Вывод: Танки противника как правило являются средством прорыва и деморализации тылов и флангов (выделено мной. — М.С. ) , отсюда наши части нигде не должны забывать об организации ПТО. Во всех случаях наши танки, вооруженные пушками, могут использоваться в качестве ПТО (танки Т-26)…» [49]
17-я танковая дивизия (5 МК, Западный фронт)
«За весь период боев с 7.7 по 5.8.1941 г. части 17-й дивизии провели (неразборчиво — 1, 4 или 7) танковых атак на танки противника. Один раз были атакованы танками противника в количестве 60 танков. Во всех случаях противник избегал атак, всегда уклоняясь от равных сил и даже меньших. В ходе длившихся месяц боев установлено: хорошее взаимодействие частей [противника] , в особенности наземных войск с авиацией, хорошая работа средств службы связи. Особенно широко противник применяет свето-сигнальную связь…» [50]
8-я танковая дивизия (4 МК, Юго-Западный фронт)
«Танки противника, действовавшие в районе Старо-Константинов и других районах, имеют следующую характеристику. Средний танк: вооружение — одна короткоствольная пушка 75-мм, два пулемета (судя по описанию — Pz-IV, который в большинстве других отчетов называют «тяжелым». — М.С. )… Броня до 25 мм. Ходовая часть: гусеница узкая, катки и балансиры слабые. Проходимость танка слабая, вне дорог не действует…
Танки противника, [даже] имея превосходство в количестве против наших танков, как правило, в атаку не идут, только один случай в районе Старо-Константинов, [когда] до батальона танков пошли в атаку, из коих нашими танками было уничтожено 22 штуки, остальные отошли, не принимая боя. Наступлению танков и пехоты как правило предшествует длительная артиллерийская подготовка и сильный минометный обстрел по большой площади. Наступление организуется при тесном взаимодействии всех родов войск. Очень быстро по вызову появляется авиация…» [51]
37-я танковая дивизия (15 МК, Юго-Западный фронт)
«В боях установлено, что при сопротивлении наших войск (выделено мной. — М.С. ) наступающие части противника отходили или обходили районы сопротивления. Нужно отметить, что в случае отхода наших частей противник организовывал преследование и стремился по параллельным дорогам выходить на пути отхода наших войск…
Танки противника в бой с нашими танками не вступали и атак не принимали, а стремились расстраивать наши танковые атаки с места. Броневая защита [немецких] танков недостаточная и пробивается не только бронебойным снарядом 45-мм пушки, но и осколочным снарядом… Танки противника имеют слабую броневую защиту и используются в ограниченном количестве, по всей вероятности из-за экономии самих танков, а также горючего. В противоположность средствам борьбы противника наши танковые и артиллерийские средства борьбы превосходят [их] и являются совершенными (сильная броневая зашита, большая мощность огня и подвижность)…» [52]
32-я танковая дивизия (4 МК, Юго-Западный фронт)
«Броня наших танков [новых типов] 37-мм пушками немцев не пробивается; были случаи, когда танк КВ имел до 100 попаданий, но броня не была пробита. Танки Т-26, БТ-7 и бронемашины (легкие и тяжелые) пробиваются как крупнокалиберными пулеметами, так и 37-мм пушками противника. Огонь наших танков с первых двух-трех выстрелов уничтожал танки противника. Очень часто танки противника от огня наших 76-мм танковых пушек воспламеняются…» [53]
Доклад о боевых действиях 104-й танковой дивизии с 21 по 30 июля (Западный фронт)
«Танки КВ и Т-34 по выходу из боя имеют большое количество следов удара бронебойных снарядов. Сквозного пробивного действия снаряда по броне на указанных машинах не обнаружено. Боевые и технические свойства танков КВ и Т-34, выявленные в процессе боя, оцениваются командованием дивизии высоко… Движение на марше Т-34 и в особенности КВ замедленно по причине неподготовленности труднопроходимых участков пути. Указанные танки необходимо сопровождать саперами или подготовленной пехотой…» [54]
Доклад помощника начштаба ГАБТУ майора Сиротина «Действия танковых частей германской армии. По опыту боев танковых соединений Красной Армии с 22.6 по 1.9.41 г.»
