Рейтинговые книги
Читем онлайн Кондотьер - Макс Мах

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 14 15 16 17 18 19 20 21 22 ... 61

— Генрих, — Наталья приостановилась перед самой дверью, уже распахнутой перед ними вышколенным до полного автоматизма швейцаром, — а кто я сегодня?

— А сама, как думаешь?

— Наверное, баронесса Цеге…

— Я не спрашивал тебя, Тата, но, если ты носишь этот титул…

— Я сирота, Генрих. Титул принадлежит мне.

«Грустно, но этого следовало ожидать».

— Пойдем, — предложил он, — нас уже ждут.

И в самом деле, в вестибюле прогуливался, покуривая, генерал Бекмуратов.

— Добрый вечер, баронесса! Рад вас видеть, господин Шершнев!

«Ну, вот, все точки над „i“ расставлены, и не нужно гадать, кто есть кто, этим вечером в этом доме».

— Здравствуйте, генерал! Давно не виделись!

— Да, я тоже успел соскучиться, — холодная улыбка, благожелательный кивок. — Вечер в разгаре. Общество в сборе. Для многих ваш визит — из разряда полных неожиданностей, причем, даже не знаю, какого свойства. Приятных или напротив, однако надеюсь, никто глупостей не наделает, все-таки люди воспитанные. Вам стрессы тоже противопоказаны, как я слышал. От последней контузии, чаю, еще не отошли? Оно вам нужно?

— Ни в коем случае, но я ведь здесь не гусей дразнить и не буку показывать, я прав?

— Чуть позже подъедет Петр Андреевич…

— Варламов?

— Так точно, — кивнул Бекмуратов. — Вас, полковник, пригласят наверх, в кабинет Павла Георгиевича, там и поговорите.

— А Павел Георгиевич у нас нынче кто?

— Павел Георгиевич — губернатор Северо-Западного края.

— Губернатор? — не поверил Генрих, мысленно примеривая на Пашу Нелидова расшитый золотом мундир. Получалось нелепо.

— Не знали? — откровенно усмехнулся Бекмуратов. — Большой человек, не ссорьтесь с ним. Опасно.

— Спасибо! — кивнул Генрих. — Учту!

И, подхватив, Наталью под руку, увлек к лестнице.

— А как же профессор консерватории? — спросила она на половине подъема. Тихо спросила, заговорщицким шепотом, элегантно склонившись к невысокому своему спутнику.

Такими он их и увидел — себя и ее — в зеркале на вершине подъема. Натали казалась даже выше обычного.

«Смешно… — ему вспомнилось полотно одного мирискусника. Кажется, это был Николай Ульянов. А картина называлась, дай бог памяти, „Пушкин с женой перед зеркалом на придворном балу“. — Ну, я не Пушкин, да и Наташа — не Гончарова, так что…»

— Однако!

Генрих повернулся на голос, Слева на лестнице стоял мужчина в мундире дипломата. Седой, круглолицый, с нездоровым румянцем на белом рыхлом лице. Маленькие бесцветные глазки удивленно взирали на Генриха из-за поблескивающих в свете ламп стекол очков в тонкой золотой оправе.

— Прошу прощения, сударь?!

— Вы! — опешил мужчина. — Здесь?!

— Не знаю, право, о чем, вы! — пожал плечами Генрих, начиная, наконец, узнавать собеседника. — Разрешите представиться, Генрих Николаевич Шершнев.

— Генрих Ш…

— Баронесса Цеге фон Мантейфель, — продолжил между тем Генрих. — С кем имею честь?

— Пардон, месье! Как вы сказали? Шершнев?

— Полковник Шершнев недавно из-за границы, — холодно пояснила Натали, крепче сжимая руку Генриха. На его взгляд, несколько сильнее чем следовало.

— О, мой бог! Какой конфуз! — но, судя по всему, дипломат на столь откровенную ложь не купился. Просто отступил, чтобы не затеять ненароком скандал. — Разрешите представиться! Полонский, Эдуард Аркадиевич. Мадам, месье!

— Мадемуазель! — поправила Наталья.

— Миль пардон! — отступил Полонский, пропуская их наверх. — Прошу прощения! Обознался…

— Вашу карточку, сударь! — шагнул им навстречу мажордом в старорежимной ливрее.

— Я забыл наши карточки в машине, — процедил сквозь зубы Генрих, ему начинали надоедать неуклюжие маневры потенциальных нанимателей.

«Хуже китайцев, ей-богу!»

— Объявите просто… Полковник Шершнев и баронесса Цеге фон Мантейфель…

* * *

— … и баронесса Цеге фон Мантейфель! — объявил мажордом, и Генрих ввел ее в зал.

Общество на ее имя отреагировало довольно дружно. Она разом притянула все взгляды, кое-кто обернулся, другие повернули головы, и любопытство их случайным не назовешь: последний раз Натали выходила в свет, когда ей едва исполнилось восемнадцать, а сейчас…

«Почти двадцать четыре… Как быстро летит время!»

А ведь Мантейфели фамилия знатная. С историей и родственными связями, хотя и без денег, но это уже совсем другая история, поскольку происхождение и деньги не всегда идут рука об руку.

