Она сидела с десятком других женщин, и те ясно давали понять, что в их компании она лишняя. Ей было плевать. Она думала только о Джастине. Когда Карлос исполнит свое обещание, когда привезет его домой?
Вошла надзирательница с ключами, все обернулись к ней.
– Эйприл Симпсон, на выход.
– Я – Эйприл Симпсон. Что случилось?
– Детектив Стиптон хочет с вами побеседовать.
Эйприл вышла, надзирательница захлопнула дверь.
– Что там случилось? – снова спросила Эйприл.
Надзирательница подхватила Эйприл за локоть:
– Детектив сам вам расскажет, что сочтет нужным.
Что-то с Джастином. Она нутром чуяла. С ним случилось что-то страшное. Иначе зачем ее вызывать?
Детектив Стиптон ждал Эйприл в комнате для допросов. Вид у него был мрачный. Он указал ей на кресло, в котором сидел во время их последней беседы:
– Прошу вас, садитесь.
Его вежливость не просто насторожила, а испугала Эйприл. Она села. Стиптон тоже – напротив нее.
– Эйприл, мне трудно говорить вам об этом…
Слезы подступили к глазам. Бедный Джастин! Господи, молю тебя, не оставь моего сына!
– Ваш муж погиб. Его застрелили.
Эйприл нахмурилась – она никак не могла понять смысл услышанного. Он сказал «ваш муж». Уильям?
– Он вышел из квартиры. Тот, кто поджидал его на улице, выстрелил трижды. Он скончался на месте. Примите мои соболезнования.
В какой-то другой день, при других обстоятельствах, эта новость подкосила бы ее – и судя по выражению лица детектива Стиптона, именно этого он и ожидал, – но сейчас ей хотелось кричать от радости.
С Джастином пока что ничего страшного не случилось!
В зале школы Святого Игнатия гремели аплодисменты. Все как один вскочили, кричали «браво» – с таким воодушевлением могут реагировать лишь родители, исполненные гордости за своих отпрысков.
Логан, естественно, к ним присоединился – чтобы не выделяться. Ему с самого начала показалось, что он заметил Ортегу, но окончательно он в этом убедился, только когда началась овация и все встали. Женщину, стоявшую между Ортегой и его верным псом Пеньей, Логан не знал. Наверное, это была жена Ортеги.
Логан проследил за взглядом объекта и догадался, кто из детей на сцене дочь Ортеги. Ну естественно, здешняя звезда. Логан, продолжая аплодировать вместе со всеми, видел, как эта самоуверенная сучка послала папаше воздушный поцелуй.
Дети гурьбой уходили со сцены, в зале зажегся свет, и Логана вдруг ужасно смутило то, что он в перчатках. Он сунул руки в карманы черного пиджака и пошел по проходу к сцене, навстречу потоку людей, устремившихся к выходу. Пробираясь через толпу, Логан увидел, как Ортега скрылся за бархатным занавесом.
У Логана мелькнула мысль – а вдруг ускользнет? Но, заметив, что дети идут туда же, все понял. Зрители столпились у задних дверей, а Логан поднялся на сцену и пристроился к оркестрантам, шедшим по длинному коридору в артистическую.
Впереди он увидел красную надпись «Выход» и чуть не расхохотался в голос. Все очень просто – он успеет скрыться. Лучшего и желать нельзя.
В артистической царила полная неразбериха. Женщина, в которой Логан узнал дирижера оркестра, что-то кричала. Рука его сжала лежавший в кармане пистолет. Но кричала она не на него, а на детей.
Ортега стоял в дальнем углу с женой и своим цепным псом – они ждали девочку, собиравшую свои вещи. Когда Логан вошел, Ортега обернулся и взглянул прямо на него, но тут же снова повернулся к дочери. Пенья тоже посмотрел на Логана, его-то уж ничто не могло отвлечь. Логан задержал на нем взгляд лишь на мгновение, но цепной пес тут же нахмурился.
Давай же, скомандовал мозг Логана. Но Пенья успел среагировать:
– Ложись!
Тяжеленная рука Пеньи толкнула Ортегу на пол. Тот шестым чувством догадался – кто-то покушается на его жизнь. Он в ужасе уставился на Пенью – тот сунул руку за пазуху и выхватил пистолет.
– Дядя Хесус! – крикнула Криста. – Берегись!
Карлос вцепился ей в запястье, потянул к себе:
– Не высовывайся!
Раздался выстрел, прозвучавший из-за отличной акустики как взрыв гранаты, в толпе началась паника. Карлос услышал крики, визги – вопли неприкрытого, звериного ужаса. Второй выстрел почему-то показался еще громче, углом глаза Карлос увидел, что Пенья зашатался. Третий выстрел уложил Пенью на месте.
