Бедный богач[118]
«Ну, стоит ли богатым быть,Чтоб вкусно никогда ни съесть, ни спитьИ только деньги лишь копить?Да и на что? Умрем, ведь все оставим.Мы только лишь себя и мучим и бесславим.Нет, если б мне далось богатство на удел,Не только бы рубля, я б тысяч не жалел,Чтоб жить роскошно, пышно,И о моих пирах далёко б было слышно;Я даже делал бы добро другим.А богачей скупых на муку жизнь похожа».Так рассуждал Бедняк с собой самим,В лачужке низменной, на голой лавке лежа;Как вдруг к нему сквозь щелочку пролезКто говорит – колдун, кто говорит – что бес;Последнее едва ли не вернее:Из дела будет то виднее.Предстал – и начал так: «Ты хочешь быть богат,Я слышал для чего; служить я другу рад.Вот кошелек тебе: червонец в нем, не боле;Но вынешь лишь один, уж там готов другой.Итак, приятель мой,Разбогатеть теперь в твоей лишь воле.Возьми ж и из него без счету вынимай,Доколе будешь ты доволен,Но только знай:Истратить одного червонца ты не волен,Пока в реку не бросишь кошелька».Сказал – и с кошельком оставил Бедняка.Бедняк от радости едва не помешался;Но лишь опомнился, за кошелек принялся.И что ж? Чуть верится ему, что то не сон:Едва червонец вынет он,Уж в кошельке другой червонец шевелится.«Ах, пусть лишь до утра мне счастие продлится! —Бедняк мой говорит. —Червонцев я себе повытаскаю груду,Так завтра же богат я будуИ заживу как сибарит».Однако ж поутру он думает другое.«То правда, – говорит, – теперь я стал богат;Да кто ж добру не рад!И почему бы мне не быть богаче вдвое?Неужто леньНад кошельком еще провесть хоть день!Вот на дом у меня, на экипаж, на дачу;Но если накупить могу я деревень,Не глупо ли, когда случáй к тому утрачу?Так удержу чудесный кошелек:Уж так и быть, еще я поговеюОдин денёк,А впрочем, ведь пожить всегда успею».Но что ж? Проходит день, неделя, месяц, год —Бедняк мой потерял давно в червонцах счет;Меж тем он скудно ест и скудно пьет;Но чуть лишь день, а он опять за ту ж работу.День кончится, и по его расчетуЕму всегда чего-нибудь недостает.Лишь кошелек нести сберется,То сердце у него сожмется;Придет к реке – воротится опять.«Как можно, – говорит, – от кошелька отстать,Когда мне золото рекою само льется?»И наконец Бедняк мой поседел,Бедняк мой похудел;Как золото его, Бедняк мой пожелтел.Уж и о пышности он боле не смекает:Он стал и слаб и хил; здоровье и покой —Утратил всё; но всё дрожащею рукойИз кошелька червонцы вон таскает.Таскал, таскал… и чем же кончил он?На лавке, где своим богатством любовался,На той же лавке он скончался,Досчитывая свой девятый миллион.
Булат[119]
Булатной сабли острый кли́нокЗаброшен был в железный хлам;С ним вместе вынесен на рынокИ мужику задаром продан там.У мужика затеи невелики:Он отыскал тотчас в Булате прок.Мужик мой насадил на кли́нок черенокИ стал Булатом драть в лесу на лапти лыки,А дома, запросто, лучину им щепать;То ветви у плетня, то сучья обрубатьИли обтесывать тычины к огороду.Ну, так что не прошло и году,Как мой Булат в зубцах и в ржавчине кругомИ дети ездят уж на немВерхом.Вот ёж, в избе под лавкой лежа,Куда и кли́нок брошен был,Однажды так Булату говорил:«Скажи, на что вся жизнь твоя похожа?И если про БулатТак много громкого не ложно говорят,Не стыдно ли тебе щепать лучинуИли обтесывать тычинуИ, наконец, игрушкой быть ребят?»«В руках бы воина врагам я был ужасен, —Булат ответствует, – а здесь мой дар напрасен;Так, низким лишь трудом я занят здесь в дому;Но разве я свободен?Нет, стыдно то не мне, а стыдно лишь тому,Кто не умел понять, к чему я годен».
Купец
«Поди-ка, брат Андрей!Куда ты там запал? Поди сюда скорейДа подивуйся дяде!Торгуй по-моему, так будешь не внакладе, —Так в лавке говорил племяннику Купец. —Ты знаешь польского сукна конец,Который у меня так долго залежался,Затем, что он и стар, и подмочен, и гнил:Ведь это я сукно за áнглийское сбыл!Вот, видишь, сей лишь час взял за него сотняжку:Бог óлушка послал».«Всё это, дядя, так, – племянник отвечал, —Да в олухи-то, я не знаю, кто попал:Вглядись-ко: ты ведь взял фальшивую бумажку».
