дочь.
За секунду до того, как Голод сломит его волю, Джонсон вставляет ствол себе в рот и спускает курок.
25. Две сестры
— Повторяю: пневматическая винтовка неизвестного типа, не знаю, зачем этот псих её использовал вместо пулемёта. Да, винтовка у меня, вместе с патронами. Что? Не слышу, говорите громче! А, твою мать!!!
Пытаясь докричаться до офицера дежурной части, патрульная Хименес упускает момент, когда неуправляемый мусоровоз вылетает поперёк дороги, боднув её угнанную машину в бок с такой силой, что вышвыривает на тротуар, едва не сбив перепуганных пешеходов.
— Dios mio…
С большим трудом освободившись от ремня безопасности и утерев кровь с лица, она выбирается из разбитой машины. Завидев синюю форму, гражданские тут же лезут с расспросами, но Хименес словно не замечает их. Она нетвёрдым шагом идет к вставшему поперёк улицы мусоровозу, идёт к людям, что пытаются открыть покорёженную дверь и достать водителя, который ещё жив. Тяжело ранен, весь в крови из разорванного горла, но жив.
— Стоять! Стоять! Не открывайте дверь, не подходите к нему! Всем назад! Назад!
Характерный безумный взгляд водителя ни с чем не спутаешь: она видит, как тот пытается справиться с дверью, чтобы выбраться наружу, выбраться к людям, что окружили разбитую машину.
— Офицер, нам нужна помощь, водитель ранен, он весь в крови, надо достать его…
— Отойдите от грузовика, не подходите к водителю! Он опасен!
Так и не справившись с дверью, мусорщик начинает лупить в ветровое стекло кулаком. Один удар, другой, третий, и стекло начинает трескаться. Кулаки разбиты в кровь, но его это не останавливает. Толпа попятилась.
— Назад, отошли назад!
Табельный глок остаётся в кобуре, Хименес вскидывает трофейный пистолет-пулемёт. Ветровое стекло рассыпается градом белых кубиков. Одолев последнюю преграду, водитель выползает на капот и скатывается к людям на улице.
— В сторону!
Коротко взревев, МП-5 встречает водителя тремя пулями в живот, раненый безумец падает. Хименес переводит на одиночный огонь, осторожно подходит к водителю и стреляет в голову.
— Зачем вы это сделали, офицер?! Он же был ранен! А вы его убили, как же так можно!
— Уходите все отсюда. Берите вещи и уходите! Будьте особенно осторожны с такими вот ранеными, у них у всех бешенство. Уходите!
Подхватив с опрокинутой тележки уличного торговца бутылку воды, Хименес делает несколько быстрых глотков, затем умывает залитое кровью лицо. Её всё ещё мутит после страшного удара в борт. Чудо, что жива осталась и не покалечилась. Машине конец, значит, надо идти пешком. Судя по номерам домов, осталось совсем немного. Только трофей сначала забрать.
— Открывайте! Открывайте, это я, Виктория!
Тяжёлая стальная дверь богатой квартиры заперта, над дверью горит красный огонёк камеры. Хименес поднимает лицо к объективу, затем показывает значок.
— Рэйчел, открой, это я! Твоя сестра, Виктория!
Секунда, вторая, и красный огонёк сменяется зелёным, дверь открывает Луис, зять патрульной. В руках у него дорогущий ремингтон с серебряными накладками на прикладе.
— Рэйч, всё в порядке, это правда твоя сестра! Виктория, откуда ты здесь? Я думал, ты в аэропорту, мы слышали, что там произошло, пытались звонить и…
— Нет времени объяснять, закрой за мной дверь и начинайте немедленно собираться. Рэйчел, ваши машины в гараже?
— Да, обе внизу. Там стоит сигнализация, мы ещё вызвали охрану, но никто не приехал. А что происходит?
— Неважно, давай ключи! Собирайтесь быстрее, вы уезжаете немедленно!
— Как уезжаем, куда?
Хименес рассказывает сестре и её мужу о произошедшем в аэропорту и на городских улицах.
— Я пыталась дозвониться до вас, но ничего не вышло, телефон накрылся, интернет тоже, пришлось самой ехать. Немедленно садитесь в машину и уезжайте из города, езжайте на север. Луис, ты говорил, у тебя родня в Сиэтле?
— Да, брат, только мы с ним не ладим, редко видимся…
— Неважно, вы едете к нему. Оставайтесь у твоего брата, пока не отменят чрезвычайное положение, а ещё лучше, найдите дом за городом. Из Лос-Анджелеса надо бежать…
— Что значит бежать, Вика? Зачем? По радио отдали приказ запереть двери, вооружиться и ждать помощи. Твой собственный главный комиссар сказал, что помощь придёт уже совсем скоро, солдаты придут. Зачем тогда…
— Затем, что вас здесь всех прикончат! Рэйчел, ты что, не слышала, что я сказала?! Там люди убивают людей, глотки друг другу рвут, и если вы останетесь…
— Не ори на меня, Виктория! Ты мне не указ! Я сама знаю, как мне жить и что делать! Ты всю жизнь старшая сестра, всю жизнь на меня орёшь, командуешь постоянно! А я и без тебя прожить могу, я зарабатываю в десять раз больше, чем ты! Я Йель окончила с отличием, а ты даже в колледже еле тянула, и теперь всего-навсего патрульный коп, больше ничего не умеешь! Ну вот иди и делай свою работу, а мы остаёмся здесь, как твой комиссар приказал. У нас стальная дверь, есть оружие и много еды, надёжная охрана, мы…
Рэйчел пытается ещё что-то сказать, но никто не слышит, что именно: многоэтажный жилой дом содрогается от близкого взрыва. С грохотом вылетают стёкла, гаснет свет.
— Что это?!
— Осторожно, осторожно, на полу осколки, не наступи на них! Все живы, никого не задело?!
— Твою мать, глядите!
Луис указывает в разбитое окно на другую сторону улицы, где стоит такой же дорогой многоэтажный дом, как тот, в котором живут они. Вернее, дом стоял секунд десять тому назад, а теперь рушится на улицу в гигантском облаке цементной пыли.
— Охрана, говоришь, хорошая? Собирайтесь и немедленно уезжайте, я приказываю! Вы погибнете, если останетесь здесь! Они скоро придут, тут всё сгорит!
— Да что же это, Вика, как же…
— Так, Рэйчел, давай собираться и уезжать отсюда, твоя сестра дело говорит! Неси чемоданы!
От плачущей сестры толку никакого, и патрульной приходится всё делать самой, хорошо ещё, что Луис не мешает, а даже немного помогает. Хименес всегда терпеть не могла зятя, на её взгляд, обычного дешёвого актёришку, не имевшего ничего, кроме мускулистого загорелого тела и пары ролей в провалившихся сериалах. Такому в порнушке сниматься надо, а он взял да и женился на Рэйчел, сколько бы она ни отговаривала младшую сестренку, убеждая, что он быстро промотает все её заработанные на бирже деньги. Но у таких скользких типов всегда хорошо развито чувство опасности, и сейчас это чувство Луиса не подводит: после взрыва соседнего дома он