Карлос прижал к себе дочь, навалился на нее, закрыл собственным телом. Интуиция, отточенная за долгие годы босяцкой жизни, подсказывала: стрелка надо атаковать, надо броситься на него, но тогда – тогда он оставит Кристу без прикрытия. Он решил выждать.
Логан ждать не стал. Он выстрелил.
Пуля попала в колено. Карлосу показалось, будто по ноге грохнули огромным молотком.
Консуэла, кинувшаяся Карлосу на помощь, застыла на месте. Логан схватил Кристу за волосы, рывком поставил ее на ноги.
– Папа!
Логан, левой рукой стиснув девочке горло, выставил ее перед собой.
– Знаешь, кто я, да, Ортега? – спросил Логан. – Только имени моего не называй, иначе я ей башку разнесу. Просто кивни.
Только услышав голос священника, Карлос узнал Патрика Логана. Он кивнул.
– Хорошо! – сказал Логан. – Хорошо, что ты меня узнал.
– Прошу, не трогай Кристу, – простонал Карлос.
На этот раз он выстрела услышать не успел – пуля угодила ему прямо в голову.
Проведя два часа в машине, которую вел Гомер, Тим Берроуз не мог дождаться, когда же они прибудут на место. Лейтенант Гомер Ларю, похоже, считал, что все рытвины и выбоины на дороге преодолевать надо на скорости километров в шестьдесят, не меньше. Чем больше Тим нервничал, тем больше удовольствия получал Гомер.
Стэннсы жили в самой глухомани. Не будь у дороги к дому столбика с почтовым ящиком, они вообще бы проехали ферму. Да еще пришлось догадываться, что СТ Н С значит Стэннс.
Даже сейчас, в начале весны, видно было, как густ лес по обеим сторонам дороги. Дорога была грунтовая, лужи после дождей, прошедших с неделю назад, еще не высохли, и рытвины оказались столь глубокими, что даже Гомеру пришлось сбросить скорость до минимума. Ветки хлестали по машине, царапали стекло.
– Интересно, он совсем псих? – размышлял Гомер вслух, пока машина ломала суки придорожных кустов и деревьев.
Так продолжалось метров двести.
– Вы уверены, что дом именно там? – спросил Тим.
Гомер пожал плечами:
– Мы едем туда, куда дорога ведет. Поворотов не было.
Да, любопытное местечко, подумал Тим. С такой дорогой не приведи господь участвовать в операции по освобождению заложников. Террористу достаточно выждать, пока все силы подтянутся на эту дорогу, и победа за ним. Что именно известно про Сэмюэла Стэннса? Что он заторможенный. Что это значит? При таком дефиците информации запросто можно нарваться на неприятности.
– Вы как-то пригорюнились, агент Берроуз, – сказал Гомер. – Что-то от меня скрываете?
Тим ответил не сразу. Не хотелось признаваться этому мужлану в собственных страхах.
– Нет. Я вам рассказал все, что знал.
– Жалеете, что мы сунулись сюда, не прихватив подмогу?
Тим презрительно фыркнул:
– Уж не знаю, как полиция Западной Виргинии решает подобные вопросы, лейтенант Ларю, но мы, фэбээровцы, когда хотим задать несколько вопросов, обходимся без группы поддержки.
Гомер расхохотался:
– Должен вам сказать, специальный агент Берроуз, что за долгие годы жизни я перевидал множество людей. Но вам роль наглеца и тупицы подходит лучше, чем подавляющему большинству.
Тим бросил на Ларю суровый взгляд:
– Благодарю за откровенность, лейтенант. Непременно передам ваше мнение вашему же начальству.
Гомер улыбнулся еще шире:
– Очень вам признателен. Только будьте добры, составляя рапорт, постарайтесь написать мою фамилию правильно.
Машина форсировала очередной пригорок, и тут лес расступился. Они оказались на кромке поля. В свете убывающей луны виднелись очертания одноэтажного домика. Метрах в ста слева от дома – точное расстояние при таком освещении определить было трудно – просматривался силуэт сарая.
Машина остановилась метрах в десяти от крыльца. Похоже, дом был пуст. Свет нигде не горел. Гомер направил фары на ступени, вытащил из кармашка на переднем сиденье фонарик на длинной ручке.
– Готовы? – спросил Гомер.
Вместо ответа Тим открыл дверцу и вышел. В нос ударил запах свежескошенной травы, и Тим выхватил пистолет. В доме точно кто-то есть. Они просто делают вид, будто их нет.
Гомер с Тимом плечом к плечу, пригнувшись, подошли к крыльцу.
– Мы не очень смахиваем на параноиков? – шепнул Гомер.
– Паранойя и предусмотрительность – не одно и то же.
Гомер вздохнул:
– Да что вы такой мрачный? Повеселее надо.
Тиму Берроузу веселиться не хотелось. Ему хотелось одного – сосредоточиться.
У крыльца Гомер притормозил, и Тим решил идти первым. Но уже на второй ступеньке Ларю снова помешал ему сосредоточиться.
