На полпути к Сиоссету, на Санрайз-хайвей, Джордж почувствовал, что в задней части фургона что-то стукнуло. Он подъехал к обочине, вышел из машины и осмотрел ее заднюю часть. У одного из амортизаторов ослабел крепеж, и он отвалился. Джордж был озадачен. Такое было возможно лишь в том случае, если амортизаторы были старыми и изношенными, но этот фургон наездил всего 26 000 миль[23]. Джордж снова отправился в путь, рассчитывая заменить деталь по возвращении в Амитивилль.
Утром, когда Джордж выехал из дома, Кэти позвонила ее мать и сообщила, что получила весточку от Джимми и Кэри, проводящих медовый месяц на Бермудских островах.
– Почему бы тебе не перевезти детей на какое-то время ко мне? – спросила она.
Машина Джимми все еще стояла у них на Оушен-авеню, но у Кэти не было настроения покидать дом. Она сказала, что у нее много дел, например накопилось белье для стирки, но они с мужем могут приехать накануне Нового года. «Впрочем, пока мы ничего не планировали, – сказала Кэти. – Я посоветуюсь с Джорджем, как только он вернется».
Кэти повесила трубку и осмотрелась, не зная, что ей делать дальше. Чувство подавленности, которое она испытывала вот уже второй день, по-прежнему не покидало ее, и она боялась оставаться на кухне одна, как, впрочем, и спускаться в подвал, туда, где стояли стиральные машины. После того случая с фарфоровым львом Кэти также не осмеливалась входить в гостиную. В конце концов, она решила подняться наверх, чтобы быть поближе к детям. «С ними, – подумала Кэти, – мне не будет так одиноко. Да, там, рядом с ними, совсем не страшно».
Перед тем как лечь спать, Кэти зашла в комнату к Мисси, а затем к мальчикам. Потом она прилегла и начала было уже засыпать… Через четверть часа она услышала шум в швейной комнате. Казалось, кто-то открывает и закрывает окно. Кэти встала с кровати и направилась на шум. Двери швейной комнаты были по-прежнему закрыты. Кэти видела, что Мисси находится у себя в спальне, и, судя по звукам, было понятно, что мальчики бегают этажом выше.
Она прислушалась. Звуки за закрытой дверью не прекращались. Кэти глядела на дверь, не отводя глаз, но все не решалась открыть ее. Она вернулась в спальню. Там она легла в постель, накрыв голову одеялом.
В Сиоссете Джордж сразу же встретился с инспектором Службы внутренних доходов, который звонил ему на днях. Инспектор сказал, что должен изучить бухгалтерские книги компании и налоговые декларации за последние несколько лет. Джордж позвонил своему бухгалтеру. Посовещавшись, они назначили встречу с агентом Службы внутренних доходов на седьмое января.
После того как инспектор ушел, Джордж приступил к делам первоочередной важности. Он снял пятьсот долларов со счета акционерного общества Уильяма X. Парри и перевел их на личный расчетный счет, затем ознакомился с документами по завершенным за время его отсутствия геодезическим исследованиям. Завершив беглый осмотр бумаг, он просмотрел материалы, связанные с семьей Дефео, а также акты о передаче собственности по адресу Оушен-авеню, дом номер 112.
Сотрудники компании спрашивали, почему он так долго не появлялся, на что Джордж лишь сказал, что болел. Конечно, он соврал, и понимал это, но как ему было объяснить все происходящее? К часу дня Джордж закончил свои дела в Сиоссете, но в его планах было еще кое-что, и это кое-что нужно было сделать перед тем, как вернуться в Амитивилль.
«Ньюсдей»[24] была самой многотиражной и большой по количеству страниц ежедневной газетой Лонг-Айленда. Джордж рассудил, что если есть такой источник, из которого он мог бы почерпнуть какие-либо факты о семье Дефео, то наиболее логично было бы обратиться в редакцию этой газеты в районе Гарден Сити.