«Броня всех немецких танков противостоит лишь стрелковому оружию и пробивается снарядами нашей противотанковой артиллерии. При пробитии брони моторных отделений снарядами и пулями крупнокалиберных пулеметов все немецкие танки горят.
Воздухопритоки расположены сверху корпуса танка над моторным отделением. В крыше башни немецких танков расположен люк вентиляции. Горящая жидкость из бутылки, брошенной на крышу или моторное отделение, будет свободно проникать вовнутрь танка. В последнее время на воздухопритоках ставятся мелкие металлические сетки для предохранения от пламени… Наши противотанковая и танковая артиллерия, огонь снайперов по смотровым щелям и люкам, противотанковые мины и гранаты, бутылки с горючей жидкостью являются действенными средствами борьбы с немецкими танками…» [55]
Да, бдительному читателю такое совпадение — не только содержательное, но и почти дословное — отчетов, написанных разными командирами независимо друг от друга, покажется подозрительным. Уж не скрыл ли коварный автор от читателей другие доклады, с другими оценками? Опасения эти мне понятны. Чем помочь — не знаю. Показать читателю «все документы» я не могу — все документы занимают в хранилище архива несколько многоэтажных зданий. Остается просто подождать, пока молодые историки правильной идеологической ориентации, не имеющие минимальных инженерных знаний, но столь бойко чирикающие про «цементированную хромо-молибденовую броню», предъявят публике другие документы, с другими оценками и выводами…
Знало ли командование Красной Армии про необходимость концентрации сил и взаимодействие родов войск? Вопрос ернический, можно прямо сказать — дурацкий вопрос, но приходится обсуждать даже его, ибо доверчивой публике на каждом углу рассказывают про какую-то «технологию блицкрига», про некое потаенное знание, которое открылось немцам «на основании опыта двух лет мировой войны» (кстати, где это вермахт до 22 июня 1941 г. успел повоевать два года? в польской, французской и балканской кампаниях и трех месяцев совокупно не набирается). Так вот, господа, «блицкриг» (молниеносная война) — это не технология, не метод, не тайное заклинание. Гитлеровский блицкриг 1940–1941-го годов — это результат. Следствие, а не причина. Результат воздействия многих причин, в частности — грамотного использования командирами вермахта основополагающих принципов оперативного искусства.
Принципы эти были не только известны командованию Красной Армии, но и зафиксированы в боевых уставах. В самых категорических выражениях: «Взаимодействие родов войск является основным условием успеха в бою… Только в совместном применении и объединенном усилии все рода войск обеспечивают достижение победы… Никакие действия войск на поле боя невозможны без поддержки артиллерии и недопустимы без нее… Применение танков должно быть массированным… Атака танками переднего края должна быть во всех случаях обеспечена артиллерийской поддержкой и не допускается без нее…»
Более того, если немецкое командование и в теории, и на практике предполагало возможным использование танковых соединений в самом начале операции, в первом эшелоне, для прорыва оборонительной полосы противника, то советская военная школа была в этом аспекте куда более осмотрительной. «Танковые соединения для самостоятельных действий используются совместно с конницей, моторизованной пехотой и авиацией для развития прорыва через взломанную брешь обороны противника (выделено мной. — М.С. ) и являются большей частью средством высшего командования для достижения решающего результата наступления» (ПУ-39, п. 264). В ходе известного декабрьского (1940 г.) Совещания высшего командного состава Красной Армии эта тема — ввод танковых соединений в прорыв, предварительно пробитый пехотой и артиллерией — стала предметом самого пристального рассмотрения. Примечательно, что выступавший с основным докладом на эту тему генерал армии Павлов (танкист, участник войны в Испании, затем начальник ГАБТУ КА) охарактеризовал немецкий вклад в теорию «глубокой операции» так: «Немцы ничего нового не выдумали. Они взяли то, что у нас было, немножко улучшили и применили».
Теория — это хорошо, но даже самый высокообразованный архитектор не построит дом без кирпичей и строителей. Были ли у командования танковых войск Красной Армии «кирпичики», которые можно было применять массированно? Было ли с чем организовывать взаимодействие? Ответ на эти вопросы будет еще короче и проще. Про артиллерию было уже сказано выше: отдельных артполков в Красной Армии было в полтора раза больше, чем у немцев — отдельных дивизионов. Что же касается количества танков, то по этому показателю сталинская империя была впереди планеты всей.