«И что теперь? Бить будете или обнимать?» — но мысль эта — всего лишь дань дурному настроению. Бить не стали бы, даже если бы узнали, кто она на самом деле. А вот обнять… Скорее всего, многие искренне рады тому, что она вернулась из небытия и безвестности. Другим — просто любопытно, но и любопытство — не порок.

— Натали!

— Екатерина Владимировна, милая!

«Ну, что мне стоит, в самом деле, пять минут побыть „душечкой“ и „лапушкой“!»

— Полковник! Баронесса!

— Рад вас видеть, дорогая! Душевно рад случаю познакомиться… полковник!

— Генерал!

К ним подходили. Им улыбались. Вокруг них вели хоровод. Заговаривали. Задавали вопросы. Ждали ответов.

— Как ты изменилась, милая! Тебя, Тата, просто не узнать! Красавица! — Нона Бернсторф говорит громко, без стеснения. На ухо шепчет тихо, обдавая жаром губ. — Блядствуешь? Он богат?

— Генрих! Вот так встреча! Вы по-прежнему увлекаетесь охотой? Присоединяйтесь! Я послезавтра на боровую дичь хочу выйти.

— У вас, граф, кажется, континентальные легавые?

— Хорошая у вас память… полковник. Точно так. Но я тут по случаю приобрел еще и ротвейлеров… Будет весело! И баронессу с собой берите! Ты же не обидишь, Натали, дядьку Федора отказом?

— Ну, что вы Федор Алексеевич, конечно нет! Но у Генриха… Николаевича, возможно, есть другие планы на выходные…

«У нас есть планы? Или планы есть у тебя, а я тут ни при чем?»

— У тебя есть планы, дорогой? — спросила вслух, назло взглядам, упершимся в лоб, словно стволы винтовок расстрельной команды.

— Помнится, планы были у нас обоих…

Следовало признать, Генрих держится великолепно. Спокоен, ироничен, в меру раскован. Не то, что она. А она…

«Я веду себя, как баба! Психую, а не думаю… Votze!»

Но грубость не помогла, скорее, наоборот, а материться по-немецки, и вообще, моветон. Хочешь назвать женщину «дыркой», называй по-русски.

Она взяла бокал шампанского. Зубы клацнули об узорчатый хрусталь. Впрочем, тихо — никто и не услышал. Или почти никто! Генрих бросил быстрый взгляд, словно хотел удостовериться, что с ней все в порядке.

«Ты прав, Генрих! Не время устраивать истерику».

Между тем первая волна суеты, поднятая их эффектным появлением, миновала. Страсти несколько ослабли, волнение улеглось. «Толпа» рассосалась, и никто уже, кажется, не увлекал их с Генрихом в сомнительной аутентичности хоровод. Все, как будто, вернулось на круги своя, однако «осевшая пыль» неожиданно открыла перед Натали совсем другую интригу. Похоже, дело было не в ней. Вернее, и в ней тоже, но внезапное «воскрешение» в свете брутальной дебютантки шестилетней давности не шло ни в какое сравнение с тем впечатлением, что произвел на собравшихся ее спутник. Очень непростое впечатление, нерядовое и неоднозначное. Выходило, что кое-кто здесь, включая и хозяев дома, был знаком с Генрихом еще в былые — вполне былинные по-определению — времена, и, возможно, даже более чем просто знаком. Во всяком случае, во взгляде Софьи Викентьевны Нелидовой Натали разглядела такую вакханалию чувств, что оставалось лишь робко предполагать, что и как происходило между ней и Генрихом в годы их молодости. Однако на словах графиня была более чем сдержана. Не расточал словес и ее супруг. Оба они оставались внешне корректны, холодно приветливы, но не были и равнодушны. Истинный нерв их отношений с неожиданным гостем был упрятан не столь уж глубоко, чтобы Натали его не разглядела. Другое дело, что недоумение ее от этого только возросло. Кто же он такой, Генрих Шершнев? Кем был и куда сплыл? И что он мог, прости господи, такого натворить, что и спустя годы, его собственные бывшие любовницы не смеют назвать его настоящее имя вслух?

«Есть мнение, что имя и отчество господина Н. нам известны… Генрих Романович. Но вот фамилия! Фамилия его, разумеется, не Шершнев, но притом никого этот псевдоним отчего-то не удивляет…»

Итак, дано: Шершнев, который не Шершнев, но Шершневым, тем не менее, может назваться по некоему никем так и не озвученному праву. Замысловато и интригующе.

«Фамилия матери? Может статься, но кто, тогда, у нас мать?»

* * *

Судя по всему, Наташа пользовалась в обществе известной популярностью, хотя никто из присутствующих — даже князь Бекмуратов, пусть он и намекал на обратное, — не знал всей правды. Они помнили девушку из хорошей семьи, знали цену ее титулу. Догадывались, что она не появляется в Обществе не без причины. Не просто так. И все-таки, они и представить себе не могли, кем стала за эти годы баронесса Цеге фон Мантейфель.

1 ... 14 15 16 17 18 19 20 21 22 ... 61
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Кондотьер - Макс Мах бесплатно.
Похожие на Кондотьер - Макс Мах книги

Оставить комментарий