В отделе микрофильмов служащий проверил по каталогу файлы, даты которых приходились на время убийства семьи Дефео и последующего судебного процесса над Ронни. Джордж лишь смутно знал о громком убийстве целой семьи, но помнил, что суд проходил в Лонг-Айленде в округе Риверхед где-то осенью 1975 года.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Джордж погрузился в чтение микрофильмов газеты и дошел до 14 ноября 1974 года. Прежде всего он обратил внимание на фотографию Ронни Дефео. Снимок был сделан во время его ареста в то утро, когда в доме номер 112 по Оушен-авеню были обнаружены тела членов его семьи. Бородатое лицо двадцатичетырехлетнего человека, глядевшего на него с газетного листа, было точь-в-точь его собственным лицом! Он хотел было прочесть, что там написано, как вдруг его осенило, что точно такое лицо он видел на стенке шкафа, стоящего в подвале его собственного дома!
В статье рассказывалось о том, как Ронни вбежал в бар рядом со своим домом, прося о помощи: кто-то, по его словам, убил его родителей, братьев и сестер. С двумя приятелями Рональд Дефео вернулся в дом, где были обнаружены Рональд-старший 43 лет, Луиза 42 лет, Элисон 13 лет, Дон 18 лет, Марк 11 лет и Джон 9 лет. Все лежали в своих постелях, все были убиты выстрелом в спину.
Далее сообщалось о том, что на следующее утро, во время ареста Ронни Дефео, полиция заявила: мотивом убийства послужил страховой полис на сумму 200 000 долларов США и сейф с наличными деньгами, спрятанный в шкафу родительской спальни.
В конце статьи было сказано, что после того, как было предъявлено обвинение, проведение судебного разбирательства назначили к слушанию в Верховном суде штата в округе Риверхед.
Джордж вставил в аппарат следующий ролик микрофильма, в котором содержался ежедневный отчет о судебном процессе, длившемся семь недель – с сентября по ноябрь. Автор статьи обвинял полицию в жестокости и силовом понуждении к признанию вины Рональда Дефео. Далее рассказывалось о том, что адвокат Уильям Вебер привлек к делу специалистов-психиатров, чтобы обосновать свою версию о безумии Ронни. Тем не менее судьи признали молодого человека психически здоровым и виновным в убийстве. Вынося приговор – шесть последовательных пожизненных сроков – Верховный суд штата в лице судьи Томаса Салка назвал эти убийства «в высшей степени гнусными и отвратительными преступлениями».
Джордж покинул здание «Ньюсдей», размышляя о докладе коронера[25], который определил время смерти членов семьи Дефео – примерно 3 часа 15 минут ночи. А ведь это как раз то самое время, когда он, Джордж, постоянно просыпается с той поры, как он со своей семьей поселились в злосчастном доме! Ему непременно нужно будет рассказать об этом Кэти.
Джордж также задавался вопросом, использовали ли Дефео красную комнату в подвале в качестве тайного хранилища денег. Возвращаясь в Амитивилль, Джордж был настолько погружен в свои мысли, что не заметил, как завихляло левое колесо его машины.
Он остановился на красный свет на Бродхоллоу-роуд, рядом встал другой автомобиль. Водитель наклонился и открыл окно с правой стороны и даже подал звуковой сигнал, чтобы привлечь внимание Джорджа, а затем заорал изо всех сил: «Колесо! Ты сейчас колесо потеряешь!»
Джордж вышел и осмотрел поломку. Все болты были ослаблены настолько, что Джордж легко поворачивал их пальцами. За рулем, при закрытых окнах, он смутно слышал какой-то шум, но, размышляя о своем, он даже не подумал, что этот шум издает его машина.
«Что за дьявольщина? Сначала отвалился амортизатор, а теперь – новая напасть. Кто так пакостно шутит с фургоном?» – спрашивал себя снова и снова Джордж. При потере колеса его и Кэти ждала бы неминуемая гибель на любой скорости.
Но еще больше рассвирепел Джордж, когда стал искать в багажнике фургона домкрат. Как сквозь землю провалился! Ему пришлось затянуть болты вручную и ехать, как говорится, «на честном слове» до ближайшей станции техобслуживания. На это все ушло много времени, и было уже слишком поздно, чтобы ехать изучать акты о передаче собственности по адресу Оушен-авеню, дом номер 112.
Во вторник отец Манкусо уже не мог не обращать внимания на то, как покраснели пальцы на его ладонях и какую мучительную боль он испытывал всякий раз, прикасаясь к воспаленным местам. И хотя доктор сделал ему укол с антибиотиками, инъекция не предотвратила второго приступа гриппа. Температура оставалась высокой, и казалось, что боль в теле усиливалась и увеличивалась по нарастающей.
