1) от трех дней до одной недели – штраф до 20 рублей;
2) от одной недели до месяца – штраф до 50 рублей;
3) более месяца – штраф 50 рублей и заключение в тюрьме до 4 месяцев.
Если же заблудившееся дитя было известно виновному и он тем не менее не возвращал ребенка родителям, то наказание усиливалось. При этом обращалось внимание на цели задержания (ст. 1409).
Похищения женщин в Уложении рассматривались как преступления против чести и целомудрия (ст. 1529–1530) и против брачного союза (ст. 1549; 1580–1582). Все виды похищения женщин делились на насильственные и ненасильственные. В свою очередь насильственное похищение женщины совершалось либо с целью принуждения ее к браку (ч. 1 ст. 1549), либо с целью вступления в плотскую связь (ст. 1529–1530; 1580). Соответственно, ненасильственное похищение совершалось с согласия самих похищенных и имело своей целью как вступление в брак (ч. 2 ст. 1549), так и плотское сожительство (ст. 1582)[173].
Особенностью Уложения 1903 г. являлся тот факт, что оно объединило все преступления против личной свободы в одну главу (Глава 26. «Преступления против личной свободы»), причем личная свобода понималась достаточно широко. Сюда относились прежде всего составы задержания и заключения потерпевшего (ст. 498–500)[174]. Уложение дополнило перечень квалифицированных видов задержания и заключения новыми обстоятельствами – содержанием потерпевшего, заведомо не одержимого душевной болезнью, в больнице умалишенных и помещением лица женского пола, не внесенного в список публичных женщин, в притон разврата (ст. 500). В эту же главу включены нормы о продаже и передаче человека в рабство, о торге неграми, которые объединены в одну статью Уложения (ст. 501). Сюда вошли также все случаи похищения людей (ребенка до 14 лет, несовершеннолетней от 14 до 16 лет, незамужней женщины с целью вступления с ней в брак – ст. 502–506).
Кроме того, к преступлениям против личной свободы были отнесены принуждения к чему-либо: например, к отказу от своего права (ст. 507), к совершению преступления (ст. 508), к участию в стачке (ст. 509).
Впервые на законодательном уровне к преступлениям против личной свободы отнесены угроза лишением жизни или свободы, «если такая угроза могла вызвать у угрожаемого опасения ее осуществления» (ст. 510), а также насильственное вторжение в чужое здание, помещение или иное огорожденное место (ст. 511–512).
Уголовно-правовая охрана частной жизни человека, и прежде всего таких его прав, как неприкосновенность жилища, личная и семейная тайна, тайна переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений, берет свое начало с середины XIX в.
Первым законодательным актом в России, устанавливающим уголовную ответственность за подобного рода нарушения, явилось Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. Уложение содержало норму, предусматривающую ответственность того, «кто… без всякого покушения на убийство, разбой, грабеж или кражу, но без особых законных к тому причин и повода, а лишь намерением оскорбить или потревожить ворвется в чужое жилище». Что касается тайны сообщений, то этому посвящалась целая глава – «О нарушении Уставов Почтового и Телеграфного». Причем уголовная ответственность предусматривалась не только за похищение, утайку или задержку посылаемой корреспонденции, но и за ее вскрытие. Так, согласно ст. 1104 Уложения «почтовый чиновник или служитель, распечатавший хотя бы из одного только любопытства отданное для отправления с почтой или полученное по почте письмо, адресованное на имя другого лица, подвергается за это удалению от должности. Буде же сие учинено им для сообщения письма кому-либо другому, то он приговаривается к заключению в тюрьме на время от четырех до восьми месяцев»[175].
Уголовное Уложение 1903 г. несколько расширило круг наказуемых действий, нарушающих право на неприкосновенность жилища. Признавая их разновидностью преступлений против свободы, оно различало: 1) насильственное вторжение в чужое здание, иное помещение или огороженное место; 2) умышленное без ведома хозяина пребывание ночью в чужих обитаемых зданиях или иных помещениях лиц, проникнувших тайно или самовольно; 3) отказ покинуть чужое здание или помещение, если виновный вошел в них тайно или самовольно[176] (ст. 511, 512).
