Её слова разрушили то доверие и теплоту, которые с таким трудом проросли между ними сквозь черноту ненависти. А ещё было тошно от того, что этот человек был частично, но прав. У неё не так много вариантов. Если вдруг случится чудо и она сможет вернуться домой, то там она будет никому не нужна. Совсем. Ни один эльв не захочет связывать свою жизнь с той, которая побывала в постели у человека, пусть и Императора. Никто из мужчин её народа никогда не посмотрит больше на неё, как на женщину и не решится иметь с ней детей. И в конце концов, она так и умрёт в одиночестве, запертая в роскошных покоях. И да, Альтери знала, что тоскливыми ночами она будет вспоминать горячие ладони правителя империи людей.
«Тогда бери, что дают, и наслаждайся жизнью. И плевать на всех остальных и на весь мир вместе с ними», — неожиданно прозвучал в голове эльвы уже успевший забыться голос древней крови, так похожий на голос её отца…
Ночь давно перемахнула свою середину и торопливо бежала на свидание с рассветом. Вокруг Императора несколькими ярусами колец располагались палатки поменьше, а дальше — горели костры, возле которых спали его воины. Правитель знал, что любой из его маршалов без звука разделит с ним крышу над головой. Но это его сейчас не волновало. Волновало другое: что решит маленькая эльва?
Машинально воткнув кинжал в деревянную стойку входного навеса, Император направился к двум теням, замершим неподалёку.
Положив ладонь на сухое плечо Корадуса, правитель империи людей посмотрел в изменённые глаза Верховного магистра.
— Она может сейчас что-нибудь сделать с собой? — спросил Император, и маг отрицательно качнул головой:
— Исключено. Проклятье активно и будет действовать согласно заданным параметрам. Но, подумав, я изменил конечный итог. В случае необходимости ей грозит только глубокий сон.
— Хорошо, — кивнул мужчина. — Что с порталом?
— Он уже тщательно изучается. Пока могу сказать только, что его… м-м-м… создавали эльвы…
— Это я и так уже знаю, — поморщившись, остановил учёного правитель. — Тебе придётся постоянно отслеживать энергетические поля нашего мира, чтобы не пропустить его возвращения.
— Да, мой Император, — сразу понял сюзерена магистр.
— И ещё. Я хочу, чтобы ты приволок ко мне эту тварь, как можно скорее.
— Это Ваше окончательное решение, мой Им…? — начал было учёный, но взглянул в глаза своему господину и осёкся. — Я работаю над этим, — склонилась в поклоне всклокоченная голова.
— Надеюсь, — прищурился правитель империи. — Иначе мне придётся искать нового магистра. Взамен сгоревшего на работе…
Безобразный шрам на скуле мага дёрнулся, и, сделав шаг назад, его фигура растворилась во тьме.
Император перевёл взгляд на морщинистое лицо целителя. Тот потянулся к надорванной мочке уха своего господина, но мужчина уклонился от его пальцев.
— Как долго будет действовать твоё снадобье?
— Ещё примерно час, мой Император.
— Я должен сказать тебе спасибо, — подумав, произнёс правитель, и Корадус неспеша поклонился, не сказав в ответ ни слова. — Как ты понял?
— Увидел, — лысая голова чуть склонилась на бок. — Она не хотела «возвращаться»… Может быть, стоит снять с неё ошейник? — вдруг предложил целитель.
Император помолчал, глядя куда-то в ночь и, наконец, ответил:
— Это будет зависеть от её решения. Хотя… теперь вряд ли…
Он ещё раз несильно похлопал по облачённому в белый балахон плечу иремийского монаха и направился к палаткам, но неожиданно остановился и, не оборачиваясь, сказал:
— Корадус, она должна родить мне здорового наследника. Проследи за этим…
Высокая уверенная фигура Императора растворилась в неярких бликах ночного лагеря, среди тех, кто считал его едва ли не богом, кто пошёл бы за своим господином даже в бездну. И не было им никакого дела, что для остальных, для всего мира его поступь подобна смертоносной буре, вихрю, разбивающему вдребезги чужие судьбы. Потому что из их осколков и складывалась Империя людей.
Часть 2. Ветер другого мира
Они осторожно выступили из-за деревьев. Числом около сотни. И впереди был он — тот, кто нещадно пожрал народ унэокарри, кто скормил своей чёрной душе их всех до единого — мужчин, женщин, стариков, детей, кого зовут Императором людей, и кто теперь пришёл сюда, желая окончательно искоренить целую расу.
Старейшина давно знал об их приближении. «Струны ветра», натянутые далеко вокруг святилища, известили его об этом больше часа назад. А ещё — странный запах, который принёс на поляну незадолго до их появления едва заметный дым и от которого тело мгновенно покрылось мурашками. И теперь последний из «отражений» спешил. Он должен был успеть. Несмотря ни на что, должен. И пусть спасение пришло слишком поздно, оно поможет выжить хотя бы ему. Но боги! Как же он на самом деле желал умереть! Исчезнуть, чтобы не чувствовать, как изо дня в день угасает его народ! Чтобы не вздрагивать от боли всякий раз, когда очередное сердце унэокарри переставало биться. В эти мгновения он ненавидел себя за то, что он — Старейшина. Как дерево знает о каждой сломанной ветви на своём стволе, так и он тоже ощущал каждую смерть в своей «семье». И теперь, когда он остался совсем один, с него словно заживо содрали кожу. Столько ран было на его сердце.
Однако по-другому было нельзя. Он должен остаться в живых. Должен успеть построить заклинание, сотканное для него «Высшими крыльями», чтобы унэокарри не исчезли из потока Великого Вселенского Ветра, а продолжали жить, пусть и в другом, но безопасном для них мире.
— Оглянись, тварь! — разлетелся над поляной громкий, полный безудержной злобы крик.
И пусть. Пусть кричит. Старейшина знал, что нужен императору живым. Пока нужен. И раз так, какое-то время можно не обращать внимание на вопли одержимого демонами чудовища с лицом человека. Осталось прошептать всего несколько фраз — и переход будет построен.
Наконец, спустя несколько секунд заклинание было готово. Нужно было лишь поместить на алтарь требуемое количество силы. Как раз столько, сколько хранил в себе амулет Ветра. Тот самый, который когда-то принадлежал Малому Крылу унэокарри.
Старейшина медленно опустил затёкшую руку и взглянул на тех, кто пришёл за его жизнью, и безошибочно выделил среди них главного — слишком много холода и жажды крови плескалось в глазах этого человека. Но вдруг из-за спины императора появился другой. Он был не похож на обычных людей даже внешне, а чудовищная аура и немалая сила, заключённая в его чёрных глазах, безошибочно указывала на то, что он — ведьмак.
— Отойди от камня, морф! Медленно спустись с алтаря! — приказал «чёрный». А Старейшина запоздало
