Я спросила, чувствуя на себе ее отсутствующий взгляд:
– Ксения, скажите, пожалуйста, о чем вы говорили с Георгием Куценко по телефону вчера? Приблизительно часов в одиннадцать или около того.
Ксения помолчала, видимо, припоминая, и наконец медленно заговорила:
– Вы что, поставили мой номер на прослушку?
– Ну что вы, я же не из ФСБ.
– Так откуда вам это известно?
– Все очень просто. Он сам мне сказал, – быстро ответила я и отвернулась. Лицо и глаза Ксении упорно навевали мне ассоциации с сегодняшним ночным кошмаром, хотя сегодня она была красива, как никогда.
Я услышала ее недоуменный голос:
– А вы не ошиблись?
– А почему я должна ошибиться?
– Куценко никогда не говорит с посторонними о своих личных делах. Тем более женщинам. Вы, Мария, все-таки должны быть откровенны. Мы ведь, кажется, преследуем одну и ту же цель, не так ли?
Я огладила кончиками пальцев свой подбородок и медленно выговорила:
– Да, конечно, вы правы. У нас одна и та же цель. Что касается Куценко, то и тут вы правы. Ничего он мне не говорил, а только темнил, сколько хватало сил и актерских данных. С последними у него туго. Но мы отвлеклись. Ведь вы не будете отрицать, что такой разговор был?
Ксения вяло повела плечами и ответила:
– Допустим. Но что с того?
– О чем был разговор? Ксения, от вашего ответа может зависеть свобода и даже жизнь Алексея. Я ведь не из праздного любопытства спрашиваю.
Кристалинская затушила сигарету и ответила:
– Мы договорились увидеться. В смысле – встретиться. Хотя чем меньше я его вижу, тем лучше. Мы встретились с ним через двадцать минут после его звонка и говорили об Алексее. Еще вопросы?
– Когда это произошло? Я имею в виду – когда произошла ваша встреча с Куценко?
– Вы же сами говорили, Мария.
– Так, значит, в самом деле в одиннадцать, в начале двенадцатого?
– Где-то так.
Куценко приехал в свою гребаную баню номер тридцать примерно в одиннадцать двадцать пять, припомнила я.
– Значит, в основном речь шла об Алексее? Значит, этому Куценко есть что сказать? Я к тому, что Георгий Станиславович упорно твердил мне, что в делах Алексея Ельцова он, как говорится, мало понимает и вообще помнит его только в детстве, а с тех пор много времени прошло. Это правда?
– Я, кажется, упоминала, что Куценко человек очень недоверчивый, – холодно заметила Ксения.
– Да, он вообще забавный, – проговорила я, – наверное, специфика работы в бане наложила на него свой неизгладимый отпечаток. Я еле избавилась от его ухаживаний, мягко говоря, очень своеобразных. Да, весьма непредсказуемый тип. Особенно если учесть два момента, которые могут объяснить ситуацию, в которую попал Алексей.
– Какие же это два момента? Перечислите, если не затруднит, – снова посмотрела на меня Ксения глазами ожившего сфинкса.
– Да запросто. Момент первый, небесспорный: Куценко был в подъезде Татьяны Оттобальдовны Таннер, стоял у окна и курил «Житан». Этими сигаретами он, кстати, усиленно угощал и меня. Насколько я могу судить, найденному в подъезде окурку от силы три дня, но не менее суток. Если брать среднее арифметическое, то примерно дня два назад Куценко стоял в подъезде Таннер и курил, хотя такой шикарный подъезд с такими подоконниками для курения явно не предназначен. Два дня назад, понимаете? Совпадает, вот так. Конечно, все это голая теория, но и сквозь асфальт прорастает трава.
Ксения пожала плечами. Мои слова либо совершенно ее не тронули, либо она мастерски владела собой.
– А второй? – спросила она.
– Что?
– Вы говорили о двух моментах. Второй?
– Ах, да! Момент номер два, очевидный и невероятный. Беспощадный, я бы даже сказала, – продолжала я. – Так вот, вчера приблизительно в двенадцать часов дня Куценко был убит. На работе.
– Простите, как?! Что вы… говорите?
Ксения даже привстала. В ее глазах вспыхнуло что-то смутно похожее на смятение, но она быстро и решительно справилась с собой.
– Что вы такое говорите, Мария? – медленно повторила она. – Как это убит?
– Как убит? Обыкновенно – наповал. Мозги, извиняюсь за подробность, разлетелись в радиусе двух метров. Я сама была при этом, попыталась нагнать убийцу, но чуть не последовала за Куценко. Слишком прыткий оказался этот киллер.
Ксения села обратно в кресло и провела кончиками пальцев по гладкому лбу:
– Господи, убит Георгий. Сразу же после того, как я говорила с ним. И вы утверждаете, будто сами видели, как его застрелили. Кто же это был? Вы успели заметить лицо? Вы видели?
