небылицы. Расскажет одну, другую, следом третью, и так постоянно.
– Эта девочка так ни разу и не выиграла?
– Нет, ни разу. Какую бы большую ложь она ни говорила, почему-то ей ни разу не удалось дойти до финиша, она выбывала из игры. Та девочка жила в западне.
– Понимаю, – ответила я, и это была правда. – Что было дальше?
– Тогда она решила написать все свои небылицы на бумаге. Захотела проверить: вдруг это неправильные небылицы?
Джордж подошел к столу, поставил свой стул рядом со мной и продолжал:
– Девочка без имени разделила их на две стопки. В одной, вот такой толстой, – он схватил кипу бумаг со своего заваленного стола и поделил ее на две части, – были все те небылицы, в которые все верили.
– Какие, например?
– «Я получила по биологии не просто пять, а целых десять» или «мой дедушка – миллионер». В это легко поверить. В другой группе у нее были небылицы, в которые не верил никто. Например, «у меня дома живет собака, которая откладывает яйца» или «на самом деле я ведьма».
– Зачем она поделила небылицы на две стопки?
– Девочка поняла: рассказывая небылицы из первой стопки, те, в которые все верили, она чувствовала себя плохо; рассказывая выдумки из второй – глупо.
– И что же она с ними сделала? – не унималась я.
– Первую стопку сожгла. Превратила в пепел.
– А вторую?
– Вторую жечь не стала. Она сшила страницы, исписанные небылицами, в которые никто не верил, и превратила их в книгу нелепых историй под названием «Невероятные выдумки девочки без имени». Книга имела успех! Ее автор прославилась, девочку даже пригласили на автограф-сессию в книжный магазин в Нью-Йорке. Ей так понравился город, что она купила там квартиру, прямо над кафе, в котором продавали вкуснейшие пончики за полцента.
– И всё? То есть девочка жила счастливо и поедала вкусные пончики – вот и конец истории?
– Кто тебе сказал, что она была счастливой?
– Ты же сказал, она стала знаменитой!
– Знаменитая и счастливая – это не одно и то же. Девочка вовсе не была счастливой, потому что продолжала обманывать.
– Но она же избавилась от прежних небылиц!
– Не от всех. Самые главные уничтожить она забыла.
– Какие же?
– Те, в которые верила сама.
Я посмотрела на Джорджа. Меня тронули его большие грустные глаза, он смотрел в пол и тихонько говорил.
– Например, такие: «я лгунья и всегда буду лгуньей». От этой лжи она не избавилась, потому что думала, что это чистая правда.
Я поправила очки на носу.
– Чем закончилась история?
– Не знаю. С тех пор как девочка без имени переехала в Нью-Йорк, я о ней ничего не слышал.
– А если бы ей удалось избавиться и от тех небылиц, в которые она поверила, что бы произошло? Она бы выиграла?
– Думаю, да.
– А какой был бы приз?
Джордж усмехнулся, потом задумался и ответил:
– Не знаю, Урсула. Может, у нее появилось бы красивое имя, которое ей бы очень понравилось.
21. Пюре из артишоков
Только не обижайся, пожалуйста.
Ты едва ли удивишься, но несколько глав тому назад… я тебя обманула.
Папа не пилотирует космические корабли.
Но даже это не совсем неправда. В некотором смысле папа пилотирует корабли на большие расстояния через темное пространство на удалении от земной поверхности. Только работает он не над землей, а под ней.
Папа – машинист поездов метро.
Честно говоря, мне эта работа кажется обалденной. Благодаря папе я узнала кое-какие тайны подземного города. Еще у меня есть именной проездной, и я могу кататься на метро бесплатно. А еще, если бы папа не был машинистом, он никогда бы не встретил маму.
Прекрасно помню тот день. Настолько прекрасно, как будто видела всё своими глазами.
Однажды утром, когда меня еще не было на свете, мама опаздывала на работу в Метрополитен-музей. Она ужасно торопилась, чтобы успеть на поезд в 8:08, это был последний поезд, который доставил бы ее на работу вовремя. Когда она прибежала на станцию, двери вагона уже закрывались. Мама рассердилась и как топнет ногой! Папа увидел ее в большое зеркало заднего вида в кабине машиниста. Понимаешь, что это была за женщина? Увидев ее сердитое отражение, папа сразу же потерял голову от любви. Он не пустил поезд, а открыл дверь, напротив которой остановилась мама. Только ту дверь. Мама улыбнулась ему и зашла в вагон. Так она призналась ему в любви.
Конечно, еще много раз по утрам они переглядывались, и потом папа всё-таки решился, вышел на перрон и познакомился с мамой. Но самое главное было уже сделано.
Вот почему мне всегда нравилась папина работа.
До сегодняшнего дня. То есть до того дня, когда Ребекка взялась за дело.
Чтобы съездить в школу Святого Патрика и успеть домой на котлеты из шпината, Ребекке Парадайз придется совершить секретную поездку… под землей.
Утром я приняла душ, закрыла дверь на шпингалет и внимательно посмотрела на свои ноги. Зеленый лак потрескался и почти сошел. Я снова аккуратно накрасила ногти. В тот день мне было особенно нужно почувствовать себя Ребеккой Парадайз. Во что бы то ни стало.
Потом я позволила папе отвезти меня в четвертую школу, и, когда он скрылся из вида, я вернулась и пошла по его следам (это образное выражение) до ближайшей станции метро.
Я еще никогда не спускалась туда одна, мне было страшно.
Вспомнилось, как подземку показывают в кино: кругом подозрительные люди, полно опасных субъектов и бездомных, которые спят прямо на скамьях в вагоне, укрывшись картонными коробками. Оказалось, здесь не Нью-Йорк. Утром самую большую опасность представляли… обычные пассажиры.
Сотни людей с зонтами и чемоданами спускались и поднимались по переходам и лестницам, словно бескрайнее море черных плащей, в котором я почувствовала себя потерянной. Все обгоняли, толкались и то и дело врезались в меня.
Сквозь плотный поток я добралась до схемы метро. Нужно было разобраться, какая ветка приведет меня в школу Святого Патрика.
Проклятье! Я была одновременно раздосадована и растрогана: нужно ехать по той линии, на которой работает папа. Вперед, Ребекка! Десятки поездов пересекают пространство каждый день; ты точно не попадешь на ракету, которой управляет твой папа, фальшивый космонавт.
Я подошла к платформе, но выходить на нее не стала. Спряталась в закутке, откуда мне было видно, как подходит поезд. Место я выбрала, прямо скажу, странное, и пассажиры начали поглядывать на меня.
«Разве эта девочка не должна быть в школе?» – спросила у своей спутницы пожилая темнокожая женщина, которая проходила мимо меня, опираясь на костыли.
Ребекка Парадайз не теряла времени даром. Она достала из рюкзака старую новую тетрадь и ручку и, широко улыбаясь в стиле Софии, подошла к дамам.
– Добрый день! Я учусь в школе Святого Патрика и провожу опрос. Считаете ли вы, как простая жительница нашего города… эм… что в государственных школах должны быть крытые бассейны, как