Обманут! Обманул Купец: в том дива нет;Но если кто на светПовыше лавок взглянет, —Увидит, что и там на ту же стать идет;Почти у всех во всем один расчет:Кого кто лучше проведетИ кто кого хитрей обманет.
Пушки и паруса[120]
На корабле у Пушек с ПарусамиВосстала страшная вражда.Вот Пушки, выставясь из портов вон носами,Роптали так пред небесами:«О боги! видано ль когда,Чтобы ничтожное холстинное твореньеРавняться в пользах нам имело дерзновенье?Что делают они во весь наш трудный путь?Лишь только ветер станет дуть,Они, надув спесиво грудь,Как будто важного какого сану,Несутся гоголем по ОкеануИ только чванятся; а мы – громим в боях!Не нами ль царствует корабль наш на морях?Не мы ль несем с собой повсюду смерть и страх?Нет, не хотим жить боле с Парусами:Со всеми мы без них управимся и сами;Лети же, помоги, могущий нам Борей,И изорви в клочки их поскорей!»Борей послушался – летит, дохнул, и вскореНасупилось и почернело море;Покрылись тучею тяжелой небеса;Валы вздымаются и рушатся, как горы;Гром оглушает слух; слепит блеск молний взоры;Борей ревет и рвет в лоскутья Паруса.Не стало их, утихла непогода;Но что же? Корабль без ПарусовИгрушкой стал и ветров и валов,И носится он в море, как колода;А в первой встрече со врагом,Который вдоль его всем бортом страшно грянул,Корабль мой недвижим: стал скоро решетомИ с Пушками, как ключ, он ко дну канул.
Держава всякая сильна,Когда устроены в ней все премудро части:Оружием – врагам она грозна,А паруса – гражданские в ней власти.
Осел[121]
Был у крестьянина ОселИ так себя, казалось, смирно вел,Что мужику нельзя им было нахвалиться;А чтобы он в лесу пропасть не мог —На шею прицепил мужик ему звонок.Надулся мой Осел: стал важничать, гордиться(Про ордена, конечно, он слыхал)И думает, теперь большой он барин стал;Но вышел новый чин Ослу, бедняжке, боком(То может не одним Ослам служить уроком).Сказать вам дóлжно наперед:В Осле не много чести было;Но до звонка ему все счастливо сходило:Зайдет ли в рожь, в овес иль в огород, —Наестся дóсыта и выйдет тихомолком.Теперь пошло иным все толком:Куда ни сунется мой знатный господин,Без умолку звенит на шее новый чин.Глядят: хозяин, взяв дубину,Гоняет то со ржи, то с гряд мою скотину;А там сосед, в овсе услыша звук звонка,Ослу колом ворочает бока.Ну, так что бедный наш вельможаДо осени зачах,И кости у Осла остались лишь да кожа.
И у людей в чинахС плутáми та ж беда: пока чин мал и беден,То плут не так еще приметен;Но важный чин на плуте, как звонок:Звук от него и громок, и далек.
Мирон[122]
Жил в городе богач, по имени Мирон.Я имя вставил здесь не с тем, чтоб стих наполнить;Нет, этаких людей не худо имя помнить.На богача кричат со всех сторонСоседи; а едва ль соседи и не правы,Что будто у него в шкатулке миллион —А бедным никогда не даст копейки он.Кому не хочется нажить хорошей славы?Чтоб толкам о себе другой дать оборот,Мирон мой распустил в народ,Что нищих впредь кормить он будет по субботам.И подлинно, кто ни придет к воротам —Они не заперты никак.«Ахти! – подумают. – Бедняжка разорился!»Не бойтесь, скряга умудрился:В субботу с цéпи он спускает злых собак;И нищему не то чтоб пить иль наедаться, —Дай бог здоровому с двора убраться.Меж тем Мирон пошел едва не во святых.Все говорят: «Нельзя Мирону надивиться;Жаль только, что собак таких он держит злыхИ трудно до него добиться,А то он рад последним поделиться».
Видать случалось часто мне,Как доступ нелегóк в высокие палаты;Да только всё собаки виноваты —Мироны ж сами в стороне.
Крестьянин и лисица
Лиса Крестьянину однажды говорила:«Скажи, кум милый мой,Чем лошадь от тебя так дружбу заслужила,Что, вижу я, она всегда с тобой?В довольстве держишь ты ее и в холе;В дорогу ль – с нею ты, и часто с нею в поле;А ведь из всех зверейЕдва ль она не всех глупей».«Эх, кумушка, не в разуме тут сила! —Крестьянин отвечал. – Все это суета.Цель у меня совсем не та:Мне нужно, чтоб она меня возилаДа чтобы слушалась кнута».
Филин и осел[123]