– Да, видела, но не лицо, да и не сам процесс, – сухо выговорила я. – Но это не суть важно. Видите ли, меня почему-то не оставляет убеждение, пока что не полностью аргументированное, но вполне вероятное, что Куценко был убит тем же – или теми же, – кто убил финансистку Таннер. Это означает, что Алексей Ельцов, ваш без двух дней муж, на мой взгляд, в самом деле не виноват. Это с большой долей допущения. Так я думаю. К сожалению, все вышесказанное нельзя предъявить в качестве доказательства или даже аргумента на суде.
Ксения откинулась на спинку кресла и замолчала. Ее губы чуть шевелились. Наконец она произнесла:
– Я так полагаю, что вы уже определили для себя имя истинного убийцы. По крайней мере – для себя. Я права, Мария?
Открыть всю подноготную человеку, который тайно получает от бандита Туманова двадцать пять тысяч долларов непонятно на что, было бы по меньшей мере глупостью. Кристалинская пристально смотрела на меня, и нельзя было различить, чего же в ее взгляде было больше: тревоги или просто любопытства?.. Волнуется ли она за Алексея в самом деле или просто искусно владеет мимикой?
Я решила проверить ее.
– Кое-что имеется, – проговорила я. – У меня есть немало данных для того, чтобы определить причину смерти Куценко. Так вот, его ликвидировали как свидетеля, могущего о чем-то – или о ком-то! – проболтаться.
Вот тут Ксения шевельнулась и побледнела. Я же спокойно продолжала:
– Полагаю, что Куценко мог знать имя настоящего убийцы. Не исключено, что он даже сам состоял с ним, или с ними, в сделке и прикрывал их, стоя на лестничной клетке, в то время как убийца делал свое дело в квартире Таннер. В это время Алексей Ельцов давно уже был дома, и Куценко мог знать и об этом, не так ли? Далее. Я полагаю, что убийца не мог сам войти в квартиру. Он или хорошо знаком с Таннер, что я вполне допускаю, или был впущен в квартиру еще одним лицом, которое вполне заинтересовано в смерти Татьяны Оттобальдовны.
Я сделала длительную паузу и наконец эффектно произнесла имя пособника убийцы:
– И я считаю, что эта наводчица – не кто иная, как домоправительница Таннер. Ищеева, Римма Маратовна, кстати, близкая подруга покойной. И, кстати же, тетушка Куценко, хотя она всегда открещивалась от этого родства.
На этот раз я наблюдала за своей собеседницей более чем внимательно.
…Кристалинская затушила сигарету и долго смотрела в стену. Ее глаза были широко раскрыты. Я подумала, что еще не довела ее до кондиции и всегда есть возможность продолжить. Ну что ж… продолжим. Всегда есть возможность не останавливаться на достигнутом.
– Я была у нее недавно и едва унесла ноги. А могла бы и вперед ногами. Она умеет метать предметы, как древнегреческий дискобол, и травит собаками, как патриции рабов. Чудесная такая собака по кличке Бим, кажется, вы с Алексеем ей эту собаку и подарили. Разумеется, Ищеева не собственноручно убрала Таннер. Скорее всего она просто впустила убийцу в квартиру. Тот сделал свое дело и ушел.
– Вы думаете, исполнителем мог быть Георгий? Я имею в виду Куценко, – произнесла Ксения. – А эта Ищеева – заказчиком? Не смешите меня, Мария. Это несерьезно. Откуда у них оружие, откуда у них такая дерзость? Да никогда. Нет, нет, – она покачала головой, – я этому не верю. Нет. Это решительно невозможно. К тому же… если бы Куценко убил Таннер, он бы выдал себя при разговоре со мной. Я таких, как он, вижу насквозь.
– Вы – экстрасенс? – с чуть прорвавшейся в голосе насмешкой выговорила я.
– Почти.
– Ну да. Вы вольны мне не верить, конечно. Особенно не верить тому, что я скажу далее. Есть версия, что к убийству Таннер и к убийству Куценко причастен некто Туманов Владимир Сергеевич, ваш старый знакомый, Ксения. Кстати, вы его упоминали в нашу первую встречу. Я говорю о вашем первом муже.
Голос Ксении не дрогнул:
– Вы полагаете, что можете заявлять такое бездоказательно, не так ли, Мария?
– Нет, доказательная база есть, но не в таком виде, чтобы я сейчас вам излагала подробности, – ответила я. – Просто я хочу доказать, что Ельцов непричастен к смерти Таннер. И вы смогли бы мне помочь. У меня к вам просьба.
– Я слушаю, – спокойно проговорила Ксения.
– Вы хорошо знакомы с Тумановым, – произнесла я. – Речь пойдет о нем. Вы могли бы свести нас для короткого разговора? Но, если вы почему-либо не можете…
