потому, что являются высшими из них и самыми утонченными. Тем не менее дифференциация чувственного восприятия, которая составляет часть нашей ментальности, должна, очевидно, соответствовать некой дифференциации в верховном Чувстве. Как такое возможно? Это нам предстоит выяснить теперь через рассмотрение природы и источника функционирования наших собственных различных органов чувств – их источника в нашей ментальности, а не просто их функционирования на уровне нашей жизненной энергии и тела. Что в Уме является основанием для зрения и слуха? Почему мы видим и слышим, а не просто чувствуем умом?
9
ИНДИЙСКИЕ психологи считали ум одиннадцатым и высшим чувством. По древней классификации органов чувств, включавшей пять органов познания и пять органов действия, он был шестым органом познания и одновременно шестым органом действия. Общеизвестным в психологии является то, что без помощи ума эффективное функционирование органов познания оказывается тщетным; глаз может видеть, ухо может слышать, все органы могут действовать, но если ум не обращает на них внимания, то человек ничего не слышал, не видел, не обонял, не осязал и не ощущал вкуса. Аналогичным образом, органы действия, согласно психологии, могут действовать лишь благодаря умственной силе, проявленной в виде воли, или же, в физиологических терминах, благодаря реагирующей нервной силе, исходящей из мозга, который по материалистическим представлениям должен быть подлинным «я» и сущностным волевым началом. В любом случае эти органы или же все органы чувств, если помимо десяти есть еще – согласно одному из высказываний Упанишады их должно быть, по крайней мере, четырнадцать, семь и семь, – все они могут быть лишь устройствами, функциями, инструментами умственного сознания, орудиями, которое оно сформировало по ходу эволюции в живой Материи.
Современная психология расширила наше знание, открыв нам истину, которую знали древние, хотя и выражали ее другим языком. Теперь нам известно – или же мы вновь открыли, – что сознательные умственные операции представляют собой лишь лежащую на поверхности деятельность. Существует гораздо более объемный и более мощный подсознательный ум, который не теряет ничего из приносимого ему органами чувств; он хранит свое богатство в неистощимой кладовой памяти, akṣitam śravaḥ. Поверхностный ум может не обратить внимания на что-то, но подсознательный ум отметит это, воспримет и сбережет с непогрешимой точностью. Неграмотная девушка-служанка каждый день слышит, как ее хозяин читает в своем кабинете на иврите; поверхностный ум не обращает внимания на непонятную тарабарщину, но подсознательный ум слышит, запоминает и, когда при исключительных обстоятельствах это выходит на поверхность, воспроизводит эту мудреную декламацию с поразительной точностью, которой мог бы позавидовать самый усердный и памятливый ученый. Человек или ум не слышал, потому что не обращал внимания; более объемный человек или ум внутри услышал, потому что обладает беспредельной и неослабевающей способностью замечать или, пожалуй, подмечать все. Или же: человек во время операции находится под наркозом и ничего не чувствует, но освободите с помощью гипноза его подсознательный ум – и он с точностью перечислит все детали операции и страдания, которыми они сопровождались, поскольку ступор физических органов чувств не может помешать уму более обширному воспринимать и ощущать происходящее.
Мы также знаем, что наша физическая активность является в большой степени инстинктивной и направляется не поверхностным, а подсознательным умом, причем нам теперь известно, что это действительно ум, а не просто неосознанная нервная реакция животно-физического мозга. Подсознательный ум охотящегося насекомого знает анатомию жука, которого оно собирается парализовать и принести своему потомству, и в соответствии с ней направляет жало столь же безошибочно, как это сделал бы искусный хирург, при условии, что обычный ограниченный поверхностный ум с его порывистой и неуверенной нервной деятельностью не помешает этому и не подменит собой внутреннее знание или внутреннюю волевую силу.
Эти примеры демонстрируют нам истины, которые западная психология по-прежнему игнорирует или отказывается признавать в силу дурного наследия неведения, обозначаемого как научная ортодоксия. Упанишады утверждают, что Ум в нас беспределен; он знает не только то, что видел, но и то, чего не видел, не только то, что слышал, но и то, чего не слышал, не только то, на чем останавливалась мысль, но и то, на чем мысль не останавливалась. Выражаясь языком современного знания, скажем, что поверхностный человек в нас ограничен своим физическим опытом; он знает только то, что нервная жизнь в его теле донесла до его воплощенного ума; и даже из всего донесенного таким образом он знает, может удержать и использовать лишь то, на что обращает внимание и что сознательно запоминает его поверхностный ум; однако внутри человека существует обширное сублиминальное сознание, которое лишено подобных ограничений. Это сознание ощущает то, что не ощутил поверхностный ум и его органы чувств, и знает то, что не было постигнуто пытливой мыслью поверхностного ума. У насекомого оно знает анатомию жертвы; у внешне бесчувственного человека оно ощущает и запоминает не только действия ножа хирурга, но и знает о сопровождавших их мучительных реакциях, которые были в физическом теле перекрыты наркотиком и поэтому не существовали; у неграмотной девушки-служанки оно запомнило и в точности сохранило слова неизвестного языка и смогло бы, как показывает йогический опыт, понять эти внешне бессмысленные звуки с помощью присущей ему высшей функции.
Возвращаясь к используемым нами санскритским терминам, существует деятельность Санджняны, более обширная, чем та, что ограничена физическими органами чувств; именно это обширное ее проявление с точностью ощутило и усвоило через ухо слова незнакомого языка, через осязание – движения неощущавшегося ножа хирурга, через чувственный ум или шестое чувство – точное расположение двигательных центров жука. В связи с ней соответственным образом существует и более обширная деятельность Праджняны, Аджняны и Виджняны, которая не ограничена малыми способностями к восприятию и постижению, свойственными внешнему уму. Именно обширная Праджняна восприняла верное расположение слов относительно друг друга, движение ножа относительно неощутимо страдающих нервов, пространственную последовательность суставов в теле жука. Такое восприятие неотъемлемо присутствовало в правильном воспроизведении слов, в правильном изложении страданий, в правильной последовательности действий жала. Аджняна, или Воля-Знание, порождавшая все эти действия, тоже была обширной, не ограниченной колеблющейся силой, которая руководит операциями, исходящими от поверхностного ума. И хотя в данных примерах действие обширной Виджняны не столь очевидно, оно тоже присутствовало, проявляясь через остальные функции и обеспечивая их координацию.
