уверенность.
Не было надменности, суеты или этой хамоватой насмешки, которая отталкивала так яростно, и заставляла ненавидеть их еще сильнее.
– Самир, ты с ума сошел?!
Мужчина оглянулся и смерил опасным прищуром Заводилу, который тут же на удивление проглотил все свои вопли и явно ругательства, только покосился опасливо в сторону медведя.
Так вот кто был главным.
Вероятней всего именно этот черноглазый мужчина платил и потому мог указывать даже организатору этого жуткого мероприятия.
У него были большие глаза, наполненные каким-то покоем и осознанием происходящего.
Я смотрела в них и не видела маниакальной жажды крови или боли, за которой группа этих мужчин приехала на ледяные земли.
– …просто дайте ему уйти, – тихо проговорила я, обращаясь к нему одному и видя, что мужчина сделает это.
Если только медведь сам свернет с пути.
– Ты так уверена в хищнике?
– Да. Я живу здесь уже достаточно долго, изучаю их… и пытаюсь сберечь.
– Живешь в Арктике?
– Да.
– И тебе нравится здесь?
– Да. Это мой мир. Моя родина. И я не могу позволить вам обидеть тех, кого здесь называют великим Нанаком и относятся с почетом и уважением.
– Может, хватит уже мило беседовать?! – снова влез наглый и теперь изрядно встревоженный Заводила, начиная нервничать, оттого что огромный мохнатый хищник приближался, а этот черноглазый восточный принц не давал никому отмашки стрелять в него.
И снова было достаточно одного только быстрого темного взгляда, чтобы Заводила замолчал, хоть и выглядел яростным и недовольным, оттого что за последние несколько минут его слишком часто ставили в положение подчиненного.
– Разве на этой земле нет охотников из местного населения? Даже в отеле я видел людей, которые носят белый мех этих хищников, – продолжил со мной спокойно разговаривать черноглазый мужчина, совершенно не обращая внимания на то, что хищник приближался.
И в этой ситуации меня радовало только одно – медведь не рычал и не показывал агрессии.
На данном этапе он просто пытался понять, что у нас происходит.
Но все могло измениться в одно мгновение.
И никто не смог бы сказать, когда именно это произойдет.
– Местные охотники уважают и почитают медведя. Для них именно он – хозяин здешних мест, и прежде, чем выйти на охоту, мужчины совершают ритуал, где просят прощения у души медведя. Они убивают не из жажды наживы или крови. Для них это необходимость. Способ выжить в суровых условиях. Встречая на своем пути медведя, они говорят ему о том, зачем пришли, и если медведь при этом разворачивается и уходит – они никогда не станут стрелять в спину.
Я говорила поспешно, но с чувством, желая передать этому мужчине, что их появление здесь само по себе неправильно и омерзительно. Ибо они пришли со злом. И принесли с собой только беду.
Странно, но он внимательно слушал, не пытаясь заговорить или усмехнуться.
– Тушу убитого медведя инуиты заносят в дом, как уважаемого гостя. Они предлагают ему трубку и еду, как угощали бы дорогого товарища.
Черноглазый мужчина кивнул, поднимаясь с корточек, пока сидел передо мной, и кивнул нервным друзьям, в очередной раз показывая, что, может, организатор этого сомнительного мероприятия и Заводила, но вот командовал парадом именно он.
– Если медведь захочет уйти, то мы не тронем его.
– Самир! Ты бредишь! – резко и напористо рявкнул Заводила, явно не собираясь мириться со сложившимся течением дел, и не выпускал ружья из рук. – Ты собираешься дать уйти этому крупняку из-за слов какой-то сумасшедшей бабы?!
– Да, – спокойно отозвался этот самый Самир, отчего даже в этой ситуации мне захотелось нервно хохотнуть.
Нервы у этого Самира просто стальные! Как и выдержка.
Он смотрел на приближающегося медведя без страха и агрессии.
Я бы сказала, скорее с любопытством и уважением, словно на самом деле проникся моими словами и поселил в моей душе надежду, что, возможно, не все люди стали монстрами, готовыми за деньги мать родную продать.
– А что ты говорила про проклятье? – он чуть обернулся ко мне, стоя спокойно и расслабленно, когда даже я, кажется, начинала уже нервничать. И молиться.
Судорожно и горячо, о том, чтобы медведь потерял интерес к нам и просто ушел в любом другом направлении.
– Кем мы будем прокляты, если коснемся медведя без почтения и уважения?
– Туунбаком. Демоном, сброшенным с неба великими северными богами, которые не стали мириться с его кровожадностью и силой. Это его мир. Его территория. И он не щадит никого – ни местных жителей. Ни приезжих. Он ходит по ледяной пустыне в обличии огромного белого медведя с необычными глазами.
Я старалась говорить так, чтобы посеять в гнилых душах этих людей хоть каплю страха.
Хоть долю сомнения о том, что они поступают не правильно.
И, кажется, у меня немного получилось, когда один из мужчин рявкнул:
– Может, хватит уже слушать эти чертовы сказки?!
– Уходите отсюда, пока вы еще живы! – как можно более зловеще проговорила я, понимая, что стычки не избежать, потому что любопытный медведь не собирался сворачивать со своего пути.
А это означало большую беду!
– Уходите, черт вас подери!
– Стэн, стреляй!
– Всем оставаться на местах и не двигаться! – властно и холодно проговорил Самир, даже не глядя на мужчин, которые стали пятиться назад, держа медведя на прицеле.
– Самир, ты спятил!
– Всем стоять!
– Стэн, стреляй мать твою! – взвыл Заводила, когда медведь подошел слишком быстро и низко зарычал от резких звуков и оружия, направленного на него.
– Стреляй! Стреляй!!!
Когда раздался первый выстрел, я с криком кинулась на того мужчину, пытаясь помешать ему убить медведя, в тот момент даже не понимая, что сама могу попасть под тяжелую когтистую лапу,
