Некоторые ученые, основываясь на опытах с планариями, предполагают, что существуют белковые информационные молекулы памяти, которые проходят через желудочно-кишечный тракт и программируют мозг. Если это действительно так, то стоит ли удивляться, что большинство нашего населения, употребляющего мясо, рыбу и т. д., продуцирует грубые эмоции, типичные для животных, и не мыслит самостоятельно.
Но одно дело черви, другое дело млекопитающие. Чтобы проверить, существуют ли белковые молекулы памяти, американский нейрохимик Г. Унгар вырабатывал у крыс условный рефлекс – боязнь темноты. Затем приготовлял из мозга этих крыс экстракт и вводил его необученным крысам. У тех в свою очередь после инъекции возникала боязнь темноты.
Сущность этих опытов раскрыл в своем произведении «Чужая память» писатель Б. Борин. Он показал ученого, который, экспериментируя с крысами и собаками, выяснил, что память имеет молекулярную основу. Если в мозг щенка ввести вещества, извлеченные из мозга вожака стаи, то вся хитрость, умение и опыт вожака появятся и у щенка. Престарелый ученый пошел дальше опытов над животными. Перед смертью он «впрыснул» свою память молодому ученику.
После этого ученик с удивлением обнаружил, что вместе с опытом учителя к нему перешли его пагубные привычки, например курение трубки…
Ученик, продолжая опыты учителя, экспериментирует с «веществом памяти» и находит способ, как очистить экстракт памяти от всего личного и пагубного…
Согласно гипотезе о химической природе памяти, запоминая что-либо, человек дает своему мозгу определенную команду, и тот конструирует из отдельных аминокислот особые белки. В их структуре в определенной последовательности записано то, что мы помним. В принципе вместе с такими молекулами люди могут передавать друг другу свой опыт, воспоминания, изменять свои характер и привычки.
Согласно другой теории памяти, высказанной Г. Унгаром, существуют пептиды[39] памяти, которые усиливают рост и размножение отростков нервных клеток. Под их воздействием устанавливаются новые связи между нейронами, которые и хранят память о прошлом опыте человека.
При помощи пептидных препаратов уже сегодня успешно лечат многие нервные и наследственные заболевания. У особо вспыльчивых пациентов с их согласия сглаживают нездоровые эмоции. У чересчур робких – пробуждают силу духа. Меланхолики, холерики, флегматики, желающие перевоплотиться в деловых, активных и удачливых сангвиников, уже сегодня могут сделать это.
Президент Академии медицинских наук Рэм Петров считает, что за пептидными препаратами будущее.
Еще в 1982 году шведские врачи доказали, что можно лечить различные заболевания делая инъекции эмбриональных клеток в пораженные органы. Например, при болезни Паркинсона, которая сопровождается дрожанием головы и конечностей, нервные клетки эмбрионов подсаживают в мозг больных. После этого дрожание прекращается. «Пришельцы» начинают вырабатывать белковое вещество – дофамин, которое «успокаивает» двигательные центры мозга.
Однако отнюдь не всегда операции по трансплантации зародышевых клеток дают ожидаемый результат. Виной тому рубец, который возникает между пересаженными и родными клетками. Организм блокирует «чужаков» мощным барьером соединительной ткани. Поэтому спустя 3–5 месяцев операцию по пересадке эмбриональных клеток приходится повторять.
В Институте морфологии человека додумались соединить эмбриональные мозговые клетки с мозговыми клетками мухи-дрозофилы. Перемешав нервные клетки дрозофилы и эмбриона, в голову больного подсаживают уже эту смесь. Все дело в том, что клетки дрозофил быстро размножаются, и рубец вокруг чужеродных клеток не успевает образоваться. Прижившись в голове человека, мушиные клетки помогают прижиться и клеткам человеческого зародыша.
Эти опыты, если отбросить их этическую и нравственную составляющую, показывают, что пересадка нервной ткани от одного индивида к другому вовсе не является только прерогативой фантастов.
