Он злился с самого утра. Ему не давала покоя подушка, которую прошлой ночью она положила на кровать между ними. И он, естественно, тут же начал ей дерзить.
Когда Лефевр наконец ушел, Филипп решил извиниться перед Каро и отправился в свои апартаменты, однако там ее не оказалось. Болван-дворецкий сообщил ему, что мадемуазель Картрайт ушла.
— Она сказала, что хочет познакомиться с городом. Мадемуазель Картрайт очаровательна, — прибавил он.
Филипп заявил дворецкому, что мадемуазель Картрайт — невыносимый человек. Зачем она вышла из дворца? Ведь она может стать легкой мишенью для активистов-экологов.
Где ее искать? Да, конечно. В любом месте, где имеется еда.
Филипп решил для начала отправиться на рынок, а затем обыскать все кафе и рестораны, если потребуется.
Обнаружив, что Каро в безопасности и явно весело проводит время, принц рассвирепел. Он злился и на нее, и на себя — за то, что о ней беспокоился.
— Мне кажется, я предупреждал тебя, что не стоит покидать территорию дворца, — сказал он, улыбаясь со стиснутыми зубами.
Каро посмотрела на него, опешив:
— Я решила, что нельзя выводить в город Аполлона.
— Мне дела нет до какой-то собаки. Я беспокоился о тебе. Я говорил, что в последнее время в стране начались волнения. Ян сопровождает меня повсюду, а ты плюешь на требования безопасности.
— Ты также говорил мне, что эта ситуация вряд ли как-то меня заденет. — Каро нахально уставилась на Филиппа, округлив глаза. — Итак, давай уточним… На главную кухню дворца мне заходить нельзя. За пределы дворцовой территории мне выходить нельзя.
— Добро пожаловать в мой мир! — Филипп сильнее сжал зубы, продолжая тем не менее улыбаться. — Ты убежала без охраны; этим может воспользоваться кто угодно.
— Ерунда, — отрезала Каро. — Кому я нужна? Во всяком случае, я не привлекала внимания до тех пор, пока не появился ты. Если бы не ты, никто не догадался бы, что я имею к тебе какое-то отношение.
Каро оказалась абсолютно права. Филиппу оставалось только скрежетать зубами, глядя на нее.
— Хотя я рада, что ты появился, — продолжала она беззаботно. — Я хотела купить вон тот сыр, но у меня нет денег.
Совершенно игнорируя Филиппа, который опять попытался втолковать Каро, что небезопасно ходить по улицам одной, девушка улыбнулась продавцу и стала на пальцах объяснять ему, чего хочет. Тот кивнул, придя в восторг, и отрезал большой кусок сыра, который Каро передала Филиппу.
— Теперь попробуй, — предложила она ему. — И не вздумай сказать, что это не самый лучший сыр в мире.
Филипп ощутил на языке вкус сыра, и внезапно все его чувства обострились. Он вдохнул аромат хлеба, лежащего на соседнем прилавке, услышал шепот наблюдающих за ним людей. Напротив него стояла Каро. Ее лицо сияло, голова была чуть наклонена. Она испытующе смотрела на него темно-голубыми глазами.
Сыр! Филипп извелся, разыскивая ее, а она может думать только о сыре!
Сегодня она снова нарядилась в стиле пятидесятых годов прошлого века: какой-то красный топ и бирюзовая юбка-клеш с аппликациями в виде тропических фруктов. О боже! Только на Каро будет замечательно смотреться юбка, «усыпанная» бананами и ананасами. По идее, она должна выглядеть смешной, но на самом деле Каро кажется яркой, жизнерадостной и свежей.
— Ну? — потребовала она.
Филипп проглотил кусочек сыра.
— Очень вкусно, — сказал он и повторил фразу по-французски, отчего продавец просиял и гордо выпятил грудь.
— Мы можем его купить? У меня нет денег.
— У меня тоже, — вынужден был признаться Филипп.
Вездесущий Ян протянул принцу бумажник, не сводя бесстрастного взгляда с посетителей рынка.
— Спасибо, — поблагодарил Филипп, получив наличные. — После сочтемся.
Каро вытянула шею и заглянула в бумажник:
— Фантастика! Сколько мы потратим?
Филипп уловил травяной аромат шампуня, исходящий от ее волос, которые щекотали его подбородок.
Они купили сыр, а затем Каро стала водить Филиппа от одного прилавка к другому, заставляя пробовать ветчину, маслины, пироги и виноград, просила переводить ее разговор с продавцами.
Для Филиппа все это было в новинку. Вдовствующая королева Бланш и его отец всегда держали дистанцию, если приходилось сталкиваться с простыми людьми. Но рядом с Каро, которая весело болтала и смеялась, Филипп почувствовал себя беспечным. Люди выглядели удивленными, но искренне радовались своему принцу. Его тепло приветствовали и пожимали руки, а он обещал передать их добрые пожелания своему отцу в больницу.
— Что ты собираешься со всем этим делать? — поинтересовался Филипп, заглядывая в сумку, где лежали помидоры, перец, красный лук и еще бог знает какие продукты.
— Я хочу салат на обед.
— Если ты хочешь салат, его приготовят, — заметил раздраженный Филипп, но Каро лишь упрямо вздернула подбородок:
— Я хочу сама его приготовить.
К тому времени, когда Филиппу наконец удалось оттащить Каро от ее новых знакомых на рынке, он и Ян были нагружены сумками. Оставалось только надеяться, что вдовствующая королева Бланш не узнает о том, что принц разгуливает по улицам с хозяйственными сумками в руках.
— Нам будет проще заказывать еду в главной кухне дворца, — заметил Филипп, когда Каро принялась выгружать продукты на кухне в его апартаментах.
— В этом нет смысла. — Она собралась помыть помидоры и стала искать дуршлаг. — Мне нравится готовить. Ах, вот он! — Девушка победоносно выпрямилась, держа дуршлаг в руке. — Я работала в отделе кулинарии в гастрономе, пока он не обанкротился, и любила свою работу. Я мечтаю открыть когда-нибудь собственный гастрономический магазин и кофейню, — призналась она, раскладывая на столе анчоусы, хлеб, перец и чеснок.
Филипп, не отрываясь, смотрел на нее. Он был то ли очарован, то ли расстроен.
— Вроде бы ты мечтала стать частью Эллерби.
— Джордж… — Каро помолчала, сжав в руке сельдерей. — Странно, но я даже не вспоминаю о нем. — Она покачала головой. — Нет, только не с Джорджем. С каким-нибудь другим мужчиной. И потом, я знаю пристрастия всех жителей Эллерби. Мне известно, кто какой кофе любит или сыр. — Она остановилась, заметив удивленное лицо Филиппа. — По крайней мере, у меня есть мечта. А вот ты хочешь только одного: не влюбиться в женщину, которая попросит тебя провести с ней больше чем пять минут.
— Не у каждого есть страстное стремление остепениться и вести размеренную жизнь, — заметил Филипп. — Мои мечты — совсем другие. Свобода. Независимость. Полеты на самолете туда, куда я хочу. Еще я мечтаю увидеть тебя в одежде нынешнего столетия.
