— «Качество»? — тихо протянул Майк.
Он представил себе, как группа штатских бюрократов на основании характеристик решает, кого призвать, а кого нет. Поскольку характеристика часто отражала лишь факт, насколько хорошо подчиненные копируют своего командира, иногда она являлась не лучшим способом суждения о боевом офицере или сержанте.
— «Качество». Может быть, мне следовало сказать «Боевые качества». По иронии судьбы я присутствовал на том совещании. — Хорнер тяжело нахмурился. — И мне удалось подчеркнуть, что нам понадобятся прошедшие боевое крещение офицеры и сержанты. Настоящие ветераны, другими словами. Поэтому каждая награда за доблесть вводит коэффициент умножения, равно как и время, проведенное в зоне боевых действий…
— Вот дерьмо, — снова прошептал Майк и коротко хохотнул.
— … так что тыловым крысам заявления подавать не стоит, — закончил Хорнер с редким для него легким смешком.
— Черт, — удивленно произнес Майк. — О’кей, значит, нет проблем с людьми, имеющими военную подготовку и опыт.
Майк потер пробившуюся на подбородке щетину и посмотрел раздел галактических технологий.
— Федерация достаточно хорошо овладела контролем над гравитацией и другими феноменами, связанными с инерцией, что включает в себя и энергетические системы. — Он перевернул страницу и задумчиво наморщился. — И очевидно использование ряда других серьезных научных дисциплин. Никаких пси-факторов и прочей «магической» ерунды, а солидные нанотехнологии, но не адаптированные к применению в боевой обстановке. Да. Это все гражданские нано— и биотехнологии. Думаю, я рискну выдвинуть несколько предложений на основе этих данных, но как мы будем получать ответы на важные технические вопросы? И насколько хороши их информационные технологии?
Хорнер достал из портфеля черную коробочку размером с пачку сигарет и протянул Майку.
— Это прибор искусственного разума, активируется голосом и крайне интерактивный. Он постоянно включен в сеть таких же устройств, им доступны все внеземные базы данных. — Он достал свой собственный ПИР и обратился к нему: — ПИР, это генерал Хорнер.
— Да, сэр. — Ответивший голос не имел акцента, обладал высоким тенором и был совершенно бесполым.
— Пожалуйста, активируй другой ПИР для использования Майклом А. О’Нилом. По моему приказу он имеет равную со мной степень допуска и право отменять ограничения доступа к сведениям во всех областях, имеющих отношение к информации ГалТеха. Приказ ясен? — спросил Хорнер.
— Да, генерал. Добро пожаловать в Команду Пехоты ГалТеха, сержант О’Нил.
— Меня еще не реактивировали. — О’Нил улыбнулся.
Это было первое устройство на основе галактических технологий, с которым он столкнулся, и оно отвечало всем критериям добротной научной фантастики. С другой стороны, оно начало с фактической ошибки.
— Президент подписал указ об экстренном призыве в ряды вооруженных сил всех участников совещания по галактическим технологиям, ранее прошедших воинскую службу, в семь тридцать сегодня утром. Документы, необходимые для производства в офицеры, подготовлены и ждут вашей подписи.
Каменная физиономия сержанта повернулась к генералу, словно орудийная башня танка.
— Я тут ни при чем, Майк, — пожал плечами генерал. — Полагаю, кто-то решил заранее подстраховаться. Признаю, что подготовить бумаги на офицерский чин распорядился я.
Майк поскреб подбородок, посмотрел в потолок и отметил темные полусферы камер безопасности. Внезапно перед его мысленным взором предстала картина будущего, в котором все носят форму и везде стоят камеры безопасности, а его жизнь несет ветер рока. Не опуская головы, он прикрыл глаза и вознес тихую печальную молитву о конце золотого века, конце невинного бытия, конце, известном пока немногим.
— Что ж, генерал, сэр, — негромко произнес он, все еще не открывая глаз, — полагаю, пора начинать отрабатывать наше необыкновенно щедрое жалованье.
6
Орбита Барвона V.
25 июня 2001 г., 15:30 по Гринвичу.
Когда корабль перешел из сверхсветового режима в обычный, перед ними предстал Барвон, планета пурпурной растительности и туманов.
— Мы высадимся в пограничном поясе, на территории, где, как мы полагаем, нет послинов. — Сержант-майор Мосович последний раз прошелся по основным моментам миссии.
Личный состав Око-1, как теперь официально называлась группа, собрался вокруг небольшого стола тесного корабля химмитов, доедая завтрак и допивая последний, на какое-то время, кофе, в то время как на настенном экране постепенно росло изображение планеты. Атмосфера была натянутой, напряженность висела в воздухе, словно туман. И хотя все они были опытными солдатами, они прекрасно отдавали себе отчет, что будут самыми первыми людьми, ступившими на поверхность другой планеты, и окружающая их обстановка только обостряла ощущение. Поскольку инъекции гиберзина им сделали еще до старта корабля с атолла Кваджалейн, у них практически не осталось времени просто привыкнуть к чужеродности, уколы подействовали, и они погрузились в сон. Теперь каждый предмет в поле зрения создавал легкое чувство чего-то неправильного.
Освещение было обманчивым. Ни лампы накаливания, ни флуоресцентные трубки не являлись источником рассеянного света, который ощущался как плохо приспособленный для человеческих глаз. Казалось, что он не был тусклым, просто они не различали основную часть спектра. Предметы и обозначения на грани зрительного восприятия, видимые и одновременно нет. Камуфляжная форма для лесистой местности являла собой смесь причудливых пятен черной пустоты и мерцающего зеленого цвета под этим необычным освещением.
Цвета палуб и переборок тоже были странными, в основном мутно-синими и коричневыми. И опять все намекало на то, что яркие цвета существовали, просто глаза человека их не видели.
В воздухе ощущались слабые едкие запахи, странные и с тем же ощущением чуждости, ни явно органические, ни явно минеральные, просто другие. Периодические стрекочущие звуки раздавались на границе слышимости, действуя на их подсознание, может быть, объявления по громкой связи, может, сигналы корабельных систем, а может, призраки мертвых химмитов. В довершение этого дискомфорта вся мебель была неправильной. Стол был чересчур высок, лавки чересчур низкими, сиденья чересчур узкими. Мебель явно предназначалась для людей, но делалась не теми, кто мог ею пользоваться.
Все вокруг просто кричало «внеземное », и они прижимались плотнее друг к другу в неуютном окружении, торопливо глотая пишу и втайне мечтая о настоящей желтизне и честной зелени.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