Битва гормонов
Однако одно дело – инъекции препаратов и эмбриональных клеток, другое дело – когда мясо животного проходит чрез желудочно-кишечный тракт. В идеале белковые молекулы должны «разбираться» до отдельных аминокислот, прежде чем попасть в кровь человека. Однако на практике часто бывает, что из-за некачественной пищи слизистая желудка не в полной мере выполняет свои функции. В результате в кровь попадают некоторые короткие белки животных, которые встраиваются в наш собственный организм…
Попадают в кровь и гормоноподобные вещества и их осколки…
Не секрет, что перед гибелью животное выбрасывает в кровяное русло изрядную порцию адреналина – гормона страха. Концентрация этого гормона в мясных тушах столь велика, что часть его, несмотря на термическую обработку мяса, все-таки оказывается в крови человека. Так как гормоны животных и человека совпадают, то адреналин животного происхождения оказывает угнетающее воздействие на нервную систему человека[40].
Страх – самая пагубная из отрицательных эмоций. Гормон страха адреналин оказывает при длительном воздействии на человеческий организм разрушительное воздействие. Так, если уровень адреналина повышается в 4 раза и это состояние длится больше 3 минут, то возникает опасность ишемического инсульта.
Именно поэтому В.В. Караваев призывал перепрограммировать страх и другие отрицательные эмоции на положительные. Эмоция страха при должной концентрации мысли достаточно эффективно вытесняется эмоцией смелости…
Такое отношение человеческой психики к перепрограммированию отрицательных эмоций на положительные объясняется тем, что гормонам надпочечников – адреналину и норадреналину противостоят «гормоны головы» – мелатонин и серотонин, которые успокаивают и создают позитивный, доброжелательный настрой.
Так, мелатонин противостоит норадреналину – гормону гнева и ярости. Повышенная секреция норадреналина «гасится» повышенной секрецией мелатонина. Это происходит потому, что срабатывают защитные механизмы, которые предотвращают появления разрушений из-за возрастания гормонов тревоги и ярости. Из нейрофизиологии известно, что мелатонин в 10 000 раз сильнее, чем адреналин. Это позволяет организму купировать мимолетные вспышки ярости и гасить их раньше, чем гормоны надпочечников приведут к каким-либо разрушениям в организме.
Выражение «держать под контролем свои эмоции» как раз основано на том, что мелатониновый буфер намного мощнее, чем адреналиновый.
Однако когда в организме появляется дополнительный адреналин и норадреналин из мясной пищи, удерживать под контролем свои эмоции становится сложнее.
Этим объясняется и то наблюдение, что мясоеды намного вспыльчивее и агрессивнее, чем вегетарианцы.
При постоянном поступлении с животной пищей адреналина и норадреналина в организме человека гормональное равновесие сдвигается в сторону преобладания гормонов надпочечников. Свободный резерв мелатонина уменьшается…
Гормональный сдвиг в организме в сторону преобладания гормонов надпочечников опасен еще и тем, что возрастает опасность перегрева. Эти гормоны как бы разогревают кровь и весь организм в целом. Происходит сдвиг кислотно-щелочного равновесия крови в кислую сторону, что грозит опасностью ацидоза. От закисления крови в первую очередь страдает физиология обменных процессов. Дабы повышение кислотности крови не привело к неприятностям, связанным с разрушением тонких структур организма – к повреждению клеточных мембран, к разрывам стенок сосудов, организм посредством вмешательства через нервную систему замедляет скорость обменных процессов. В результате снижается эффективность обменных процессов, что сказывается и на мышлении – понижение способности мыслить.
Если кислотность крови не нейтрализуется длительное время, то возникает опасность уже разрушения морфологических структур клеток, сосудов и др. Патология на уровне физиологии приводит к появлению патологии на уровне морфологии структур…
Как следствие возникает болезнь.
Дело усугубляется тем, что, как уже говорилось, в мясе много трупных ядов и иных веществ, не усваиваемых клеткой. Эти вещества имеют кислую среду. Для их нейтрализации необходим щелочной резерв. Когда этого резерва не хватает, патологические вещества начинают разогревать кровь, при этом нагреваются также структуры клеток, органов и систем. Перегрев этих структур увеличивает вероятность их разрушения. Молекулярные связи рвутся, и поломки образуются на микроуровне. Микропатология приводит к макропатологии, которая связана уже с конкретными заболеваниями…
Организм вынужден в дальнейшем снижать биоэнергетический уровень, чтобы не допустить дальнейшего разрушения своих структур.