Что касается тайны сообщений (письменных, телефонных и др.), то вопрос об ответственности в случае нарушения этого права решался в соответствии с главой 29 Уложения «Об оглашении тайн». Эта глава содержала общую норму, предусматривающую ответственность за самовольное вскрытие заведомо чужого письма, депеши или иной бумаги (ст. 542). Наказание ужесточалось, если субьектом умышленного разглашения сведений, могущих причинить имущественный ущерб или опозорить потерпевшего, выступало лицо, обязанное по своему званию хранить в тайне доверенные ему сведения (ст. 541).
Свобода совести или веротерпимость в широком смысле не допускалась в России на протяжении столетий, поскольку представляла реальную угрозу для государственной религии и самодержавия. Издавна в России сложилась традиция считать преступления против православной веры и церкви одними из самых тяжких уголовных преступлений. Так, упоминание о преступлениях против церкви имеется в Судебниках 1497 и 1550 гг. Речь идет о «церковном тате» – лице, совершившем кражу из церкви (специальный вид святотатства), которое подвергается наказанию в виде смертной казни. В то же время светская власть достаточно широко прибегает к церковным наказаниям – отлучению от церкви, установлению определенного срока для покаяния[177].
Соборное Уложение 1649 г. также содержало отдельную главу «О богохульниках и о церковных мятежниках», большинство статей которой предусматривали наказание в виде смертной казни – путем сожжения. Аналогичная тенденция прослеживалась и в последующих уголовных законах. Например, религиозные преступления, по Артикулу воинскому 1715 г., карались в целом более сурово, чем в предыдущие годы. Артикул впервые угрожал карой за уклонение от участия в богослужениях, демонстрируя тем самым посягательство на свободу совести в чистом виде. В Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. религиозным преступлениям был посвящен специальный раздел, состоящий из пяти глав. По словам исследователей, динамика уголовной ответственности за религиозные преступления в России достигла своего апогея именно в период действия указанного документа. Здесь ярко проявлялось стремление вторгнуться в религиозную жизнь человека, поставить ее под государственный контроль[178]. По Уголовному Уложению 1903 г. «богохульство» и «совращение» в нехристианскую веру также относились к числу тягчайших государственных преступлений и карались 15 годами каторги или ссылкой.
Веротерпимость как свобода отправления богослужения появилась в России с XVI в. и впервые нашла свое выражение в XVII в., когда Петр I, желая привлечь пленных шведов на русскую службу, издал манифест 1721 г. Однако положения манифеста распространялись, главным образом, на иностранцев, которым не возбранялось собираться и молиться по обрядам своей веры[179].
Серьезные изменения в государственной политике по этому вопросу произошли с принятием 17 апреля 1905 г. Указа «Об укреплении начал веротерпимости». Указ императора Николая II имел целью «обеспечить каждому из подданных свободу вероисповедания и молитв по велению его совести». В соответствии с положениями Указа переход из православия в иное христианское вероисповедание больше не преследовался и не влек за собой каких-либо неблагоприятных последствий в отношении гражданских прав подданных. Тем самым завершился многовековой конфликт, порожденный расколом православия на русскую православную и старообрядческую церковь. Представителям иных религиозных конфессий разрешалось свободное отправление культа, согласно соответствующему канону[180]. В дальнейшем Временное правительство России своим специальным постановлением от 20 марта 1917 г. «Об отмене вероисповедальных и национальных ограничений» отменило те статьи Свода законов
Российской империи, которые ущемляли права граждан на основании принадлежности к той или иной религии. Этим документом впервые объявлялось равенство всех религий перед законом. В этот же период наметился разрыв между церковью и государством.
§ 2. Законодательство России советского периода о преступлениях против личных (гражданских) прав и свобод человека
В истории советского уголовного права выдающееся значение имеет первый УК РСФСР 1922 г. С его принятием было в основном завершено построение советского социалистического уголовного права, начатое с первых же дней Октябрьской социалистической революции. Важнейшими источниками УК РСФСР 1922 г. являлись декреты рабоче-крестьянского правительства 1917–1922 гг., «Руководящие начала по уголовному праву РСФСР» 1919 г. и свыше чем четырехлетний огромный опыт работы революционных трибуналов и народных судов[181]. Справедливости ради отметим, что в первые после революции годы нередко применялись старые законы России[182]. Лишь Декрет «О суде» № 3 от 20 июля 1918 г., а затем и «Положение о народном суде РСФСР» от 30 ноября 1918 г. запретили ссылки в приговорах и решениях на дореволюционные законы[183].
